Польская литература ХХ века. 1890–1990 - Виктор Хорев

Не избежали «соцреалистических» упрощений и штампов в эти годы и другие опытные писатели, пытавшиеся осуществить программу Щецинского съезда в своей художественной практике (повесть Я. Ивашкевича «Бегство Фелека Оконя», 1954; философские рассказы-притчи Е. Анджеевского «Успешная война или описание боев и столкновений с Зазнайками», 1953; роман К. Брандыса «Граждане»,1954).

Прозе первой половины 50-х гг. и прежде всего производственному роману были свойственны забвение художественных требований ради злободневных лозунгов, умозрительное видение и упрощенное решение жизненных конфликтов, замалчивание теневых сторон жизни, следование установочным схемам. Единственной заслугой этой прозы можно, пожалуй, считать то, что она открыла для литературы новые темы, прежде всего тему труда, которая, впрочем, так и не нашла достойного художественного воплощения.

После 1949 г. значительно уменьшилось число произведений на военную тему. Среди немногих книг можно отметить роман Б. Чешко «Поколение» (1951) – один из первых о подпольной борьбе в оккупированной Варшаве. Герой романа Стах, подмастерье в столярной мастерской, постепенно приобщается к коммунистическому подполью, участвует в боевых операциях Гвардии Людовой и Варшавском восстании. Писатель заботится не столько о достоверности изображения событий, в которых участвует герой, сколько о психологической достоверности изменений в сознании Стаха, простого рабочего парня, поначалу стремящегося лишь выжить – и только – в условиях суровой оккупационной действительности.

В 1954 г. был опубликован написанный в 1946 г. роман Леопольда Бучковского (1905–1989) «Черный поток». В отличие от художественно-документальной прозы писателя не интересует запись отдельных фактов, событий, людских страданий. Действие романа происходит в 1941–1943 гг. в маленьком польском городке с преобладающим еврейским населением. Немецкие оккупанты развязывают массовый террор, натравливая одни этнические группы на другие. Главную причину всемирной катастрофы, проявлением которой стало уничтожение населения городка, Бучковский видит в том, что зло пробуждает низменные человеческие инстинкты. В этом и более поздних романах, действие которых происходит в годы Второй мировой войны («Первая знаменитость», 1966; «Курорт в Лукке», 1974; «Камень в пеленках», 1978), Бучковский отказался от традиционных композиционно-повествовательных приемов. Манеру писателя можно назвать хаотической: элементы реалистического наблюдения перебиваются сновидениями, часто кошмарными; исчезает какой бы то ни было повествователь, многообразие не связанных между собой, в том числе хронологически, сюжетных линий создает впечатление нарочитого отбрасывания продуманной композиции и нарушения всех формальных канонов. Но многие критики справедливо увидели в таком построении свою логику, по которой разорванность и хаотичность повествования отвечают дезинтеграции и хаосу представляемого мира. Тем самым достигается впечатляющая, экспрессивная картина человеческих страданий в годы военного безумия.

В литературе первого послевоенного десятилетия большое место занимает историческая и историко-биографическая проза. Культурная политика ПОРП поощряла обращение писателей к эпохам революционных потрясений, национально-освободительных восстаний.

Обратившись к недавнему прошлому, к довоенной Польше, в романе «Дневник с фабрики „Целлюлоза“» (1952, в русском переводе «Под фригийской звездой») И. Неверли с реалистической точностью и в романтико-героической тональности описал процесс превращения темного деревенского паренька в профессионального революционера-коммуниста.

Истории шляхетского освободительного движения посвящены исторические романы Тадеуша Холуя (1916–1985), составившие его тетралогию «Королевство без земли» (1954–1956, переработанное издание – 1960 г.). В них писатель дал глубокую психологическую интерпретацию различных классовых типов польского общества и показал трагическую ограниченность и вместе с тем историческую прогрессивность этого движения.

Охотно обращались к жанру исторического романа католические писатели. Ценным во многих их произведениях был рассказ об эпохе формирования польской государственности, вековых традициях борьбы польского народа с немецкой экспансией. Это относится, например, к многотомному повествовательному циклу Антония Голубева (1907–1979) «Болеслав Храбрый» (1947–1974). Познавательное значение имеют исторические романы из времен польского средневековья Кароля Бунша (1898–1987), об эпохе Возрождения – Ханны Малевской (1911–1983) и т. д. В рамках исторического романа католические писатели вели и полемику с марксистским пониманием истории, доказывая зависимость человека от высшей силы, созидательную роль костела, необходимость религиозных моральных устоев. Часто исторический материал был откровенно подчинен тезисам католической этики и догматики – трехтомный роман «Сага о Ярле Бронише» (1947), двухтомный – «Конфессионал» (1948) Владислава Яна Грабского (1907–1970) и др.

Произведения биографического жанра, как художественно-документальные, так и беллетристические, рассказывали о выдающихся борцах за свободу Польши, о великих деятелях национальной культуры. Здесь можно отметить книги М. Яструна об Адаме Мицкевиче («Мицкевич», 1949), Юлиуше Словацком («Встреча с Саломеей», 1951), Яне Кохановском («Поэт и придворный», 1954), Ежи Брошкевича (1922–1993) о Фридерике Шопене («Образ любви», 1950), Анны Ковальской (1903–1969) о выдающемся прогрессивном мыслителе XVI в. Анджее Фрыче Моджевском («Вольборский войт», 1954).

Культурно-историческую проблематику успешно продолжал разрабатывать Ян Парандовский, крупный знаток античности, пропагандист великих традиций европейского гуманизма («Средиземноморский час», 1949; «Солнечные часы», 1953; «Петрарка», 1955). Теме писательского труда, значения литературы в жизни человека посвящена его эссеистская книга «Алхимия слова» (1951).

Как в публицистике и литературной критике, о чем речь шла выше, после 1953 г. и в художественных произведениях появляются новые тенденции. Ослабление цензуры в период «оттепели» привело к тому, что с многих тем было снято табу. В журнале «Твурчость» (его редактором в 1955 г. стал Я. Ивашкевич) был опубликован рассказ Ежи Стефана Ставиньского (р. 1921) «Канал» (в 1957 г. А. Вайда снял по нему получивший широкую известность фильм) – о трагическом конце Варшавского восстания. В марксистском еженедельнике «Нова Культура» появился рассказ католического писателя Ежи Завеиского (1902–1969) «Подлинный конец великой воины» (фильм Е. Кавалеровича – 1957 г.) – о разрушительном влиянии войны на психику человека.

Право художника на свое видение мира, на фантазию и мечту обосновывает в повести о наделенном живым воображением мальчике, которого не понимают окружающие, Е. Анджеевский («Золотая лиса», 1954). К. Брандыс публикует в 1954–1955 гг. в «Твурчости» и «Новой Культуре» цикл критических рассказов о современных конфликтах «Воспоминание о современности» (составили книгу «Красная шапочка», 1956). В одном из лучших рассказов цикла – «Защита Гренады» изображен молодежный театральный коллектив, который борется за постановку «Бани» Маяковского, но под нажимом чиновников от искусства отказывается от своих замыслов, прекращает работу над смелым, пронизанным критической мыслью спектаклем. Командно-административные методы руководства искусством в рассказе олицетворяет доктор Фауль, который демагогически проповедует теорию о «высших интересах революции», о примате политических принципов над моральными. Всю ответственность за допущенные ошибки и извращения в искусстве Брандыс в «Защите Гренады» перекладывал на демонического доктора Фауля.

Значительным событием в литературной жизни и предвестником скорого освобождения польской литературы от оков схематизма была публикация в 1955 г. повести М. Домбровской «На деревне свадьба». Правдивое изображение сложных проблем жизни современных крестьян, их недоверия к колхозам и другим новшествам на селе, поколенческих конфликтов, тонкие наблюдения над бытовым укладом крестьянской жизни словно предвосхищали расцвет польской деревенской прозы в 60-70-е гг.

Поэзия. Содержание поэзии этих лет, как и прозы, – прежде всего переживания долгих лет войны и оккупации. Вышедшие сразу после освобождения сборники стихов были для многих поэтов первой возможностью собрать и издать произведения, созданные в годы войны. Облик поэзии определили поэты, проявившие себя уже в 20-30-е гг. С одной стороны, они продолжали художественные традиции своего довоенного творчества, с другой – отдавали себе отчет в том, что события военных лет, возрождение государства, расширение читательской аудитории, а также требовательные ожидания политиков должны привести к существенным изменениям в проблематике и художественных средствах поэтического творчества.