Дао Блаженств - Александр Матяш

Д: То есть Он слово «прелюбодейство» не считает «плохим»?

А: Нет, как раз считает, но при этом также считает возможным его применить. Другое дело, что Он это слово цитирует: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй». Поэтому мы должны признать, что Он произносит это слово в подтверждение своего тезиса «не нарушить пришел Я, но исполнить», а вот как Он это делает – с оттенком осуждения или без него – судите сами. Хотя за слова значительно более мягкие, такие, как «рака», например, у Него сразу – предание синедриону. Это первое. И второе – в действительности мы сейчас говорим не о Христе. Я прошу вас это понимать. Что действительно думал Христос по этому поводу, каков был его реальный опыт, сказать очень сложно. Я хочу это подчеркнуть, потому что реальный Христос, вне всякого сомнения, был человеком значительно более высокого уровня, чем тот Его образ, который отражен в канонических Евангелиях. Для меня это очевидно и несомненно, потому что в том, чтобы умереть и воскреснуть заключена такая глубина, которая, на мой взгляд, в абсолютной степени превосходит все, что приписывается Его словам.

Что касается излагаемого мной ви́дения, то здесь речь идет скорее об истории христианства и об истории церкви. Хочу вас попросить правильно меня понять. Эти Евангелия подвергались длительной и беспощадной редакции. Ветхий завет постигла та же участь. Говорят, что Книга Бытия была сокращена раз в десять. Особенно пострадали главы о сотворении мира, которые изначально были значительно более глубокими и эзотерическими. Во все времена почему-то, к сожалению, находятся люди, которые считают, что чем меньше знают остальные, тем лучше. Не знаю, есть ли грех более страшный, чем то, что они делают.

В: Ставят свечу под сосуд.

А: Хуже. То, что они делают, бесконечно хуже. Потому что переход от 28-го к 29-му стиху предопределил весь путь развития западной цивилизации, в том числе и нас с вами, и предопределил, мягко говоря, далеко не лучшим образом. Кто этот переход совершил: сам Иисус или те, кто Его редактировал, сказать очень сложно. Я склоняюсь ко второй версии, но при этом говорю о личности Христа. Поэтому прошу вас понимать правильно: я говорю о личности евангельского Христа. На мой взгляд, этот переход – одно из самых трагических и сложных мест в Евангелии от Матфея, это страшный водораздел, Рубикон. По одну сторону которого – вся глубина и экстаз восточной тантрической культуры, по другую сторону – жесткость, ригидность, подавляющая, тупая беспощадность патриархального общества. Эта беспощадность только на первый взгляд обрушивается на сексуальные желания мужчины.

Д: На самом деле – на женщину?

А: Да. И это следует из текста следующих стихов.

31 Сказано также, что если кто разведется с женою своей, пусть даст ей разводную.

32 А я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.

У: Почему «кто женится на разведенной, тот прелюбодействует»?

А: Давайте спросим у почтенного Феофилакта. Он, я думаю, не испытывал таких сомнений и терзаний, как мы с вами, по поводу этих строчек.

«Моисей повелел, чтобы если кто возненавидит свою жену, развелся с нею, дабы не случилось худшего, ибо та, которую он возненавидел, могла быть и убита, – и дал разведенной разводное письмо, которое называлось отпускным, чтобы отпущенная никогда не возвращалась к нему и не произошло раздора, когда муж станет жить с другой. „А я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует“. Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его, запрещая мужу по неразумным причинам ненавидеть свою жену. Если он отпустит ее по основательной причине, то есть как прелюбодействовавшую, то не подлежит осуждению, если же помимо прелюбодеяния, то подлежит суду: ибо принуждает ее прелюбодействовать. Но и тот, кто возьмет ее к себе, прелюбодей – ибо, если бы не взял ее, она, может быть, возвратилась бы и покорилась мужу. Христианину должно быть миротворцем и по отношению к другим, а тем более по отношению к своей жене».

А: Меня всегда поражал в Нагорной проповеди этот переход. Какая глубина была до этого момента – классическая медитация! Сравнимая с Ведами и Упанишадами и даже превосходящая их. И вдруг – чувствуете, какой перепад высот? Какая беспощадная жестокость, такая кондовая праведность выступает в этих стихах. Я хочу, чтобы вы ощутили эту разницу. Как такое могло произойти – в Нагорной проповеди, посвященной любви?

Д: А что делать женщине – вообще не сказано. Ее как будто бы и нет.

А: С 29-го по 32-й стих мы имеем очень странный отрывок, который, на мой взгляд, настолько сильно противоречит всему остальному смыслу и контексту Нагорной проповеди, что либо является каким-то преднамеренным включением, необходимым для отстаивания интересов патриархального общества теми силами, которые затем использовали текст Евангелия для укрепления своей политической власти, либо был весьма основательно переделан.

М: Такое впечатление, что, действительно, кусок текста убран и вместо него вставлен другой. Эта часть очень резко возвращает нас к Ветхому завету. Ты говорил о том, что Ветхий и Новый завет отражают разные уровни развития человечества.

А: Она не просто возвращает – она отбрасывает за Ветхий завет. Моисей на фоне слов Христа здесь выглядит человечнее. Он терпимее к человеческим слабостям. Христос такого понимания не обнаруживает. И совершенно непонятно, что в такой ситуации делать? Нет никаких объяснений по поводу того, как нужно терпеть и каким образом обходиться с неизбежными в таком случае напряжениями.

Д: Сказано только, чего делать не нужно.

А: Да… Остается только терпеть со скрежетом зубовным. Больше ничего. У православных монахов вся работа с сексуальным импульсом сводится к терпению и молитве. Больше того, считается, что если у монаха случилась поллюция, то он, если и не согрешил, то осквернился, а значит не может после этого без специального разрешения войти в церковь. А осквернился потому, что поллюциям способствует специальная пища – мед, орехи – а стало быть все-таки согрешил…

М: Так ведь в пост, кроме меда и орехов, ничего не остается?

А: Ну вот… И пошел процесс измождения плоти. Если бы только это и только у монахов. По большому счету такая установка в обществе запускает процесс измождения женщин и вообще всего телесного.

Сравните такое положение дел с тем, как поставлена работа с сексуальной энергией у даосских монахов. В книге «Ден Мин Дао» Мастер, учитель Квана Сайхуна, говорит ему, что практика воздержания может быть необычайно вредоносной и разрушительной, если а) не соблюдать специальной диеты, b) не пить особые травы, c) не делать специальные психоэнергетические упражнения по возгонке этой энергии. Даосских монахов всему этому обучали. Там энергия не запиралась в ущерб здоровью человека, а возгонялась и использовалась в целях духовного развития. Да, они воздерживались, у них не было сексуальных контактов с женщинами, но насколько иначе они обходились со своей природой. Эта разница отражена здесь, в этом тексте. Я хочу надеяться, что я не погрешил против фигуры Христа, потому что мне кажется, что этот отрывок не имеет к Нему отношения.

М: Мы и не разбирали фигуру Христа – мы разбирали Библию.

А: Нет, я Его затронул. Я предположил, как такие слова могли бы прозвучать из Его уст при условии, что этот текст не подделан. Я все-таки сделал такое предположение, но хочется думать, что оно не имеет права на существование. А самое главное – исходя из того, что с Ним произошло затем: человек с такой догматической, инквизиторской ноткой в душе не смог бы умереть, а потом воскреснуть. Вот что мне кажется самым главным.

Смысл того, из чего исходили писавшие эти строки, я думаю, всем ясен. Необходимо было как-то ограничить разгул неконтролируемой похоти. В перечне грехов есть, например, и грех проматывания отцовского наследства с женщиной легкого поведения вплоть до полного обнищания. Желание древних неистово отдаваться сексуальному импульсу было очень велико, они без остатка вкладывали себя в эту страсть.

Д: А у современного человека такой страсти нет?

А: Боюсь, что нет. Есть у меня стойкое ощущение, что современные люди намного меньше присутствуют в своем теле для того, чтобы до такой степени этой страсти отдаваться. Действительно, в Древнем мире разгул похоти был необычайно велик. Стремление отдаться во власть инстинктов и вести потребительский образ жизни, не связанный ни с каким, даже минимальным, напряжением сознания в Древнем мире было настолько велико и сильно, что его разрушительное воздействие на самого человека надо было как-то ограничить. Человек был гораздо более телесным, гораздо более зависимым от телесных импульсов. Тело было гораздо ближе к душе, к психике, но и душа была ближе к телу. Для того, чтобы понять, о чем идет речь в 32-м стихе, имеет смысл ознакомиться с бытом и нравами Древнего мира. В Древнем Риме, Греции, Иудее, так же как и везде в те времена, торжество похоти было настолько всеобъемлющим, настолько разнузданным, не имеющим никаких нравственных или социальных ограничений… Я говорю именно о перегибах, о погружении в разврат и о жадном стремлении толпы этому отдаться. В Помпеях публичные дома встречались на каждом шагу. Важно то – и это хуже всего, что люди отдавались этим страстям без сердечного чувства – просто потребительски, из желания получить физиологическую разрядку: насладиться юным телом рабыни, даже не подумав о ее желании или чувствах. На сексе можно просадить не только родительское состояние, но и всю накопленную благую карму и родиться в следующей жизни насекомым или растением – вот в чем самая большая опасность безудержного разврата. Восточные культуры сильны тем, что им известны способы работы с этими сексуальными энергиями, с их преобразованием и трансформацией. В христианской традиции решили, что с телом вообще не надо работать, от него нужно просто отказаться. Я не до конца понимаю, почему так случилось. Ведь в Древней Греции, как и в Древнем Риме культ тела был очень развит: были, например, и специальные места для тренировок, гимнасии, где древние греки встречались, чтобы в том числе и пофилософствовать. Они очень следили за своей физической формой.