Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

Плохо ему стало в машине. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, сердце билось так, что, казалось, оно сейчас выскочит из груди… Приехавшая «Скорая» моментально заподозрила инфаркт. Но в больнице опытный кардиолог велел промыть больному желудок и, мрачно посмотрев в таз, поинтересовался:

– Сколько же вы редьки слопали? Килограмм? Два? Никогда больше так не поступайте. Этот овощ изменяет сердечную деятельность, он крайне опасен в больших количествах.

Утром сконфуженного отца отправили домой. И это был единственный случай в моей жизни, когда я видела его подшофе.

Мой бывший супруг тоже не злоупотреблял горячительными напитками. Он в основном увлекался бабами. А Катин старший сын Сережка любой выпивке предпочитает мороженое. Поэтому как вести себя с женщиной, сильно страдающей от похмелья, я просто не знала.

– Ой, ой, ой, – раскачивалась из стороны в сторону хозяйка, держась за голову. – Ой, ой, как болит, спасу нет!

– Вы Рита? – попробовала я вступить с ней в контакт.

– Ох, не знаю, – пробормотала она.

– Как? Вы не знаете свое имя?

– Ничего не знаю, – нудила тетка, держась за виски. – Ничего.

Честно говоря, я ее пожалела. Сама только один раз в жизни напилась и помню, как мне было плохо, пока заботливый Андрюша не поднес стаканчик «Балтики». Пиво! Вот что должно помочь. Я выскочила на улицу и в ближайшем ларьке схватила две бутылки. Пиво и впрямь оказалось живой водой. Хозяйка прекратила стонать, натренированной рукой вскрыла бутылку и выхлебала содержимое прямо из горлышка. Я уставилась на нее во все глаза, ожидая действия «лекарства». Минут через пять алкоголичка удовлетворенно рыгнула и пробормотала:

– Хорошо пошла, давай вторую!

– Э, нет, сначала скажи, ты Рита?

– Я Марго, – ответила пьянчужка.

Ну уж на королеву она явно не тянула. Но если ей так хочется, пусть будет Марго.

– Знаешь, где Степан?

– Кто это такой? – удивилась она.

– Брат твой родной, Степан Разин.

– Ах, Степка, – протянула собеседница. – А хрен его знает.

– Ну попробуй сообразить.

Рита попыталась встать, но ноги не слушались, подламывались в коленях и явно не собирались никуда идти.

– Там, – мотнула она головой в сторону коридора, – на стене телефон.

Я вышла из кухни, сняла с полочки телефон и принесла Маргарите.

– Нет, – икнула та. – На обоях телефоны записаны, глянь, может, и есть нужный…

Щелкнув выключателем, я принялась изучать клочья, висевшие вокруг полочки. Среди них и впрямь нашлось несколько бумажек с цифрами. Женя, Леша, Галка и почему-то парикмахерская. Вот уж никогда бы не подумала, что подобный экземпляр ходит делать прически. Вернувшись на кухню, я увидела, что Марго добралась до второй бутылки, выхлебала ее до дна и теперь спит, уронив грязную голову между вонючей тряпкой и газетой, на которой громоздятся остатки копченого леща.

Переписав на всякий случай телефончики, я несолоно хлебавши отправилась домой.

ГЛАВА 18

В понедельник ровно в десять утра я позвонила в издательство и сообщила Михаилу, что дискета с рукописью готова.

– Душенька! – воскликнул главный редактор. – Сейчас пришлю машину.

Не успела я привести себя в порядок, как запищал домофон.

– Дорогая моя, – защебетал Галин, увидав, как я с гордо поднятой головой вхожу в кабинет, – вы умница, давайте.

– Сначала деньги!

Редактор рассмеялся и бросил на стол пачку сторублевок, но я не успела спрятать ее в сумочку. Дверь распахнулась, и в кабинет, весело улыбаясь, вошел Юра Грызлов.

– Миша, – начал он и осекся.

Взгляд писателя скользнул по письменному столу, Галин быстрым движением бросил на стопку купюр газету, но Юра заметил его жест и хмыкнул. Потом он перевел на меня взор и удивленно протянул:

– Лампа?

– Юра, – обрадовалась я, – звоню, звоню, а тебя все нет.

– В Петербург ездил, – пояснил литератор.

– Вы знакомы? – удивился Галин.

– Что же тут странного? – парировал Юра и уселся в кресло.

Он явно понимал, что помешал деловому разговору, но не собирался уходить. Галин с честью вышел из создавшего положения. Пощелкав рычажком селекторной связи, он велел:

– Люсенька, зайди.

Тут же впорхнула прехорошенькая девчонка в синем брючном костюме.

– Господин Грызлов, – защебетала она, – пойдемте, там ваши авторские экземпляры лежат.

Пришлось Юре нехотя встать, на пороге он обернулся и сказал:

– Лампа, подожди меня.

Только за ним захлопнулась дверь, как Галин моментально потребовал:

– Давайте.

Я протянула дискеты.

– У него было два варианта, я не знала, какой больше подойдет, и на всякий случай прихватила оба.

– Правильно, – одобрил Галин и спросил: – Следующие сможете найти?

Я вспомнила «папку Кондрата», до отказа забитую рукописями, и отрезала:

– Вот Лена вернется, и будете вести с ней все переговоры.

Редактор усмехнулся и глянул на меня жуликоватыми глазами.

– Дорогая Евлампия Андреевна, мы с вами оба очень хорошо знаем, сколь далеко уехала Елена Михайловна. Может, она вернется лет через семь-восемь, а может… Все случается в этой жизни. А Лизе нужны будут средства, так что подумайте, посоветуйтесь. Я вас не тороплю, только имейте в виду…

– Что?

– Наше издательство без книг Кондрата Разумова выживет, а вот семья литератора может много денег потерять, и пока у нас есть интерес к творчеству Кондрата…

Он замолчал и забарабанил пальцами по столу. Стараясь сохранить лицо, я сказала:

– Обязательно подумаю над вашим предложением.

– Вот-вот, – вздохнул он. – Подумайте…

Я вышла в коридор и тут же столкнулась с Юрой.

– Что за дела у тебя с этим мошенником? – резко спросил он.

– Да так…

– И все же?

– Ну…

– Только не ври! – приказал он. – Пошли в буфет.

Мы устроились за пластиковым столиком. Я отхлебнула тепловатую жидкость, проданную под видом кофе, и сморщилась. Ну и гадость.

– Так что хотел Галин? – наседал Грызлов.

Не понимая, почему он так возбудился, я вздохнула:

– Он искал рукопись Кондрата «Загон с гиенами». Говорит, разрекламировали будущую книгу и в газетах, и по телевидению…

– Ну и? – ухмыльнулся Юра.

– Вот я и привезла.

– Как? – изумился собеседник. – Где же ты ее взяла?

– В компьютере!

– Лампа, – сурово сказал Юра, – не ври. Накануне ареста Лена позвонила мне и сказала, что Галин требует рукопись. Она искала по всем файлам и нигде ее не нашла. Говори, где взяла!

– Правда, в компьютере, только не у Кондрата.

– Слушай, – Грызлов стукнул ладонью по столешнице. – Ей-богу, прежде чем с тобой разговаривать, следует каши поесть.

– Все произведения Разумова набирала одна машинистка, Леокадия Сергеевна Рюмочкина, – пояснила я. – Она же хранит на всякий случай копии. Кондрат не слишком ловко управлялся с компьютером и пару раз случайно уничтожил рукописи. Вот она и припрятывала дискеты.

– Ловко, – протянул Юра. – Ниро Вульф, да и только.

Я засмеялась:

– За хорошие деньги любой Шерлоком Холмсом станет.

– Ох и дура же ты! – в сердцах воскликнул Грызлов. – Да Мишка небось обвел тебя вокруг пальца. Сколько он дал?

Я растерянно молчала, потом все же пробормотала:

– Двадцать тысяч.

– Значит, чуть больше семисот долларов, – быстро пересчитал Грызлов. – Нет, ты не дура!

Я горделиво приосанилась.

– Ты вопиющая идиотка, кретинка, каких мало, – закончил он.

– Почему?

– Потому, – рявкнул литератор. Потом, сменив гнев на милость, добавил: – Тебе следовало выколотить из Галина в три раза больше. Сделай милость, больше не носи в издательство ничего без совета со мной, поняла?

Я закивала. Мы допили отвратительный капуччино, дожевали эклеры, похожие по вкусу на куски ваты, и двинулись к выходу. Во дворе Юра похлопал себе по карманам и выругался:

– Черт, ключи!

– Потерял?

– Да бросил небось на стол у этой козы, когда книжки забирал! Подожди секундочку.

Резко повернувшись, он вернулся в здание. Я осталась во дворе и от скуки стала разглядывать его машину – темно-бордовый «Вольво». Интересно, сколько Юра зарабатывает? Такой автомобиль стоит не одну тысячу. Правда, мне тачка внешне не слишком нравится, какой-то агрессивный дизайн, но все-таки… Несмотря на солнце, в спину дул пронизывающий ветер, и я совершенно замерзла, прыгая возле запертой машины. Наконец появился Юра, и мы поехали домой.

– Ты не будешь против, если я сварю кофе? – поинтересовался Грызлов, когда мы приехали.

– Нет, думаю, у тебя все равно не получится хуже, чем тот, который мы пили в издательстве, – согласилась я.

Внезапно Юра опустился на стул.

– Что случилось?

– Сердце, – пробормотал он. – У меня стенокардия. В куртке нитроглицерин лежит, принеси скорей…

Я ринулась в прихожую и принялась рыться в карманах, но лекарства не нашлось.