Байки негевского бабайки - Пиня Копман

class="p1">Может врут, что будет лучше?

Рабство было — рабство есть.

Ветер враки дует в уши,

клич вождей звучит всё глуше,

и сомненья души сушат

как былинку суховей.

Для чего ушли из дома,

где и боль была шаблонна,

где хоть жили по-худому

но спокойней, здоровей?

К ночи слабость непритворна.

Но встаём с зарёй упорно,

вещи в путь собрав проворно,

тащим скарб, что так убог.

Нынче горе полной чашей,

но придем мы в землю нашу

оросим, взлелеем, вспашем.

С нами вера. С нами Бог!

***

15. Почти вся правда обо мне

Интернет

Интернет и пространство, и смысл бытия

В нем великим и малым не тесно.

А отшельникам-анахоретам, как я,

Без него бы и сгнить бессловесно.

Сквозь заборы границ он связал нас, струист,

Сделал маленькой нашу планету.

Потому, наплевав что еврей-атеист,

Я порою молюсь Интернету.

***

Самокритично

Кто душой совсем устал

тот и встал на пьедестал,

костенея бронзовеет.

Думать вовсе перестал.

Есть табличка "Не кантуй!"

Как ты это не трактуй

очень вредно человеку

превращаться в свой статуй.

***

Эпохи ветер надо мною веет,

Стихов ряды стоят многоэтажно,

И я уже частично бронзовею,

А в прочей части становлюсь бумажным.

Растет в народе склонность роковая:

Приходят люди, голову склонЯ,

И листики бумаги вырывают

С цитатами из мудрого меня.

А я терплю (Бумага стерпит много),

Хоть фэнами с бумагой сорванЫ

Два уха, клок волос и с пальца ноготь,

Пиджак, рубашка, галстук и штаны.

Но вот терзают смутные сомненья:

листок с цитатой оторвав уже,

Бежит народ к невзрачному строенью

Где выведены буквы «Мэ» и «Жэ».

***

Старый дом у пруда

В посеревший от старости дом у пруда,

Где и времени нет, нет проблем и забот,

Где не мертвая и не живая вода,

Где под хлипким крыльцом кто-то серый живёт,

Темнота от таинственных звуков густа,

А мечта безобидна и очень проста,

В дом, в котором ни боль не грозит ни беда

Я, наверно, уже не вернусь никогда.

Я с другой мелюзгой там ловил окуньков

Прыгал в омут, где «точно живёт водяной»

Пил забористый квас, аж до слёз пузырьков,

Хвастал до волдырей обгоревшей спиной.

Если сильно щипало, — я плакал тайком.

Дед ожоги мне кислым лечил молоком.

Изумрудного мха проросла борода,

Лебеда у забора и сена скирда…

Ивы серые косы мочили в воде.

На закате мне сказки рассказывал дед,

И манил в чудный мир, колыхаясь везде,

На рассвете туман, зачарован и сед.

Дней плелась череда, пролетели года

и осталась от жизни лишь горсточка льда.

Расплещусь по Вселенной я талой водой.

Дом останется поросли пусть молодой.

И, пускай без меня, по утрам иногда

Детский смех раздаётся над гладью пруда.

***

Заботы пенсионера

Пол неба окатив оранжевым и красным

Над горизонтом глаз раскрыла Солнце-мать.

Вещает птичий хор: «Жизнь может быть прекрасной!

Да здравствует рассвет! И дайте нам пожрать!»

А снизу в гаммы птиц вплетают мявы кошки

Их голоса сильны, мягки и высоки.

Собрав кулёк спешу. А что? Проспал немножко.

Почти до трех часов вычитывал стихи.

Так и живу, друзья. ВольнО пэнсионэру

Тащить паёк с утра для птиц и кошаков.

Я вижу в этом смысл. В космическую эру

Смывать грехи с души — забава старичков.

***

Зачем пишу стихи

Уж такова она, моя стезя.

Пишу затем, что не писать низзя.

Пользительней, наверно, кушать водку,

с подругой анатомию учить,

качать мышцУ на кукол платья шить

и школоту гонять по околотку.

Но как на небо вылезет луна,

то всякой рифмы голова полна,

и ежли рифмы те не всунуть в строчки,

да не забросить сходу в интернет,

то ить ни сна и ни покоя нет

до самого исхода мутной ночки.

И так писать до самой смерти мне

С Прекрасной Дамой Тьмой наедине.

Писать в тиши — ну что за благодать?

В мозгу слова прельстительны и гладки.

А ночь в насмешку дарит мне загадки.

Записывая, тщусь их разгадать.

Мои стихи как дети мне милы.

Не для хулы пишу, не для хвалы,

я радости и страхи в них итожу,

сомнений горы и прозрений пшик,

и добавляю (все же я мужик)

и грезы эротические тоже.

Зачем пишу? Конечно, для души

Не чтоб «умищем» сверстников глушить.

Не строчкой слезной жду прельстить юницу

для ублаженья душ и сочных тел.

Но чтобы внук, раскрыв мою страницу

сказал: и я бы так писать хотел!

***

Наказание

И опустился август мне на плечи,

прижег щетину жаркой чешуёй

и зашептал: «Ну что же, человече,

во мзду за недозволенные речи

твой рок: вовек томиться болтовней".

И заткнута была моя шарманка,

навеки запечатаны уста.

Лечь-встать — моя работа спозаранку.

Болтаюсь, безутешный Ванька встанька,

за то что голова моя пуста.

***

Любовь к дереву

Творец Адама вылепил из глины.

Мне не понять, чего нашел он в ней.

А я, видать, из рода Буратины.

Мне дерево дороже всех камней.

А всякие алмазы да рубины,

гранит и глина, чернозём, песок, -

не трогают души моей глубины,

(ну разве если попадут в носок).

Но если вижу дерева фактуру

я, (и поверьте, это не клише)

готов в добро поверить, и в культуру,

и в то, что буду делать физкультуру,

не пить, не врать, сдавать макулатуру…

И сразу станет легче на душе.

***

Лунный клоун

«Это гость лишь запоздалый у порога моего,

Гость какой-то запоздалый у порога моего,

Гость-и больше ничего» Эдгар По. Ворон

Из мерцанья мути ртутной, из приютов неуютных,

словно дух, неупокоен в черный час кончины дня,

из оконных дыр-промоин возникает лунный клоун

отражений липкий воин, блик лампадного огня.

Этот глупый, вздорный клоун беспардонен, беспокоен,

нагло мнит, что он достоин восхищенья моего.

В упоеньи самомненья он коверкает движенья,

размножая в отраженьях неживое божество.

Он лопочет и хохочет, от меня чего-то хочет.

роет землю, словно кочет, то рыдая, то браня…

Кто ты, клоун, шут безумный? Что в зрачках твоих латунных?

Но витрины в бликах лунных отражают лишь меня.

И в рассветный грай вороний я бреду бульваром сонным,

Где за гранью дыр