Тайный советник вождя - Владимир Успенский

Седьмой удар был нанесен в августе этого года, в районе Кишинев — Яссы, когда наши войска разбили наголову немецко-румынские войска и завершили свой удар окружением 22 немецких дивизий под Кишиневом, не считая румынских дивизий. В результате этого удара: а) была освобождена Молдавская советская республика; б) была выведена из строя союзница Германии — Румыния, которая объявила войну Германии и Венгрии; в) была выведена из строя союзница Германии — Болгария, которая также объявила войну Германии; г) был открыт путь для наших войск в Венгрию, последнюю союзницу Германии в Европе; д) открылась возможность протянуть руку помощи союзной нам Югославии против немецких захватчиков.

Восьмой удар был нанесен в сентябре — октябре этого года в Прибалтике, когда Красная Армия разбила немецкие войска под Таллином и Ригой и изгнала их из Прибалтики. В результате этого удара: а) была освобождена Эстонская советская республика; б) была освобождена большая часть Латвийской советской республики; в) была выведена из строя союзница Германии — Финляндия, которая объявила войну Германии; г) более 30 немецких дивизий оказались отрезанными от Пруссии и зажатыми в клещи в районе между Тукумсом и Либавой, где они теперь доколачиваются нашими войсками.

В октябре этого года начался девятый удар наших войск между Тиссой и Дунаем в районе Венгрии, имеющий своей целью вывести Венгрию из войны и повернуть ее против Германии. В результате этого удара, который еще не завершен: а) наши войска оказали прямую помощь союзной нам Югославии в деле изгнания немцев и освобождения Белграда; б) наши войска получили возможность перейти через Карпатский хребет и протянуть руку помощи союзной нам Чехословацкой республике, часть территории которой уже освобождена от немецких захватчиков.

Наконец, в конце октября этого года был осуществлен удар по немецким войскам в северной Финляндии, когда немецкие войска были вышиблены из района Печенга и наши войска, преследуя немцев, вступили в пределы союзной нам Норвегии.

Таковы основные операции Красной Армии за истекший год, приведшие к изгнанию немецких войск из пределов нашей страны.

В результате этих операций было разбито и выведено из строя до 120 дивизий немцев и их союзников. Вместо 257 дивизий, стоявших против нашего фронта в прошлом году, из коих 207 дивизий было немецких, мы имеем теперь против нашего фронта после всех «тотальных» и «сверхтотальных» мобилизаций всего 204 немецких и венгерских дивизии…

Новым моментом за истекший год в войне против гитлеровской Германии нужно считать тот факт, что Красная Армия вела свои операции в этом году против немецких войск не в одиночестве, как это имело место в предыдущие годы, а совместно с войсками наших союзников. Тегеранская конференция не прошла даром…»

Конечно, перечисленные Иосифом Виссарионовичем битвы были различны как по размаху, так и по достигнутым результатам. Но для тех, кто находится на фронте, война везде война, смерть везде смерть, а радость победы везде одинакова. Не вдаваясь в оценки, выделяю лишь две операции, которые представляются мне наиболее важными. Об одной из них, о сражении за Правобережную Украину, создавшем условия для последующих наступательных действий, мы уже говорили, объединив то, что Сталин назвал вторым и третьим ударами, на Буге и в Крыму: они неразрывны по времени и пространству. Теперь сосредоточимся на другом важнейшем ударе, на пятом, на сражении в Белоруссии, известном под названием «Багратион».

Успешно наступая на правобережье Днепра, украинские фронты, особенно 1-й Украинский фронт генерала Ватутина, вырвались далеко вперед, приблизившись с юго-запада к Бресту, проломив границу с Румынией. А севернее, из района Бреста, линия соприкосновения круто, под прямым углом поворачивала на восток и вдоль Полесья уходила далеко в глубь нашей страны в сторону Жлобина. Немцы удерживали Могилев, Оршу, Витебск, то есть оставались все еще неподалеку от Смоленска, угрожая нашим центральным районам. Образовался своеобразный огромный «балкон», всей массой нависавший над освобожденной Правобережной Украиной, стратегически опасный для нас как на западном, так и на южном направлении. Фашисты имели на этом «балконе» большие, самые надежные силы и дрались с особым ожесточением, прикрывая прямой путь на запад к своим землям, к своим домам: в Восточную Пруссию и в саму Германию. А это особый счет.

Сказалась опять же и пресловутая Припятская проблема, о которой мы рассуждали, рассказывая о главных событиях начала войны. Тогда болотистое многоводное Полесье, протянувшееся на сотни километров, разделило весь советско-германский фронт на две части, одна севернее, другая южнее названной выше труднопроходимой местности. И вот снова, как в военной истории это случалось уже не раз, долина Припяти с ее притоками, с густыми лесными массивами, отсекла, отделила наши войска украинских фронтов от фронтов белорусских. Весьма способствовали этому теплая зима и ранняя дождливая весна, вызвавшие невиданную распутицу, сделавшие огромную и сырую Припятскую низину не просто труднодоступной, а вообще непроходимой для техники, для регулярных войск. Если кому и было раздолье, так это партизанам да мелким разведывательным группам, «гулявшим» по немецким тылам.

Сама жизнь подсказывала и нам, и гитлеровцам, что летом 1944 года на советско-германском фронте развернутся события, которые окончательно предопределят весь ход и исход войны, срок ее завершения. И обе стороны готовились к этим событиям. Фашисты укрепляли свою оборону, собирая резервы для контрударов. Мы накапливали силы для мощного решающего наступления, одновременно проводя крупные отвлекающие мероприятия, дабы ввести противника в заблуждение относительно места я целей наших предстоящих действий. По принципу: куда соперник клонится, в ту сторону его и толкай.

Нам было известно, что основное внимание вражеского командования приковано к южному направлению. Все правильно — срабатывала четкая немецкая логика. Действовавшие на юге четыре Украинских фронта добились больших успехов, продвинувшись далеко на запад. Там сосредоточены ударные силы русских, а снять с передовой и перебросить эти силы в другой район, к примеру, в Белоруссию, очень даже непросто. Это не осталось бы незамеченным германской разведкой — так они считали. А у самих немцев на юге войск было маловато: испепелились в наших «котлах». Там преобладали гитлеровские союзники, в основном венгры, которые были хуже вооружены и закалены и вообще менее боеспособны. Германское командование решало вопрос: куда нацелятся Украинские фронты, особенно 1-й Украинский фронт, которым после Ватутина командовал сам Жуков: на запад, в Польшу, на Балканы, в южную Европу? Или попытаются эти фронты с юга срезать белорусский «балкон»? Второе столь же опасно, но менее вероятно: мешает Припять, мешает Полесье, отсутствие дорог, растянутость коммуникаций. Учитывая все это, мы, в свою очередь, наши Генштаб и ставка, старались не «разочаровывать» немецкое руководство, исподволь помогали врагу укрепиться в правильности его оценок и выводов. И помогли настолько умело, что немцы не сумели заметить перемещения больших масс наших войск с разных участков, в том числе с Украины, к белорусскому выступу. А ведь это продолжалось почти два месяца. Практически мы подтянули к «балкону» все наши танковые армии. Когда фашисты хватились, было уже поздно.

Сталин, всегда тяготевший к символике, сам определил срок: начать грандиозное наступление 22–23 июня, то есть ровно через три года после того, как гитлеровцы напали на нашу страну. Тогда горько было нам, пусть же теперь фашисты нахлебаются лиха. Никогда прежде мы не сосредоточивали для проведения одной операции столько сил и средств, сколько задействовали на этот раз. Для того, чтобы разгромить и уничтожить крупнейшую вражескую группу армии «Центр», должны были одновременно начать наступление четыре наших фронта: 1-й Прибалтийский генерала И. Х. Баграмяна, 3-й Белорусский генерала И. Д. Черняховского, 2-й Белорусский генерала Г. Ф. Захарова и 1-й Белорусский генерала К. К. Рокоссовского. Еще — Днепровская военная флотилия контр-адмирала В. В. Григорьева, корабли и части которой дислоцировались не только на Днепре, но и на Березине, и на Припяти. Да плюс еще более трехсот тысяч партизан, находившихся в тылу врага в полосе намеченного наступления. О масштабах действий народных мстителей можно судить хотя бы по одному факту. В ночь на 20 июня они повсеместно вышли к железнодорожным линиям, атаковали станции и полустанки, взорвали примерно сорок тысяч рельсов. Дороги были парализованы, враг лишился возможности маневрировать силами и средствами.

Наибольшее внимание Верховный Главнокомандующий и Генштаб уделяли 1-му Белорусскому фронту. От успеха Рокоссовского во многом зависела судьба всей операции. Константин Константинович глубоко понимал это. Человек покладистый, очень скромный во всем, что касалось лично его, он становился требовательным и даже жестким, когда это необходимо было для дела. И чем оно было важнее, тем тверже стоял на своем. Доверили ответственное задание — позвольте выполнять его так, как считаю нужным. Вот тут, увы, и возникли шероховатости в отношениях между Рокоссовским и Сталиным, грозившие крупными неприятностями со стороны Иосифа Виссарионовича, подспудно уже считавшего себя полководцем крупным, опытным и непогрешимым.