Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков

– На меня и на моё племя, Большой шаман, ты всегда можешь рассчитывать…

Потом был обряд очищения. Цепочка слегка напряжённых людей шла мимо котомок с солью, касаясь их рукой, и проходила мимо двух костров, после которых сидел я, великий и ужасный, с насупленными бровями. Кивком я подтверждал, мол, с вами всё хорошо, свободны. Лишь редко, по знаку Хатака я говорил отойти в сторону некоторым охотникам. После того как прошли абсолютно все, я вместе с вождём и шаманом подошёл к взволнованным мужикам, среди которых лишь Хват был совершенно спокоен.

С озабоченным лицом я быстро навешал лапши, что именно с этих охотников не все метки убраны, им необходим более плотный контакт с солью, причём длительный, и тут же двинул «гениальный» план. Дабы отвести угрозу от племени, охотники возьмут котомки на спину и проводят… прямо до места, где я ещё раз проведу обряд и отпущу, благословя, обратно. Ведь мудрый вождь не против, он же заботится о своём племени. Мудрый вождь был совершенно не против. А мудрый шаман? И он – за. Вот и отлично! Ну и охотники тоже – за. Им вообще деваться некуда.

Утро только входило в свои права, а сопровождавшие нас охотники уже ушли обратно. Я стоял на краю каменного обрыва, с которого открывался шикарный вид на огромную, действительно огромную реку. Визуально её ширина – километра два. Хатак сказал, что это и есть Большая река. Хм, Большая река – это ни о чём, безликое усреднённое название. Такие реки должны иметь собственные имена. Я буду называть её Волга! Великая мать и кормилица цивилизаций. Не знаю, действительно ли это Волга, и вряд ли узнаю, но этот могучий поток заслуживает такого гордого названия.

Три дня назад, утром, мы добрались до места, где нам предстоит жить. Дошли без особых проблем. Причём последние полдня шли в основном лесом. Несмотря на то что сейчас большинство крупных хищников промышляют в степи или возле её границы, даже не представляю, как бы я пробирался с детишками один, зверья хватало и здесь. Лес был разный, местами смешанный, местами попадались различные рощи: берёзовые, еловые, высокие и прозрачные корабельной сосны, заросли орешника. Многие деревья мне были знакомы, а ещё немало тех, которые я опознать не мог.

Место, куда нас привёл Хатак, было практически идеальным. Сам я такое мог бы искать до морковкина заговенья. Каменный порог, метров десяти, на котором я сейчас стоял, круто обрывался к куску земли, зажатому меж трёх рек. От обрыва до Волги расстояние было где-то с километр, слева протекала неширокая, метров тридцать, быстрая река, впадающая в Волгу. Берега её заросли густым смешанным лесом. Справа Волга принимала ещё одну реку, на которой выше по течению стояло в данный момент стойбище Правильных Людей. При впадении в Волгу она образовывала огромный затон. Его берега покрывали непроходимые заросли лозы, а прибрежная зона заросла камышом и тростником. Его серый прошлогодний ковёр покрывал многие и многие десятки метров пространства. Огромные локальные участки этих зарослей виднелись то тут, то там по всему затону. Мне даже страшно представить, сколько рыбы должно тут быть! А водоплавающая птица просто кишела.

Между затоном и маленькой речкой расстояние было метров восемьсот. В результате я имел неровный квадрат приблизительно километр на километр. Правда, вода в Волге, видимо, ушла ещё далеко не вся, и береговая линия пока была неясна, зато очень ясно был виден уровень, до которого доходил паводок. Чёткий порог метрах в ста от подножия обрыва, который река сформировала, приходя и уходя многие столетия, и, похоже, дальше этого порога она поднималась редко. Так что, если поставить жильё поближе к каменному выходу, который находился значительно выше порога, то никакая половодка угрожать не будет. И такое место есть.

Но самое главное, что всё пространство от порога и до Волги, от затона и до маленькой речки, по сути, заливной луг. Врываясь во время паводка в Волгу, большая река уводила стремительные воды в сторону, образуя огромный, неспешно и плавно кружащий водоворот, где лёгкие частички ила медленно опускались на этот участок земли. По чуть-чуть. Из года в год, столетие за столетием, тысячи лет. Эту землю на хлеб можно вместо масла мазать. Так, как удобряет река, ни одни удобрения, простите за тавтологию, не удобрят.

Метрах в ста от границы паводка находились три огромные лужи, идущие последовательно, вероятно, это некие неровности в почве, заливающиеся по весне. По прошлому опыту знаю, в таких лужах после ухода воды остаётся много рыбы, и, судя по тому количеству разнообразных цапель, промышляющих на их берегах, это так.

На остальном пространстве заливного луга находилось около сотни кривоватых деревьев, стоящих по раздельности. Сам же каменный обрыв состоял из той же породы красноватого камня, который так любезно расслаивался на бруски и плитки разного размера и толщины. Вершину каменного порога покрывал лес из корабельной сосны, от речки до речки и на многие сотни метров вглубь.

И последняя плюшка заключалась в том, что, пройдя вчера вдоль стены выступа, мы наткнулись на естественную нишу, или карман, будто специально сделанный, чтобы мы в ней поселились. Я даже шагами измерил: по грубой прикидке получилось метров тридцать в глубину и метров пятьдесят в ширину. Поставь жильё в этом кармане, оно будет защищено с трёх сторон, а с четвёртой можно отгородиться, например, плетнём, и будет нам счастье. Ниша находилась метрах в ста пятидесяти от маленькой речки, за водой не набегаешься. Зато где-то метрах в пятидесяти из каменной стены были выходы воды, к сожалению, не единым источником, так бывает, на протяжении нескольких десятков метров влага сочилась с разной степенью активности. Где-то просто тихо струилась по камням, где-то только капала, посильней или потише, половина уходило в землю, остальное собиралось в невеликий ручеёк, который уходил к заводи. Ничего, я тут начерно прикинул, соберём все капельки в желобочки, да и перенаправим русло ручья в нужную сторону. Поработать, конечно, придётся, но не для чужого дяди делать будем, для себя.

И всё это вместе – даже не рояль в кустах, это целый симфонический оркестр. Слава Хатаку, лучшему знатоку окрестных ништяков и плюшек!

Я стоял на краю обрыва и наслаждался великолепным зрелищем, открывавшимся передо мной. Последние спокойные минуты перед долгой и напряжённой работой. Нет, она не пугала меня, наоборот, кровь бурлила и играла в моих венах, словно мне снова двадцать лет и весь мир у моих ног. Я нашёл место для дома. Эта страница дописана, пора