Орикс и Коростель - Маргарет Этвуд

Коростель кликнул «Да» и ввел свой ник: Красношеий Коростель. Над ником появился значок латимерии. А потом надпись, которой Джимми раньше не видел:

>>Добро пожаловать, Гроссмейстер Красношеий Коростель. Вы выбираете общую игру или игру с другим Гроссмейстером?

Коростель выбрал второе.

>>Хорошо. Выберите чат, Беззумный Аддам вас ждет.

– Беззумный Аддам – это человек? – спросил Джимми.

– Это группа людей, – ответил Коростель. – Или группы.

– И чем они занимаются, эти Беззумные Аддамы? – Джимми чувствовал себя дураком. Все равно что смотреть старые шпионские фильмы – про Джеймса Бонда, например. – Кроме подсчитывания шкур и черепов.

– Смотри. – Коростель вышел из «Вымирафона», хакнул сайт плебсвилльского банка и оттуда перескочил на сайт производителя запчастей для солнцекаров. Он кликнул по изображению колпака, и на экране появилась папка «Аппетитные голопопки». У файлов не было имен, только даты, он выбрал один, перекинул его на лист кувшинки в лабиринте, оттуда перескочил на другой, затер следы, открыл файл там и загрузил картинку.

Фотография Орикс – Орикс, которой лет семь или восемь, обнаженной Орикс, только венки и ленточки. Взгляд, что она подарила Джимми, прямой, пренебрежительный, всезнающий взгляд, который поразил его, когда ему было – сколько? Четырнадцать? У него до сих пор хранилась распечатка, он сложил ее и спрятал подальше. Она – его личная, эта фотография: его вина, его стыд, его желание. Зачем Коростель сохранил ее? Украл ее.

Джимми будто пыльным мешком огрели. Что она тут делает? – хотелось закричать ему. – Она моя! Отдай ее мне! Его опознали, все пальцы тычут в него, лица хмурятся, а какая-нибудь чокнутая копия Бернис уже разводит костер из его белья. Его настигла кара, но за что? Что он сделал? Ничего. Только смотрел.

Коростель подвел курсор к левому глазу девочки, кликнул по радужке. Это был шлюз: на экране открылось окно чата.

>>Приветствую, Гроссмейстер Коростель. Введите свой код.

Коростель ввел. Появилась новая фраза:

>>Адам именовал живых тварей. Беззумный Аддам их переделывает.

По экрану поползли электронные бюллетени, с местами и датами – судя по всему, отчеты ККБ с пометкой «Только для защищенных адресов».

Крошечные осы-паразиты проникли на объекты, где выращивают «Пухлокур»; оказалось, что осы являются переносчиками модифицированной формы ветряной оспы, которая заразна и смертельна только для «Пухлокур». Зараженные объекты пришлось сжечь с целью не допустить распространения заболевания.

Новый вид обычной домашней мыши, питающейся изоляцией электропроводки, был обнаружен в Кливленде. Мыши явились причиной беспрецедентного количества пожаров в домах. Меры контроля находятся на стадии тестирования.

Кофейные зерна «Благочашки» были уничтожены новым видом долгоносиков, у которого обнаружился иммунитет ко всем известным пестицидам.

Маленькие грызуны, гибрид дикобраза с бобром, появились на северо-западе. Они забираются под капоты припаркованных автомобилей и грызут ремни вентиляторов и системы трансмиссий.

Микроб, поедающий гудрон в асфальте, превратил в песок несколько шоссе федерального значения. В районах катастроф введен карантин.

– Что происходит? – спросил Джимми. – Кто всем этим занимается?

Бюллетени исчезли, появилась новая надпись:

>>Беззумному Аддаму нужны новые идеи. У вас они есть? Поделитесь с нами.

Коростель напечатал:

>>Извините, перерыв. Должен идти.

>>Хорошо, Гроссмейстер Красношеий Коростель. Поговорим позже. Коростель закрыл окно.

У Джимми появилось нехорошее чувство – оно впервые возникло, когда сбежала мать: ощущение запретного, будто распахнулась дверь, которая должна быть закрыта, будто в подземелье, в темноте, прямо у него под ногами бурлит какая-то секретная жизнь.

– Что это было? – спросил он. Может, все это фигня, сказал он себе. Может, Коростель просто выпендривается. Может, Коростель сам все это придумал, хитрый розыгрыш, чтобы Джимми напугать.

– Я точно не знаю, – ответил Коростель. – Сначала думал, очередная свихнувшаяся организация, типа «Освободите животных». Но это серьезнее. Кажется, они борются с аппаратом. Со всей системой, хотят ее уничтожить. Человеческих жертв пока не было, но им это явно под силу.

– Тебе нельзя туда лезть! – ахнул Джимми. – Тебе нельзя с ними связываться! Кое-кто может подумать, что ты с ними заодно. А что, если тебя поймают? На «Мозгоплавке» окажешься! – Джимми очень испугался.

– Не поймают, – сказал Коростель. – Я всего лишь смотрю, что и как. Но сделай одолжение, не упоминай об этом в письмах.

– Ясное дело, – сказал Джимми. – Но зачем вообще рисковать?

– Мне просто любопытно, – ответил Коростель. – Я сижу у них в приемной, дальше меня не пускают. Наверное, они из охраняемых поселков или учились там. Они слишком сложные биоформы выводят. Не думаю, что такое могут создать в плебсвиллях. – Он искоса посмотрел на Джимми – этот взгляд (как теперь понимает Снежный человек) означал доверие. Коростель ему доверял. Иначе не показал бы этот тайный форум.

– Может, это ловушка ККБ, – сказал Джимми. Они имели привычку открывать такие проекты, а потом отлавливать подрывные элементы. Он слыхал, это называется прополкой. Говорят, в охраняемых поселках полно таких потенциально смертоносных ходов. – Будь осторожнее.

– Конечно, – ответил Коростель.

Но Джимми хотелось спросить о другом: Почему из всех возможных картинок, из всех шлюзов ты выбрал ее?

Но он не мог спросить. Не мог выдать себя.

Во время того визита случилось еще кое-что – важное, хотя Джимми тогда не обратил внимания.

В первую ночь, когда Джимми спал на выдвижном диване, он услышал крики. Сначала подумал, что снаружи – в академии, например, полно было шутников, – но крики доносились из комнаты Коростеля. И кричал Коростель.

Не просто кричал – орал. Без слов. И это происходило каждую ночь.

– Тебе что-то снилось, – сказал Джимми наутро, после того, как услышал крики в первый раз.

– Мне ничего не снится, – сказал Коростель. Он ел и смотрел в окно. Для своих габаритов ел он очень много. Дело было в скорости метаболизма: Коростель сжигал все, что поглощал.

– Всем снятся сны, – сказал Джимми. – Помнишь, мы в школе изучали быстрый сон?

– Это когда мы кошек мучили?

– Виртуальных кошек, ага. И те кошки, которым ничего не снилось, сходили с ума.

– Я не помню, что мне снится. Возьми еще тост.

– Но тебе должно что-то сниться.

– Ладно, поправка принята, формулировка неверна. Я не имел в виду, что мне вообще ничего не снится. Я не сумасшедший – значит, что-то снится. Гипотеза, доказательство, вывод, если А, значит, не Б. Достаточно? – Коростель улыбнулся и налил себе кофе.

Коростель своих снов не помнил. Теперь их помнит Снежный человек. Хуже того: он не просто помнит их, он в них живет, тонет в них, застрял в них. Каждый момент, что он прожил за последние месяцы, когда-то приснился Коростелю. Неудивительно, что он орал.

9

Поход

Через час Снежный человек наконец выходит из бывшего парка. Он уходит все дальше от морского берега, по разгромленным бульварам, проспектам, улицам и дорогам плебсвилля. Повсюду разбитые солнцекары: одни сбились в покореженнные кучи после аварии, другие сгорели, третьи стоят себе, словно хозяева припарковали их и ушли. Попадаются грузовики и фургоны, модели на энергетических ячейках, старые газовые и дизельные машины, вездеходы. Несколько велосипедов, несколько мотоциклов – неплохой выбор, учитывая тот кошмар, что много дней подряд творился на дорогах. На двух колесах можно лавировать между машинами, пока не упадешь, пока кто-нибудь в тебя не выстрелит или не врежется.

Полужилой район – магазины на первых этажах, теперь все разграблены; темные квартирки наверху. Большинство вывесок на месте, хотя в них зияют дыры от пуль. Люди хранили обычные свинцовые пули, которые были до пистолетов-распылителей, хотя в плебсвиллях запрещалось иметь какое-либо оружие. Снежный человек не нашел ни одной пули – старого ржавого ружья, которое можно ими зарядить, у него тоже нет.

Здания, что не сгорели и не взорвались, еще стоят, хотя сквозь щели прет растительность. Скоро она пробьет асфальт, сломает стены, сдвинет крыши. Повсюду какие-то лианы, они свисают с подоконников, вползают в квартиры через разбитые окна, лезут по решеткам. Еще немного, и весь район превратится в заросли. Если б Джимми и дальше откладывал путешествие, обратно мог бы и не вернуться. Очень скоро следы человеческого обитания исчезнут вовсе.

Но допустим – только допустим, думает Снежный человек, что он не последний выживший. Предположим, есть кто-то еще. Он усилием воли вызывает их к жизни, эти остатки цивилизации, что уцелели в изолированных убежищах, которых отрезало от остального мира, когда отрубились средства коммуникации. Монахи в пустынях и скитах, вдалеке от источников инфекции, горные пастухи, которые не якшаются с жителями равнин, затерянные племена в джунглях. Сурвивалисты – те, кто вовремя понял, в чем дело, отстреливал пришельцев, спрятался в подземных бункерах. Горцы, отшельники; бродячие психи, забинтованные в собственные галлюцинации. Кочевники, что следуют древними тропами.