Байки негевского бабайки - Пиня Копман

id="id237">

Последний

Он уходит во тьму, он уходит в туман

а в груди словно в бубен бьет пьяный шаман

Птичьи стаи уже не летят на восток

и сквозь лед не пробьется зеленый росток.

Нет опасных зверей и не видно врагов

эхо шепотом вторит шуршанью шагов.

Стены мертвых домов городов и станиц

молча пялят пустые проёмы глазниц.

Плотным слоем багровые тучи ползут

Небо снизу как будто заляпал мазут.

Кто бы мог предсказать, как ему повезёт.

Ведь достался ему главный в мире джек-пот.

Глубоко под массивом скалистых хребтов

спрятать "тех, кого надо" был бункер готов.

Только эти, "кто надо" успеть не смогли

когда Смерть обнимала поверхность Земли.

И в покоях среди бесконечных глубин

этот техник-смотритель остался один.

Как больной в лихорадке планета тряслась.

Обвалились тоннели и прервана связь.

И не в сказке сказать, как ему повезло:

были воздух, вода и еда и тепло.

Техник триста часов по регламенту ждал.

Все пытался послать аварийный сигнал.

А потом как шахтер, сквозь завалы пород,

он пять лет пробивал до поверхности ход.

Это был изнуряющий каторжный путь.

Он себе не позволил ни дня отдохнуть.

Две надежды в мозгу бились вместе и врозь:

"Глупый случай" и "Может быть, все обошлось"

Он пробился, и воздух вдохнул ледяной.

Мертвый воздух над умершей в муках страной.

Тяжкий воздух пустыни и бурь пылевых

над планетой, где не было больше живых.

И еще он пять лет прошагал тяжело.

Все искал хоть кого-то, кому повезло.

И не мог он уснуть. И не мог он прилечь

Он, счастливец, не видел, как адская печь

пожирала машины, деревья, детей

и стонала Земля от бессчетных смертей.

Он прочел в документах, как вслед за войной

психи мир окатили бациллой чумной,

как разбужен военными супервулкан

и под пеплом погиб мировой океан.

Люди вымерли словно поганые вши.

И надежда ушла из упрямой души.

И теперь он бредет сквозь туман в полумгле

Он последний, кто выжил на мертвой земле

И неймется ему. Он обязан идти.

Просто вдаль. Просто прочь. Чтобы сдохнуть в пути.

***

Четыре лошади

В утренний час, когда птицы поют беззаботно

и, просыпаясь, природа пестра и добра,

По облакам, чьи в лазури белели полотна,

первая лошадь к Земле приближалась с утра.

В цирке, наверное, хлопали б дети в восторге,

(Если б под принцем — достойна была бы баллад)

Нежная шкура белела, как простыни в морге,

Или прозектора трезвого чистый халат.

Мы рассыпали улыбки и громкие фразы,

Ненависть в сердце годами копилась и тьма.

Мы доигрались, и вырвалась к людям зараза,

Мудрых безумных ученых исчадье ума.

Тысячи тысяч растаяли льдинкой в бокале,

Тучные нивы сменились коростой пустынь

Высохли травы и листья с деревьев опали

Пала на Землю звезда под названьем "Полынь".

В полдень ударило солнце в там-там небосклона.

Пыль запылала столь пылко, что больно смотреть.

Умерли звери и птицы, что прятались в кронах.

Воды источников горькими стали на треть.

Чаша разбилась, и время ушло без остатка,

слезы пролил на иконах насупленный Спас.

Маленький мальчик сказал: "Посмотрите, лошадка!"

Лошадь вторая промчалась в полуденный час.

Там, наверху под пылающим куполом неба,

Там, куда птицы взлетали, чтоб тут же упасть,

мчалось виденье, знаменье, и ужас, и небыль:

грива и хвост золотые и рыжая масть.

Жадность и зависть вконец превратились в законы.

Лес истребили, болота и недра Земли.

Мы заигрались. И вот в городах миллионных

ядерных взрывов повсюду цветы расцвели.

Запузырилось пространство шампанским в фужере,

В каждую улицу вполз ядовитый туман.

Мясом горелым запахло, смолою и серой.

Супом в котле на огне закипел океан.

Рыжее Солнце потёрлось о гору ноздрёю

и уползло отсыпаться за старый погост…

Третью увидели люди вечерней зарёю:

Черная лошадь, и черные грива и хвост.

Кончилось Божье, а может Природы терпенье,

Заколебался привычный с рожденья ландшафт,

Зашевелились на кладбищах смутные тени,

вздохи и стоны неслись из пустующих шахт.

И покатились цунами и землетрясенья,

как предрекали давно сочетанья светил.

Толпы в церквях истерично просили спасенья

Словно грехи их им кто-то уже отпустил

И наведЁнным на бледную Землю мушкетом

пялилось гневное красное око луны.

Финиш! Четвертая лошадь явилась с рассветом.

Бледная масть ее и, — хвост и грива бледны.

Видно планете в сердцах звезданул в диафрагму

с неба рванувший в отчаяньи аэролит,

И пробудилась когда-то застывшая магма,

и покачнулись края тектонических плит…

Мы заигрались, и Бог посмеялся над нами:

Горы плясали, как будто лишившись ума.

Твердь поплыла, заходила внезапно волнами.

Пасть разевали провалы, глотая дома.

Час не пройдет, и Земля превратится в могильник,

Скрежет зубовный, да гор развалившихся стон…

К счастью, как раз зазвонил мой будильник.

Утро. Спасибо, Всевышний, что это лишь сон!

***

Записки времён КОВИД-эпидемии

Какая странная эпоха!

Мы думали, что будет плохо

Но так мы думали напрасно.

Ведь оказалось: всё ужасно!

***

Телевизор надоел. И компьютер надоел.

Вроде было много дел. Вроде как лениво.

Лег — поспал. Потом поел. Полчаса в окно глядел.

Видел кошку. Обалдел. Выпил кружку пива.

Ежли был бы автомат, — расстрелял бы всех подряд!

Ну-ка, кто тут главный гад? Одолела скука.

На работу был бы рад. Как когда-то, в стройотряд.

Но возьмут уже навряд. Пандемия. Ссука!

***

Ты да я в одной квартире.

Всё как дважды два — четыре

Двери уже. Морды шире

Алкоголь и никотин.

Пандемия. Мама мия!

что за жуткая стихия.

Все мы люди неплохие.

Нас испортил карантин.

***

Зря, наверно, смущались вначале умы.

Карантин это месяц роскошной тюрьмы.

А теперь, на галерах, в долгах как в шелках

мы прикованы цепью и весла в руках.

И надсмотрщик ходит с тяжелым кнутом.

Карантин… сладко вспомним о времени том.

***

Соломон был мудрец. Даже в годы невзгод

говорил он не раз, что и это пройдёт.

Но стране, где сожрали летучую мышку

это зверство в год Крысы "за так" не пройдет!

***

Врачам, работающим в красных зонах

Потеет тело, кожу жжет

и дышится с трудом.

А смерть ведет свой чертов счет

обычным чередом

Считай, без перерыва год

по мировым часам

ты на войне и бой идет

и смены нет бойцам.

Ты здесь, в опаснейшей из зон,

где реет ада тень,

меняешь свой комбинезон

четыре раза