Любовь без преград - Моника Маккарти

— Вы позаимствовали лошадей в том же месте, где добыли эту одежду?

Он резко взглянул на нее.

— Вы не оставили мне достаточно времени, чтобы подготовиться более основательно, миледи. Я решил, что одежда фермера лучше подойдет, чем плащ прокаженного или мои доспехи, чтобы забрать вас из монастыря.

Он все время добавлял — «миледи», и это раздражало Джанет.

— Перестаньте называть меня так.

Взгляд Ламонта на мгновение встретился с ее взглядом, и Джанет вздрогнула, увидев в его глазах гнев. Однако его голос был обманчиво ровным.

— Как вы предпочитаете, чтобы я называл вас? Сестра Дженна? Элеонора?

— Просто Джанет. Вы знаете, что это мое настоящее имя. Перестаньте притворяться, что забыли.

— О, я ничего не забыл.

Сделав это грозное предупреждение, от которого внутри у нее все сжалось, он отвернулся.

Они ехали молча некоторое время, и с каждой милей молчание становилось все напряженней. Почему он так поступает? Видимо, хочет помучить ее постоянной тревогой.

Юэн тоже испытывал напряжение, но по другой причине. Джанет заметила, что его настороженность возрастала по мере продвижения — на юг, как она внезапно поняла.

— Почему мы едем в этом направлении? Разве мы не должны удаляться от Англии?

Он оставил ее сарказм без внимания.

— Я должен убедиться, что никто не следует за нами.

— Зачем кому-то следовать за нами?

Джанет не удивилась тому, что он не ответил ей, потому что это случалось не один раз. Однако если он надеялся таким образом удержать ее от расспросов, то ничего не получится.

Казалось, он всячески старался запутать их следы. По крайней мере, она полагала, что он руководствовался именно этим, когда внезапно сходил с тропы на каменистую почву или петлял, перемещаясь то назад, то вперед по нескольку раз и меняя скорость и аллюр лошадей.

— Нас кто-то преследует? — спросила Джанет.

— Не думаю, но мы проедем еще несколько миль, прежде чем вернемся туда, где встретимся с остальными.

— С остальными?

— Не думаете же вы, что я приехал сюда один? Ваш бывший зять послал четверых самых лучших своих людей на поиски вас, включая вашего нового зятя.

— Мужа Мэри?

Она узнала от Ламбертона о бегстве Сазерленда из Англии и о том, что сестра благополучно вернулась в Шотландию. Единственным положительным моментом в том, что Юэн Ламонт принудил ее покинуть Роксборо, явилась возможность наконец увидеться с сестрой.

Однако вместе с волнением Джанет испытывала тревогу. Хотела ли Мэри также увидеться с ней? Джанет доставила своей сестре много страданий. Она провалила все дело, и это лишь ухудшило положение Мэри. Сестра лишь чудом избежала тюрьмы, а ее сына, Дейви, опять у нее забрали. Мэри была вправе винить ее.

Действительно ли она виновата?

Джанет считала, что да. Потому что из-за нее погиб старый слуга, который любил ее как отец, даже больше чем настоящий отец. Это он поднимал ее и утирал слезы, когда в детстве она обдирала колени. Это он научил ее езде на лошади и рассказывал ей всякие истории, держа у себя на руках. И что он получил взамен? Стрелу в спину.

Юэн, должно быть, наблюдал за выражением ее лица. Когда он заговорил, голос его прозвучал гораздо мягче, чем прежде.

— Да, Кеннета Сазерленда, наследника графа Сазерленда.

Джанет кивнула.

— Она… она счастлива?

Он тоже кивнул в ответ, и увидела, как на мгновение смягчился его взгляд.

— Да, она очень счастлива.

Она улыбнулась.

— Я рада. Мэри, как никто, заслуживает счастья.

У Юэна было такое лицо, как будто он хотел что-то сказать. Но когда он отвернулся, Джанет мысленно приказала себе не разочаровываться. Однако это не помогло.

Они проследовали по дороге на юг еще несколько миль, никого не встретив, прежде чем свернули с тропики вблизи небольшого озера, где остановились напоить лошадей. Отвыкнув от езды на лошади, Джанет была рада короткой передышке, чтобы размять ноги.

Она справила свои нужды и подошла к кромке воды. Это было небольшое озеро, не более мили в диаметре, но очень красивое, с деревьями по берегам, придававшими воде зеленоватые и коричневатые оттенки.

Начинало темнеть, и Джанет предположила, что, должно быть, прошло несколько часов после полудня. С приближением зимы дни становились короче. Скоро будет совсем темно, и придет время остановиться на ночлег.

Юэн подошел и встал рядом.

— Мы продолжим путь ночью, — сказал он, словно прочитав ее мысли.

— Это не опасно?

Его взгляд сделался жестким.

— Да, опасно. Но вас это не должно волновать.

Джанет была не в силах дальше это терпеть. Его не слишком утонченные колкости сводили ее с ума.

— Я знаю, что вы злитесь из-за того, что произошло ранее. Но почему бы вам не высказать все, что вы хотите, и покончить с этим?

Тогда, может быть, он перестанет вести себя как чужой человек. Как будто между ними ничего не было. И тогда, может быть, они могут… что?

Джанет не знала, что именно, но только так, как сейчас, продолжать общаться невозможно.

Однако гнев Юэна был сильнее, чем он ожидал. Каждый раз, когда он думал о том, что она делает — и что сделала, — его охватывало безумие.

— Злюсь? — повторил он. — Почему я должен злиться? Потому что вы позволили поцеловать вас, а потом заставили поверить, что я совершил страшный грех? Или потому что вы нарушили данное мне слово оставить дело, которым занимаетесь?

Джанет напряглась и поджала губы, как делала, когда испытывала что-то неприятное. Иными словами, когда кто-то говорил ей то, чего она не хотела слышать.

— Я не обещала этого. Я говорила, что оставлю сражения воинам, — что и сделала.

Юэн с трудом сдерживался. Ни одна женщина не могла вывести его из себя так легко. Черт возьми, он даже не представлял, что у него такой вспыльчивый характер. Мышцы его рук напряглись и дрожали от усилия, которое он прикладывал, чтобы не схватить ее и не прижать к себе, заставив таким образом выслушать его.

— Не пытайтесь играть со мной, Джанет. Вы прекрасно знаете, что я имел в виду!

Несмотря на его резкое предупреждение, она небрежно пожала плечами и захлопала ресницами над своими большими, цвета морской волны, глазами, глядя на него с невинным видом.

— Разве я пытаюсь?

Юэн не сознавал, что двинулся на нее, пока она не вскрикнула и не сделала шаг назад, наткнувшись на дерево. Он навис над ней, охваченный опасными чувствами. Им овладели гнев, разочарование и какое-то непонятное, глубокое чувство. Что-то дикое, пробудившее первобытный инстинкт, унаследованный от предков. Это чувство породило желание прижать Джанет к дереву, сорвать с нее одежды и насиловать ее, пока она не поклянется, что никогда больше не будет подвергать себя опасности. Он почти чувствовал, как она дрожит, и ощущал мягкость ее грудей, прижатых к его груди. Чувствовал ее тепло и пробовал ее на вкус.