Неврозы. Теория и терапия - Виктор Эмиль Франкл

Еще один случай.

Мари Б. (Неврологическая поликлиника, амб. 394/1955 и стац. 6264/1955). Пациентку лечил доктор Коцоурек, он же составил историю ее болезни. Основной симптом – приступы сердцебиения. Их сопровождает страх и «ощущение, похожее на потерю сознания». После первых приступов сердцебиения и страха наступило опасение, что все это может снова повториться, в результате чего у пациентки опять начинало сильно биться сердце. Особенно она боится упасть в обморок на улице или что с ней случится удар. Доктор Коцоурек рекомендует пациентке говорить самой себе: «Сердце должно биться еще сильнее. Я постараюсь потерять сознание прямо на улице». Пациентке советуют регулярно тренироваться и специально подыскивать все неприятные ситуации, не избегать их. Спустя две недели после обращения в клинику пациентка рассказывает следующее: «Я чувствую себя очень хорошо, и сердце не бьется. Приступы страха исчезли». После того как пациентку отпустили домой, спустя 17 дней она сообщила: «Если иногда сердце начинает биться, я говорю себе: “Сердце должно биться еще сильнее”, и все проходит».

Далее применение парадоксальной интенции будет проиллюстрировано на примерах невроза навязчивых состояний.

Геда Р., 52 года, проживает в С. Еще ее мать страдала тяжелым неврозом навязчивости. Четырнадцать лет назад у пациентки появились первые навязчивые симптомы; до того она была лишь педантична, впоследствии страдала навязчивым счетом. При чтении часто начинает по десять раз и застревает подолгу на одном слове. Должна содержать шкафы в идеальнейшем порядке и все контролировать, при этом боится, что порядок могут нарушить. Чтобы удостовериться в том, что ящики заперты, должна постучать по ним в определенном ритме. Из-за стука повредила костяшки пальцев, ломала ключи и ручки из-за того, что постоянно контролировала, заперты ли двери. Своего мужа тоже не всегда подпускала к ящикам, и однажды ей пришлось купить себе новую рубашку, потому что она не смогла допустить, чтобы муж взял ей рубашку из ее шкафа.

Пациентку приняли в стационар на психотерапевтическое лечение к доктору Нибауэр, и заведующая отделением начала лечить пациентку, проигрывая с ней парадоксальную интенцию. В тот же вечер пациентка навела беспорядок в двух своих ящиках и была этим весьма горда. Примечательно то, что только после этого терапевтического эффекта в беседе с доктором Нибауэр выяснилось, что брат пациентки, когда той было пять лет, сломал ее любимую куклу, после чего она начала убирать свои игрушки. Когда ей было шестнадцать, ее сестра без спроса надевала ее платья, после чего пациентка стала прятать их в шкафу и запирать его.

Доктор Нибауэр тренирует с пациенткой парадоксальную интенцию. Цель – несовершенство. Все должно быть в максимальном беспорядке. Пациентка должна открывать шкаф с желанием все там перевернуть вверх дном. Через два дня после начала лечения пациентке уже не приходится все считать и контролировать. На четвертый день лечения она забывает запереть шкаф на ключ. На шестой день ей не нужно ничего повторять. Спустя две недели после начала лечения пациентка спонтанно сообщает, что она снова может нормально пользоваться авторучкой, а это в течение нескольких лет было невозможным, потому что требовалась определенная «система». «Я очень горжусь собой», – говорит она. Через два дня пациентку выписали, и она сказала буквально следующее: «Я больше не боюсь. Все совершенно нормально. Я еду домой совершенно другим человеком». Пациентка страдала неврозом навязчивости 14 лет, а улучшение наступило за 16 дней. Результат оказался стойким.

Еще один случай.

Карл П. (Неврологическая поликлиника, 901/1956), 44 года. Пациента лечила доктор Нибауэр, она же составила историю его болезни. С детства пациент был очень педантичным. В 16 лет он заболел скарлатиной и лежал в инфекционной больнице. Пациенты, которые лежали с ним в одной палате, тайно покупали себе еду. С тех пор пациент страдает от навязчивой идеи, что любая банкнота может быть источником инфекции. Он боится бактерий, инфекционных болезней, кожных и венерических заболеваний. У него есть свой ритуал: когда он приходит домой с работы, то несколько раз чистит дверные ручки и моет руки. Друзья, которые приходят к нему в гости, об этом знают и делают то же самое, иначе он не успокаивается. Пациент не может ходить в магазин, где ему пришлось бы прикасаться к купюрам. Зарплату он получает всегда в новых купюрах, при этом только десятишиллинговых, поскольку, расплачиваясь ими, ему не приходится получать сдачу бумажными деньгами. Монеты он складывает в специальную сумку и несколько раз их промывает или кипятит дома. Он всегда берет с собой бутылочку воды и мыло. После гостей моет всю квартиру. Когда домой приходит его сын, пациент щеткой чистит его одежду, моет портфель и школьные принадлежности. Так же тщательно он моет и свою машину. Только тогда он успокаивается. У него несколько разных плащей, которые защищают его от бактерий. В таком плаще он чувствует себя защищенным и может даже прикасаться к грязным банкнотам. Во время работы он всегда носит белый защитный плащ, но на концертах он обязан выступать в черном костюме, и тогда он чувствует себя неуверенно и тревожно. Каждую ночь он ложится спать в 02:00 или в 02:30, потому что ему много чего надо спланировать, рассчитать, и только после этого он успокаивается, а во время работы он всегда засыпает. В детстве он никогда не был для матери достаточно чистым, его заставляли мыться. В подростковом возрасте он услышал про гостиницу, в которой кто-то заразился проказой через бананы. С тех пор он не прикасается к бананам, потому что думает, что их собрали прокаженные, поэтому бананы являются особо опасным источником инфекции. В 1953 году лечился амбулаторно, но после пятого сеанса психотерапевт потерял терпение и сказал, что ему помочь нельзя.

Терапия доктора Нибауэр включает парадоксальную интенцию. Пациенту советуют пожелать наступления того, чего он боится, и сказать: «Сейчас я иду на улицу лишь затем, чтобы нахватать как можно больше инфекций». Он должен был обложить себя купюрами, раскидать их повсюду в доме, прикасаться по нескольку раз к дверным ручкам и «копаться в куче бактерий».

Уже на третьем сеансе пациент сказал лечащему врачу: «Это похоже на чудо. Я страдаю от страха бактерий уже 28 лет. Теперь все изменилось. Когда я ушел от вас в субботу, я сразу стал применять ваши рекомендации. Я просто сел в машину, ничего там не протирал, выкинул два пакета для ключей и запасных денег, а бумажник просто сунул в карман. Гараж я тоже не мыл, ручку двери от гаража не протирал бумажкой, как обычно. Дома я не стал мыть руки. Я больше не чищу одежду сына и не мою его портфель, а позволяю ему делать что он хочет. Кроме того, я принес жене и ребенку бананы и сам съел один, притом что раньше я даже не мог зайти в магазин, где продаются бананы».

На четвертом сеансе пациент рассказал, что он по-прежнему придерживается рекомендаций и что еще несколько дней назад он верил, что может скорее внезапно умереть, чем снова перестать выполнять определенные навязчивые действия. Шестой сеанс: «Я везде хожу в одном и том же костюме, избавился от двух плащей: они мне больше не нужны. Вы даже не представляете, сколько я уже могу делать. Чудо заключается в том, что и моей семье не приходится многое делать. Если я могу зайти в квартиру в костюме, не почистив его, мой сын и моя жена, конечно, могут сделать так же. Седьмой сеанс: дальнейшая беседа показала, что пациент периодически боялся болезней еще в раннем детстве. Соседка, присматривавшая за ним, имела привычку рассказывать ему сотни страшных историй, связанных с больницей. Восьмой сеанс: дальнейшее существенное улучшение, пациент даже подвозит на своей машине знакомых, больше не моет автомобиль, помогает при выдаче зарплаты. Иногда все же совершает навязчивые