Не на продажу! - Владимир Волев

сейчас ни сделали, лучше стать просто не может. Это аксиома. Как еще передать мои чувства — я и вовсе не знаю. Словами тут ничего не скажешь, их, видимо, и нет таких. Начинаешь придумывать, что сказать и какой фразой можно передать всё это, а потом понимаешь, что ее попросту нет, этой фразы. Люди предпочитают об этом не думать и не говорить, и из тебя льется лишь нечленораздельное мычание вперемешку со слюнями и соплями. Как от маленького простывшего слоника прям. Мол: «Пожалейте меня кто-нибудь!»

Аж самому противно, а кто-то ведь так и делает, не знаю даже, как поточнее назвать этих людей: слизняками или бесхребетными. Вот что понял Г. за свою скромную пустую жизнь — так это то, что справиться со своими тараканами должен ты сам, какими бы страшными и зелеными они ни были. Хоть мутировавшие, а у него сейчас были именно такие. Что делать в таких ситуациях? Есть второй вариант — кроме запоя — забыть обо всём на свете: работать.

Теперь я прекрасно осознаю те факторы, которые сделали меня тем самым придатком человека, каковым я себя сейчас ощущаю. Сморщенный, озлобленный, без каких-либо намеков на порядочность. Смотрит откуда-то издалека, из-под своего панциря, и огрызается — вот всё, что я делаю по факту. А почему? Понятное дело, что каждый из нас предпочел бы найти причины своей никчемности во внешних факторах, да, собственно, мы все так и делаем. Мои причины — это мое детство.

Да, именно оно сделало Г. таким человеком, каким он стал. Это всеобщее наплевательство. В современности всем наплевать на то, кто ты такой и почему ты такой. Все заняты своими мелочными проблемами, по сравнению с которыми твоя жизнь — это просто ничто. Глобальная эпидемия эгоизма, во главе угла встало Я. Все мыкаются, пытаются получше пристроить свое Я, все бегают, суетятся, ругаются и доказывают друг другу, что именно их Я и является самым нужным. А что ты? Ты лишь маленький ребенок, который забился в угол и пытается разобраться в своей жизни. Да что там в своей, ты пытаешься понять, что вообще происходит вокруг, но взрослые тебе не дают ответа. Попросту не могут, так как сами-то толком и не разобрались. И, за неимением другого варианта, ты ищешь ответы сам. Ищешь их в небольшой комнате, в замкнутом пространстве квартиры вокруг, на улице, куда убегаешь гулять, надеясь, что хоть у кого-то эти ответы есть.

Раньше дети сидели перед телевизором днями напролет, впитывая в себя логотипы брендов и то, как те могут помочь им жить. Смотря новости, которые не показывали им ничего путного, будто в этой огромной стране и в этом бесконечном мире для ребенка и нет ничего хорошего. Эти дети превратились в поколение циников и потребителей с желанием, чтобы его Я показали по МТV или хотя бы по местному каналу в новостях. Да, так всё и произошло. Эта грызня за часть пирога с мятыми купюрами началась именно с этого. Дальше только хуже: у ребенка появился Интернет, и теперь что из него вырастет — не предскажет вовсе никто. Никто, кроме его родителей, которые всё еще грызутся за мятые бумажки или прогуливаются с коляской с бутылкой пива в руках. Странное поколение вырастет. Страшное, если не взяться за ум. Вырастет клонированная грядка таких болванчиков, как Г., да еще хуже! Таких, как Г., и без права на мыслительный процесс, без права на мечту, без права на счастье, а к чему это может привести? Да ни к чему хорошему.

Помню из детства мультики. Чтобы посмотреть хорошие и добрые, которые начинались чуть ли не в восемь утра, я вставал загодя. Они шли в субботу и воскресенье, и я тихо пробирался к телевизору и включал его на минимальную громкость, чтобы, не дай бог, не разбудить родителей. Их показывали всего несколько штук, и я как завороженный смотрел на мерцающий экран, который казался мне огромным миром, куда мне не было дороги, где мне не было места. Потом начинались другие мультики, и они мне тоже нравились. Дети вообще любят мультики, но эти, бесполезные и глупые, шли в самое удобное время. Так было раньше, но я не подозревал масштаба проблемы, пока не включил телевизор недавно. Уже будучи взрослым я понял, насколько испортились мультики. Они как всё это поколение — циничные и злые. «Добрые мультики никто не смотрит», — говорят телевизионщики. «А что вы сделали, чтобы их смотрели?» — спрашиваю их я.

Такие мысли одолевают Г., пока он бесцельно смотрит в компьютер и занимается текущими делами. Хорошо, что у него нет детей, сейчас он понял, почему так сторонился этого. Он попросту отдавал себе отчет в том, что пока не может воспитать ребенка. Не дорос. А вот многие другие, видимо, не отдают. Они делают детей при первой возможности, а потом мучаются, жалуются, плачут. Всё это не то, и уж точно неправильно, но как это исправить? Нужно что-то менять. И для начала Г. заходит в выписку своего счета. Там кругленькая сумма, на самом деле, но на кой чёрт она ему нужна — непонятно. Как непонятно и то, откуда она там взялась. Сейчас это не особенно важно. Сейчас я просто хочу избавиться от этих денег. Они мне противны. Они мне ни к чему, а в этом мире есть люди, кому они понадобятся. Как небольшой плюс, это дает облегчение, возможно, мнимое, но мне сейчас и этого достаточно.

Г. находится на перепутье, он на пустошах, откуда выход есть в нескольких различных направлениях. Первое, самое простое — сдаться. Так поступает абсолютное большинство, они как корабли, потерявшие управление, — дрейфуют в океане, и цель их путешествия неизвестна. Они плывут и плывут неизвестно куда, пока не наткнутся на рифы, а вот оттуда уже не выбраться.

Есть еще второй путь, о котором многие забывают, — бороться. Да, легче всего сдаться и жалеть себя: вот я хороший, это все остальные такие плохие… Но в чём смысл всего этого? Сейчас у Г. нет пути назад, отступать попросту некуда. Если он отступит, то там его ничего не ждет. Он как зверь, зажатый в угол, огрызается, опасен. Говорят, что именно в таком состоянии возможно чего-то достигнуть, что ж… Если это так, то стоит это непременно проверить. Затем я нажимаю кнопку и перевожу часть денег в благотворительный фонд.

* * *

Всё началось в четверг. Вместо того чтобы, как обычно, прийти домой и заняться самобичеванием,