Дао Блаженств - Александр Матяш

В духовной реальности происходит то же самое. Когда нам что-то открывается, мы получаем новые знания и духовный опыт, наша чувствительность очень сильно увеличивается. Как это происходит? Очень просто: несмотря на духовный опыт, мы по привычке продолжаем где-нибудь врать себе или другим, и вдруг обнаруживаем, что там, в духовной реальности, оказывается закрыто. Пока здесь не разберешься – туда не попадешь. И значимость внутренних событий – внутренней правды, внутренней нравственности – очень резко возрастает. Вот это возрастание: переоценка каждого слова, каждой мысли и ответственность за них перед самим собой – именно оно и содержится в резких словах Христа. И «вырви глаз твой», и «пустой человек», и «геенна огненная» происходят именно из этого феномена. Эта переоценка должна быть осуществлена прежде всего в отношении самого себя. В то же время по отношению к другому Христос проповедует величайшее смирение, терпение, понимание и принятие: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоан. 8.7). Этическая сторона христианского учения весьма полно может быть выражена словами Конфуция: «Благородный муж (цзюнь-цзы) – это тот, кто относится строго к себе и снисходительно к другим, а плебей, простолюдин (сяо жень, дословно „маленький человек“) – это тот, кто снисходительно относится к себе и строго к другим»30.

Таким образом, мы видим, что 32-ой стих имеет очень глубокий подтекст и глубокую, уходящую корнями в седую древность предысторию. Первичный этап работы со своим телом, действительно, заключается в отказе, в самоограничении. Тянется рука к еще одной конфете – подумай, хочется бездумно отдаться – лучше воздержись. На этом этапе работа с телесными практиками в других традициях, более уважительно относящихся к человеческой природе, только начинается. А в христианстве, к сожалению, она на этом и заканчивается. Несмотря на столь удручающее положение дел, каким-то образом прорыв наверх все-таки происходит и у адептов христианского учения. Это очень хорошо начинаешь понимать через таинства покаяния и причастия.

33 Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.

А: Здесь сразу начинается другой раздел. Можно найти связи с предыдущей частью текста – точно так же, как между 28-м и 29-м стихами связь, конечно же есть. Но я, если вы обратили внимание, анализ этого выпадающего из общего контекста отрывка не включил в разбор 27-го и 28-го стихов, которые, на мой взгляд, являются подлинными. То, что Христос говорит о прелюбодеянии «в сердце своем», – абсолютная истина. А вот выводы, которые из этого следуют, по-видимому, уже являются поддельными, переделанными, переписанными. Обратите внимание на еще один любопытный момент. Клятва, о которой идет речь в 33-м стихе, может восприниматься и как клятва супружеская: «не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои». И вот отношение к этому Иисуса:

34 А я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;

35 ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;

36 ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

37 Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

А: А что сверх этого?

Д: Вовлеченности много!

А: Да, Даша! В десятку! А сверх этого – человеческие эмоции. Те самые, между прочим, которыми пропитаны стихи только что разобранного нами отрывка (с 29-го по 32-ой).

Д: Все сверх этого!

А: Да. Так что, наверное, мы нашли подделку в тексте.

У: Как там о мастере сказано?

А: «Хороший мастер не оставляет следов»31. Какие у вас мысли по поводу следующего отрывка?

М: Когда один человек просит другого дать клятву, это значит, что он другому не доверяет. А не доверяет, потому что не слышит уверенности. Часто даже если нас не просят клясться – мы сами это делаем, таким образом пытаясь придать весомость своим словам, будучи, видимо, сами в себе не вполне уверены. Ведь если мы говорим с полным присутствием, клятва не нужна, достаточно просто сказать «да» или «нет». Это можно сказать из такого состояния, таким тоном и с таким выражением, что нам поверят без всяких дополнительных доказательств.

Д: Здесь еще сказано: не клянись тем или этим, потому что чем бы мы ни поклялись, ничего из упомянутого нам не принадлежит: даже если мы не сдержим слова, мы не сможем отдать то, чем мы клялись. Даже собственную жизнь человек сам отдать не может, потому что она ему не принадлежит. Поэтому «что сверх этого, то от лукавого».

А: Клятва не может быть чем-то, что дается легко. Клятва – это всегда дух тяжести. Вы никогда об этом не задумывались? О том, что такое клятва, лучше всего сказал кто-то из великих французов. Не могу воспроизвести изречение дословно, но смысл таков: из всех моих клятв, есть только одна или две, дав которые, я точно выполню обещанное, но какие именно, я никому не скажу. Что подразумевает клятва? Необходимость в ней возникает тогда, когда остальные «да, да; нет, нет» полностью обесценены. Клятва возникает на фоне инфляции обычных обещаний, она призвана собрать человека и настроить на то, что к тому, о чем идет речь, надо отнестись с особой серьезностью.

М: Но ведь если первое обещание не выполнено и второе тоже – третье обесценивается. Обесценить можно все, даже клятву.

А: Взгляните на корень слова «клятва», от которого образованы и другие слова: «заклятье», «проклятье», «клясть», «проклинать». Значение корня раскрывает внутренний смысл слова: в клятву, как правило, вложено проклятье тому, кто ее дает (самому себе) в случае невыполнения обещания. Накладывается добровольное проклятье: «И пусть меня постигнет…»

Д: Колдовство получается.

А: Да. Человек заключает сам с собой сделку. Если он выполняет клятву, то с ним ничего не происходит. А если не выполняет, то на него падает то проклятье, на которое он сам себя запрограммировал, которое сам на себя наложил. И роль проклятья как раз заключается в том, чтобы мобилизовать человека на выполнение обещанного. Но Христос выступает против клятв по другой причине, а именно – из-за того, что при принесении клятвы человеком в нем задействуются бессознательные механизмы его эго. Даша правильно сказала, что нам в этой жизни ничего не принадлежит: ни небо, ни земля, ни Иерусалим, ни даже собственная голова. И что с нами будет, нам неизвестно. Мы только предполагаем, а располагает Господь. «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». От лукавого по имени «эго».

М: Я не очень понимаю связь между небом и землей и эговой составляющей.

А: А ты представь себе эту клятву – как человек говорит: «Клянусь небесами, что я верну тебе долг». Что значит «клянусь небесами»?

М: Ну ведь если он не отдаст долг – ничего не случится.

Д: Он будет проклят этими небесами.

А: Во всяком случае, в своем бессознательном. Соответственно, через чувство вины последствия для него будут ничуть не легче, чем если бы он и впрямь был ими проклят. Но давайте не будем отвлекаться, а лучше зададимся вопросом: когда вообще возникает необходимость в клятве?

Д: Ты же сам сказал: когда обесценивается…

А: Да, когда есть сильное недоверие к простому обещанию. А в каких случаях оно возникает?

Д: Когда обещание было не раз нарушено.

А: Не обязательно именно этим человеком. Ты можешь видеть его первый раз и все равно потребовать от него клятву.

Д: Когда есть ожидание, что оно будет нарушено, да?

А: Да. В самом общем смысле можно сказать так: когда есть ожидание, что это обещание будет нарушено. И поэтому, когда человек дает клятву, то уже изначально в этой клятве подразумевается, что выполнять то, что он обещает, ему очень не хочется. В текстуру клятвы изначально вплетено базовое недоверие к тому, кто эту клятву дает. И задача того, кто клянется, состоит в том, чтобы убедить сомневающегося vis-a-vis в твердости своих намерений выполнить обещанное.

Структура клятвы очень напоминает базовую структуру невроза: когда мы себя в чем-то уверяем, мы создаем очень мощную сознательную установку, призванную компенсировать нашу бессознательную неуверенность, сомнение и нежелание это делать. Таким образом, клятва, которая по видимым своим целям призвана придать человеку целостность (вспомните, сколь торжественны были наши пионерские линейки, и казалось, что те, кто дают клятву, составляют единое целое с произнесенными словами), на самом деле по своей структуре (сильное обещание) очень серьезно опирается на тенденцию к расщеплению нашей личности – на сознательную установку и бессознательный саботаж этой установки. Иногда этот внутренний конфликт преодолевается, и человек получает репутацию очень надежного, но чего ему это стоит? В качестве примера можно привести Дашину маму – очень надежный человек, в прошлом – ответственный работник. За счет чего она поддерживала такую репутацию?