Там, где была тишина - Евгений Кривенко

Под колесами шумит серая галька. Дорога вьется среди невысоких гор, плоско встающих перед глазами и закрывающих горизонт. Она то опускается в неглубокие овраги-саи, прорытые весенними водами, то поднимается из них. Все время не оставляет чувство подъема в горы, сам подъем и не очень крут.

Словно при высокой волне в открытом море — вверх, вниз, вверх, вниз. Поворот, и перед глазами мелькнет серая, не покрытая растительностью стена — и снова спуск в овраг. И снова подъем, и новый поворот, и серые нагромождения камней. Хочется вырваться на простор, а его все нет. Не на чем отдохнуть глазу, растительности почти нет, только редкие кустики полыни и солянки, как бы специально высаженные вдоль дороги.

И вдруг — чудо! Горы расступились, как бы в волшебной сказке, и открылась ровная, широкая долина, напоминающая длинное овальное корыто. По краям этого корыта возвышаются крутые горы. Они уходят высоко, в белесовато-синее небо, поражая взор своим первобытно диким видом. Склоны гор изрезаны уступами и промоинами, окрашены в красные и зеленые цвета. Пейзаж чем-то напоминает фантастические ландшафты Марса — самой загадочной из планет. Это меловые отложения с медистыми включениями придали горам такой живописный вид. Долина покрыта песком, поросшими небольшими кустиками той же полыни да каперцев, а на вершинах гор красуются пятиметровые горные можжевельники — арча.

Но любоваться этими видами некому.

Макаров останавливает машину возле штабелей известняка и выскакивает из кабины. Петя сейчас же подымает капот, — ему всегда есть что ремонтировать.

Представители банка, посиневшие и съежившиеся, спрыгнули на землю.

— Вот камень, — величественным жестом обводит штабеля Макаров. — Приступим к замеру.

Здесь дует пронзительный ветер, и даже кажется, что в воздухе кружатся снежинки. Чертовски холодно! Так вот для чего этот злосчастный прораб накинул пальто. Предусмотрительный малый.

А камня сколько наворотил, сукин сын, — его и за неделю не обмеришь.

Так, вероятно, думают сейчас представители банка.

— Что там мерить! — восклицает Антонов. — И так видно. Поедем вниз, акт составлять.

Ему уже, вероятно, мерещится теплая кладовая, куда их приглашал завхоз, бутылка с водкой.

— Жрать чертовски хочется! — откровенно заявляет он. — Ветерком пробрало. Слышали анекдот насчет бутылочки? — И, не дожидаясь ответа, рассказывает: — Идут двое пьяных. Один другого спрашивает: «Ваня, что ты хочешь?» — «Гроб», — отвечает тот. «А какой тебе гроб? Металяный или деревический?» — «Мне все равно, — лишь бы с бутылочкой!»

Антонов смеется. Георгидзе снисходительно улыбается, осматриваясь кругом.

«Этот себе на уме, — наблюдая за ним, думает Макаров. — Пройдет номер или нет?»

— Да, камня порядочно, — замечает он. — Я тоже думаю, что можно ехать обратно.

«Пронесло», — заключает Макаров и дает команду:

— Петро, запрягай.

Макаров доволен. Он даже снимает пальто великодушно отдает его ревизорам. У него все еще чуть-чуть кружится голова и чертовски хочется пить.

«Напьюсь возле Сардобы», — думает он.

Машина на обратном пути остановилась возле резервуара для весенней воды. Он напоминал собой кувшин, врытый в землю.

Петро зачерпнул пахнущей бензином воды. Макаров с жадностью напился.

Георгидзе сошел с машины, внимательно огляделся. Отсюда, с возвышенности, хорошо были видны окрестные горы, далекий хребет Кугитанг-Тау, ущелье, прорезанное Кугитанг-Дарьей, возвышенность ближайшего зимовища Каля-Катан, ровное плато такира, уходящего к станции.

— Дорога пойдет по такиру? — спросил он.

— Что вы, — усмехнулся Макаров. — Вот этими предгорьями.

— Понятно, — неопределенно произнес грузин. — Можно ехать?

Когда Макаров с проверяющими вернулся в поселок, было уже темно. В чисто прибранной конторе ярко горела керосиновая лампа. За столом работал Буженинов.

— Ох, и пробрало, — весело махал руками Антонов. — Октябрь дает себя знать: здесь внизу жарко, а там пробирает.

В дверях показалась усатая физиономия Борисенко. Он вопросительно посмотрел на прораба. Тот чуть заметно кивнул головой.

— Прошу перекусить с дороги, — любезно проговорил Борисенко, лукаво улыбаясь. — Небось, проголодались?

— Так точно, товарищ начальник, — бодро воскликнул Антонов, хищно потирая руки. — Куда прикажете следовать?

— Следуйте за мной, — важно ответил кладовщик и повел Антонова к себе.

Георгидзе задержался.

— Я бы хотел поговорить с вами, — неуверенно начал он, поглядывая ни счетовода.

Тот сразу же понял.

— Пойдут пройдусь немного, — независимо потянулся он. — Что-то голова разболелась.

— Скажите, у вас много врагов? — прямо без обиняков спросил Георгидзе, едва только закрылась за Бужениновым дверь.

— Ей-богу, не знаю, — чистосердечно признался Макаров. — Тут у нас конфликт был с конторским сторожем Аманом Дурдыевым. Бригадир мой с ним подрался. Жену он бил. Вот он, наверно, зол на меня. А больше?.. Не знаю.

— Да, — многозначительно протянул Георгидзе. Он закурил, жадно затягиваясь. — Кто-то пристально интересуется вашими делами. А вы действуете очень прямолинейно, дорогой товарищ, и, пожалуй, наивно. Я ведь сразу, еще здесь, на месте, понял, что никакого камня у вас нет: ни одной платежной ведомости по заготовке камня, ни одного наряда.

Макаров поднял на него изумленные глаза. Георгидзе чуть помедлил в напряженной тишине.

— Будем считать, что у вас все в порядке, и я ничего не понял. Кажется, и Антонов ничего не понял. — Он усмехнулся. — Вам будут мешать, но мы готовы помочь вам. Только я хочу вас предупредить: денег вы не получите до утверждения нового варианта. Иначе нам голову оторвут, понятно?

— Все понятно, — вздохнул Макаров.

— А теперь пойдем закусим, душа любезный! — с нарочитым акцентом, широко улыбаясь, произнес Георгидзе.

…Через час, уже в темноте, Макаров усаживал повеселевших и согревшихся банковских работников в машину. Особенно усердно пожимал он руку сообразительному Георгидзе, снисходительно поглядывая в сторону добродушного Антонова, «травившего» очередной анекдот. Но как он был поражен, когда Антонов, прощаясь, едва слышно проговорил ему на ухо:

— А камешек ты бы уступил кому-нибудь, а? Уж больно много ты его наворотил, голубчик!..

ЧТО ПРИВЕЗ ТКАЧЕВ

Комсомольцы собрались в просторном пустующем доме, стоявшем на краю поселка, в котором Макаров собирался устроить баню. Но вот уже второй раз назначенные для этого дела печники умудрялись раздобыть где-то водку и ходили по поселку, бодро напевая: «Бывали дни веселые…»