Зеленая - Джей Лейк

У меня и до этого на сердце было тяжело, но слова госпожи Тирей до того удручили меня, что я не сумела скрыть дрожи и страха. Отчего-то я решила, что меня возьмет в жены сам Управляющий или я стану женой знатного вельможи здесь, в Медных Холмах. Я давно уже догадалась, что за серовато-голубыми стенами растят женщин, способных стать спутницами правителей. И все же я еще не задумывалась всерьез о собственной участи. И о том, что могу когда-нибудь получить то, что Танцовщица называла словом «власть».

Федеро купил меня не для Управляющего. Точнее, не конкретно для Управляющего. Федеро купил меня для торговли. Для Управляющего я — двуногая, большеглазая скотина. Он не жалел времени и средств на мое воспитание, рассчитывая, что я вырасту красавицей и меня можно будет с прибылью продать.

Федеро купил меня, как скотину; отец продал меня, как шлюху.

«Слова, — твердила я себе. — Все это только слова!» Но слова оказывают большое влияние на жизнь и смерть людей-опарышей, уроженцев Каменного Берега. Я еще давно поняла это… «Изумруд»! На меня навесили ярлык, и я стала еще одним драгоценным камнем в коллекции Управляющего. Не более, не менее.

Я смахнула слезы. Меня жгло незнакомое чувство, которому я пока не могла подобрать названия. Следом за госпожой Тирей я вернулась в свою тюрьму.

Занятий в тот день не было. Ни наставниц, ни учебы, ни тренировок, ни танцев, ни каллиграфии, ни наказаний — ничего. Впервые с тех пор, как много лет назад я попала на Гранатовый двор, я наслаждалась бездельем.

Сидя у очага в нижней гостиной, я перебирала воспоминания. Стойкий, лягушки в канавах, бабушкино лицо, ее колокольчики, звенящие при каждом шаге буйвола… Я снова и снова вертела в голове воображаемый шелк, отсчитывая дни.

Ничто не помогало. Меня затопила горечь, оттого что я наконец поняла то, о чем догадывалась уже давно: я — никто. За той, кого называли девочкой, Изумрудом или Зелёной — как ни назовись, — нет личности.

Как ни странно, мне тогда даже захотелось, чтобы пришли наставницы. Сварливая, враждебная госпожа Леони заставила бы меня забыть о своей тоске. Госпожа Даная отвлекла бы меня. Танцовщица изнурила тренировкой и придала сил.

Конечно, я могла бы сама пойти в тренировочный зал, или взять книгу, или поиграть на спинете. Кое-что я могла хорошо делать и без наставниц. Просто все вдруг стало мне безразлично.

Позже я заметила, как по полу ползут тени. Кто-то поставил на пол рядом со мной тарелку с хлебом и сыром. Значит, приходила госпожа Тирей? Интересно, мы с ней разговаривали?

Какое это имеет значение?

Наконец, в комнату прокралась тьма. Несъеденные хлеб и сыр заветрились, зачерствели. Наконец мочевой пузырь согнал меня со стула. Спотыкаясь, я побрела искать ночной горшок.

У двери спальни сидела госпожа Тирей; она почти растворилась в тени.

— Изумруд! — негромко окликнула она меня. — Завтра твои занятия возобновятся.

— Ничего подобного. — Я даже не подумала попросить разрешения говорить. А если она вздумает замахнуться на меня своей дурацкой трубкой, я накормлю ее песком и запихну в глотку шелк.

— Ничего не изменилось.

— Все изменилось.

Пройдя мимо нее, я немного посидела одна в уборной.

Вскоре я почувствовала голод. Госпожа Тирей ждала меня на галерее. В сумерках она показалась мне жалкой и печальной.

— Если Управляющий дает кандидатке имя, он оказывает ей великую честь. Имя означает, что Управляющий признал кандидатку пригодной.

— Кто он такой, чтобы признавать меня пригодной? — с плохо сдерживаемой яростью спросила я.

— Он наш общий хозяин и отчитывается только перед самим Правителем, — сурово ответила госпожа Тирей. — Ну-ка, сядь и послушай!

В силу почти десятилетней привычки я быстро села.

— В нашем городе Правитель — это все. Нам не разрешают рассказывать кандидаткам о недавних событиях, но скоро ты все равно кое-что узнаешь. — Госпожа Тирей воровато огляделась по сторонам, потом посмотрела на меня. — Его глаза и уши повсюду. Он сидел на престоле задолго до того, как родилась моя бабушка, и будет править еще долго после того, как состарятся мои внуки.

Я ненадолго отвлеклась мыслями о том, что у госпожи Тирей есть дети и внуки. Но искра интереса умерла, потушенная моими мрачными мыслями, так же быстро, как и вспыхнула.

— Правитель для нас — превыше всего, и так будет всегда! — продолжала госпожа Тирей. — Величайшая честь стать его спутницей жизни! Дочери самых знатных вельмож с радостью зарезали бы своих возлюбленных и горничных ради того, чтобы поменяться с тобой местами!

«Я бы охотно поменялась с ними, никого не убивая», — подумала я.

— Так что слушай, малышка Изумруд. Тебе осталось самое большее год или два… Если осталось. Как только у тебя начнутся месячные, мужчина сможет уложить тебя в постель. Раздвигай пошире ноги и сладко улыбайся, и твоя жизнь будет прекрасной много-много лет. Но попробуй насупиться, как сейчас, или надерзить — и тебя изобьют до полусмерти и вышвырнут на свалку, как любую служанку, которой не удалось угодить хозяину.

Она похлопала меня по плечу и вышла. Сидя в темноте, я еще долго размышляла о природе и цене моей красоты.

Следующие месяцы прошли в тревожном умиротворении. Уроки продолжались, но наставницы занимались со мной больше для проформы. Управляющий не возвращался, что вполне меня устраивало. В тот период не приезжал и Федеро. По отношению к его отсутствию я испытывала двойственные чувства.

Когда-то давно он увез меня из родного дома. В хорошие дни я иногда мечтала, что он, может быть, снова увезет меня. Конечно, я понимала, что моим глупым девичьим мечтам не суждено сбыться — ведь Федеро служил Управляющему.

Имя Изумруд кололо мне слух, как иголка колет палец. Всякий раз, как госпожа Тирей обращалась ко мне, кровь бурлила у меня в жилах. К тому времени я уже научилась надежно скрывать свои истинные чувства. И все же госпожа Тирей, отлично знавшая меня, угадывала сидящий во мне гнев.

Однако и она переменилась ко мне; моя главная мучительница все чаще смотрела на мои выходки сквозь пальцы и просто отворачивалась от меня.

Наконец меня осенило: она со мной покончила! Она ждет, когда у меня начнутся месячные или меня, не дожидаясь, потребует по своей прихоти Управляющий или его хозяин Правитель. И тогда я покину Гранатовый двор, а в моей комнате поселится другая девочка.

Последняя мысль особенно ужасала меня. В глубине души мне даже хотелось остаться здесь, в ненавистном центре моей Вселенной.

Где мне лучше — за серо-голубыми стенами или за их пределами?