Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

Степан родился через десять лет после Гали, и девочка сразу возненавидела братца. Мальчишка орал ночью и днем, захлебываясь нервным криком, и именно ей вменялось в обязанность качать кроватку. Полгода бедная девочка не спала спокойно, вскакивая за ночь по восемь-десять раз. Но потом умер Николай, ее отец. Выпил с мужиками на работе спирта и отравился. Татьяна перекрестилась и вздохнула свободно. Через две недели после похорон в доме появилась тетя Рая, жена Виктора, брата Николая.

В отличие от брата Виктор и близко не подходил к бутылке. Работал дальнобойщиком, водил фуры в разные концы необъятной Страны Советов – Прибалтику, Молдавию, Узбекистан… Другие шоферы после рейса расслаблялись, потягивая пиво или иные более горячие напитки. Витя же бежал по магазинам, рачительно прихватывая домой все: в Средней Азии – рис, сухофрукты и хлопковое масло; в Прибалтике – красивую посуду, кухонную утварь и электроприборы; в Белоруссии – отличного качества белье… По прежним временам, когда в тотальном дефиците было все – от продуктов до трусов, Витя и Рая Разины жили припеваючи. Начальство заметило положительного, непьющего мужика и двинуло его на повышение. Скоро Виктор начал гонять по странам социализма – Венгрии, ГДР, Болгарии, и благосостояние семьи взметнулось на недосягаемую высоту. Все было у Вити и Раи: отличная квартира, забитая чешским хрусталем и немецкими коврами, дача в Апрелевке, новенький «Москвич», вот только детей у них не случилось. Раиса в молодые годы бегала от врача к врачу, пытаясь узнать причину своего бесплодия, но тщетно. Специалисты лишь разводили руками – вроде здорова, а ребеночек не получается. Татьяна, регулярно рожавшая отпрысков, страшно завидовала невестке и, окидывая дочь взглядом, порой говорила:

– Везет же некоторым. И средствов полно, и забот никаких, живи в свое удовольствие.

После этих слов Галя, сама не зная почему, начинала рыдать, а мать моментально отвешивала ей затрещину. Так что тетю Раю Галочка не любила. Правда, та приходила к ним редко, в раздражающе красивой одежде. Даже большая коробка конфет и красивая игрушка не смягчали, а скорей усугубляли детскую неприязнь. Но в тот памятный день мать и Раиса заперлись на кухне, а потом тетка убралась вместе… со Степаном.

– Своих господь не дал, – коротко пояснила мать. – Хотели из детдома брать, да там больного подсунут, вот и попросили Степку на воспитание, все-таки родная кровь, племянник.

– Повезло парню, – позавидовала Рита. – Все богатство получит. А девочку она не хотела? Я бы с удовольствием к ней переехала…

Мать молча грохнула чайник на плиту и вышла.

– Девочка, – заржал пьяный Сашка. – Ну, насмешила. Это ты, что ли, девочка?

– Дрянь, – завопила Рита.

Сашка вскочил, началась привычная потасовка. Про Степку забыли, словно и не было младенца. Только Галя, впервые за полгода проспавшая спокойно ночь, тихо радовалась и мысленно благодарила неприятную тетю Раю.

Побежали годы. В Галиной семье пили, ругались, дрались и убивали друг друга. К бутылке теперь регулярно прикладывались Татьяна и Маргарита. Бедная Галя мечтала только об одном: вот бы, пока она в школе, на дом, где живут ее родственники, упал самолет. Ну, поплакала бы немного, отвыла – и все, можно жить дальше, счастливой сиротой, не боясь пьяных скандалов. Но время шло, самолеты не падали. Избавление пришло с другой стороны. Как-то раз, когда Галочка уже заканчивала школу, на выпускной вечер Женя Котов из соседнего класса привел друга, двадцатидвухлетнего Костю Мамонова. Хорошенькая, полненькая Галя понравилась Косте чрезвычайно. Да и девушке пришелся по душе молодой лейтенант, выпускник военного училища. Всю ночь после бала они пробродили вдвоем по улицам, а к утру решили пожениться. У Кости не было родителей, а Галя, которой первого июня исполнилось восемнадцать, на все вопросы будущего мужа о родственниках коротко ответила:

– Мои погибли в автокатастрофе – отец, мать, братья и сестра. Живу в чужих людях, знакомиться с ними не надо.

Костя ужаснулся и больше не расспрашивал ее, считая, что ей больно вспоминать о родителях. Десятого июня Мамонов получил распределение, да не куда-нибудь, а в жуткий город Кушку, по тем временам самую южную точку СССР. Пятнадцатого числа Галочка с небольшой сумкой села в поезд. Поженились они с Костей утром, без всякого шума и веселой свадьбы. Начальник училища помог молодому лейтенанту – позвонил в загс и попросил заведующую сделать исключение ради специалиста, отправляющегося служить Отечеству. Расписали их в день подачи документов.

Так началась ее семейная жизнь. Брак, заключенный сгоряча, оказался удачным. Костя был изумительным мужем – заботливым, ласковым, рачительным хозяином. Но главное, он не пил вообще, ни капли. Правда, в первые годы иногда баловался пивком, но Галочка, завидя бутылки, начинала судорожно рыдать. И парень, горячо любящий жену, перешел на лимонад. Прежде чем стать молодым, успешным генералом и осесть в Москве, Мамонов помотался по гарнизонам. Вместе с ним всегда была Галя, сначала одна, потом с дочерью и сыном. Непьющего, исполнительного специалиста любило начальство, повышало в званиях, и в конце концов Мамоновы оказались в Москве. Шел 1984 год, предтеча кардинальных перемен. В те времена военные еще были элитой, и без особых проблем Костя, вернее Константин Петрович, получил в столице отличную четырехкомнатную квартиру в доме сталинской постройки.

Но судьба – большая шутница. Не успела Галя разложить вещи, как раздался звонок в дверь. На пороге замаячила худая, оборванная баба с пропитым лицом.

– Слышь, соседка, – занудила она хриплым басом, – с новосельем тебя. Будь другом, одолжи двадцатку. Кошелек у меня скоммуниздили.

Галя, органически не переносящая пьяниц, хотела ответить резким отказом, но что-то в лице незваной гостьи показалось ей странно знакомым. Впрочем и алкоголичка уставилась на генеральшу, а потом всплеснула руками и взвизгнула.

– Итить твою, чистая Санта-Барбара! Не узнаешь? Рита я.

По ужасному совпадению, квартиру генералу дали в том подъезде, где жила вконец опустившаяся Маргарита, похоронившая мужа. Сначала Галя перепугалась и, радуясь, что ни мужа, ни детей нет дома, втащила вновь обретенную сестру в квартиру. Рита окинула взглядом новенькую плиту, сверкающий холодильник и завела слезливый рассказ о болячках, невозможности работать и полном безденежье. Но жизнь офицерской жены тоже не сахар, и у Галочки сформировался резкий характер.

– Хватит выть, – велела она. – Меньше нужно к бутылке прикладываться. Я не пью и здорова. Ко мне не ходи, денег не дам. Языком про наше родство не трепи. Муж мой человек при чинах, начнешь его фамилию полоскать, запросто в легавку угодишь.

– Поняла, поняла, – жалобно закивала Рита. – Молчу, как рыба об лед.

Потом сморщилась и попросила:

– Ну дай хоть десятку. Не могу, сейчас умру.

Галя протянула купюру. Сестра подхватилась и улетела.

Впрочем, слово свое она сдержала. Язык не распускала и скреблась в дверь к Мамоновым, только убедившись, что муж и дети ушли. В 1998 году Галя заставила Риту оформить дарственную на квартиру. Жилплощадь после смерти сестры должна была отойти дочери Мамоновых. За бумагу она стала платить сестре ежемесячное содержание. Может, была благодарна, а может, думала, что Ритка, получая деньги, быстрее сопьется и уйдет на тот свет.

– Ну а Степан-то где, – прервала я поток ненужных сведений. – Про Риту я сама знаю.

Галя пожала плечами:

– А я его и не видела. Ритка рассказывала, будто он у тетки так и жил. Вроде его посадили, а может, это неправда.

– Телефон тетки можете сообщить?

– Откуда! Мы не общались. – Галя развела руками. – У Риты надо спросить, она точно знает.

Я пригорюнилась.

– Да она в таком состоянии…

– Ладно, – протянула Галина, – позвоните мне завтра, я расспрошу сестру.

ГЛАВА 20

Во дворе нашего дома весело фыркал огромный зеленый «Линкольн Навигатор».

– Эй, Лампочка! – крикнула Лиза, высовываясь в окно. – Поедешь с нами?

– Куда собрались? – строго поинтересовалась я.

– На «Дог-шоу».

– Куда??? – удивилась я.

– Залезайте, Лампа Андреевна, – предложил Андрюша, – по дороге объясним.

Внутри просторного салона на заднем сиденье устроилась Маша Гаврюшина, страшно возбужденная и довольная. Перебивая друг друга, девочки принялись излагать события.

Три дня тому назад они позвонили по телефону, который каждый раз появляется на экране телевизора после обожаемой ими передачи «Дог-шоу».

– Вообще это Андрюша придумал, – щебетала Лиза.

– Не, герлы, – протянул наш бандит, – идейка ваша, а я только в телефон нашептывал. А то у вас гудки детские, могли обманом понять, подумали бы, понты корявые…

– И совсем не корявые, нормальные понты, – возразила Лиза. – Сам пургу не гони, дай побалакать по-свойски.