Когда сбываются мечты - Эстель Альенде

– Эх, жаль, что Вы меня не хотите понять, – развел руками Кэдден. – Надеюсь, это не помешает нам закончить начатое дело. Ничего не бывает хуже незаконченных проектов!

– Согласен, – улыбнулся его собеседник.

Глава 16. Абсурд

Абсурд. Утверждение или мнение, явно противоречащее тому, что мы думаем на этот счет.

– Обратите внимание на это здание, – привычная фраза экскурсовода пыталась перекричать звуки буднего дня большого города. Гул едущих машин и автобусов, нервные всплески мотоциклов, отчаянные звонки велосипедистов, разговоры эмоциональных горожан – все эти звуки сливались в жизненный ритм, отбиваемый сердцем большого города.

– Я говорю, обратите внимание, хотя, разумеется, не увидеть величия этого творения Гауди просто не возможно, – продолжал экскурсовод. – Великий зодчий воздвиг это необычное здание, дворец для знати, живой фонтан хохота и безумия в узких переулках среди серых стен старого города, на совсем небольшом участке земли. Заказчиком этого проекта опять был верный друг и единомышленник, граф Гуэль.

– Несмотря на свой возраст, а ему в это время было чуть более тридцати, мужчина в самом расцвете сил, как говорится, Антонио не бегал за женщинами. На нас, испанских мужчин, это совсем не похоже, – экскурсовод, молодой испанец с черными, как смоль волосами, забранными в хвост, заговорщицки подмигнул собравшимся, в особенности женской половине.

– Гауди был крайне религиозен, – продолжал гид свой рассказ. – Согласно своему замыслу создавая этот дворец, он сооружал лестницу, ведущую из ада к небесам, от конюшен красного цвета до рая, поднебесного пристанища для благочестивых и искренне верующих. Крыша сооружения, куда мы с вами тоже поднимемся, символизирует Эдем. Только представьте себе, в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году среди многоэтажек и водостоков Барселоны появилось задние, на крыше которого высятся четырнадцать безумно красивых дымоходов, красочных и забавных обитателей мира фантазий Гауди. Диковинность и правильность форм, яркость красок передавали представление архитектора о жизни на небесах. Самую высокую башню-дымоход венчает солнце. Это огромный медный шар с исходящими из него лучами. Напомню вам, что отец Антонио был медником, поэтому наука обращаться с медью и создавать из нее предметы всевозможных форм, была первым искусством, которым овладел маленький мальчик. А сейчас, прошу вас, пойдемте за мной.

Толпа туристов, которую Селеста с удивлением оглядывала, отправилась за жгучим мачо-экскурсоводом. Она же продолжала стоять и смотреть на уникальное здание.

– Правда, красиво? Вам нравится? – услышала она позади себя незнакомый мужской голос. Он говорил с ней по-испански, и она отлично понимала его, хотя в школе выучила лишь несколько десятков фраз на этом языке.

«Что со мной? – запаниковала девушка. – Где я нахожусь? Почему все говорят не по-английски?»

– Простите, я, кажется, заблудилась, – пролепетала она по-испански. – Не могу понять, где я нахожусь.

Ее собеседник рассмеялся.

– Вы в центре Барселоны, прекрасной столицы Каталонии, – ответил он.

Определив свое географическое положение, Селеста внимательно посмотрела на мужчину, разговариваюшего с ней. Он был невысоким, лет тридцати с небольшим, скорее, худощавым, с окладистой бородой и блестящими глазами, с интересом рассматривающими ее.

– Вам нравится это здание? – он повторил свой вопрос.

Селеста кивнула.

– Это здание спроектировал и построил я, – заявил незнакомец. – Кстати, я позабыл Ваше имя?

– Меня зовут Лайла, – ответила она, мысленно отметив галантность, с которой обратился к ней испанец. – А Вы…

– А я – Антонио Гауди.

«Ну, да, конечно, в этом я и не сомневалась. Кажется, я сошла с ума или правда мое зеркало затянуло меня в другой мир. Антонио Гауди! Именно его я видела вместо своего отражения. Понятно, я очутилась в Барселоне самого конца девятнадцатого века, и я говорю с Гауди», – эти мысли вихрем пронеслись в ее голове. Стрелка ее внутреннего компаса бешено вращалась, не разбирая сторон света.

«Как я отсюда выберусь?» – в ужасе подумала Селеста. Она смотрела на стоящего рядом великого архитектора, о котором много читала и анализировала его творчество. «Невероятно, он хочет, чтобы я оценила его работу!»

– Мне очень нравится Ваш стиль, – призналась Селеста. Она хотела добавить, что его стиль изучают сейчас во всех художественных школах мира, но вовремя остановилась, чтобы Антонио ничего не заподозрил. «А он понимает, что я из другого мира?»

– А куда Вы направляетесь? – спросил ее мужчина.

Она не знала, что ответить, и лишь развела руками:

– Даже не знаю, пока у меня нет определенных планов. Я просто гуляю по городу.

– Вы нездешняя? Откуда Вы? Ваш испанский безупречен, никакого акцента, и я не могу догадаться, откуда Вы родом? Из Мадрида?

Селеста была совершенно не готова к его вопросам, наоборот, это она оказалась здесь, чтобы о многом его расспросить. И вообще вся эта ситуация заставляла ее нервничать.

– Да, из Мадрида, – она сочла, что односложные ответы наиболее безопасны и помогут ей не проболтаться.

– Я бывал в Мадриде, но вообще-то я всю жизнь прожил здесь в Барселоне.

– Тогда, как коренной житель, Вы не откажетесь показать мне город? – попросила Селеста, желая переключить внимание нового знакомого со своей особы на что-то другое, – если, конечно, у Вас есть время.

– О да, с удовольствием, – согласился архитектор, и они зашагали по улице.

Был ясный апрельский день. Когда летняя жара еще не накрыла город, Барселона будто просыпается от ленивой зимней дремоты. Жители, желая полюбоваться весенним солнцем, выходили на улицы, прогуливались по набережной, наслаждаясь разливающейся в воздухе благодатью. Селеста во все глаза глядела на жизнь испанского города и с удовольствием слушала своего спутника. Гауди, вопреки рассказам его биографов, характеризующих его как человека замкнутого, оказался прекрасным рассказчиком, и они некоторое время без определенной цели бродили по улицам и беседовали об искусстве.

– Возможно, ты решишь, что в архитектуре я чересчур самоуверен и амбициозен, но я действительно считаю, что предыдущие архитектурные стили изобилуют ошибками, – с жаром объяснял Гауди. – Я абсолютно уверен, что готический стиль далек от идеала красоты. Посмотри, как уродливы эти арочные подпорки. Они выглядят как огромные швы на платье, которые показывают, что оно сшито из кусков материи. Когда принимаешься рассматривать такое здание, тебя охватывает отвращение. Неприятно смотреть на то, в чем нет плавности и естественности линий. А ведь этот недостаток легко устранить. Жаль, что не все понимают, что все дело в подпорках. Именно они не дают развиваться этому нелепому громоздкому стилю. Придумайте иное решение – и вот он, идеал!