Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие - Эльга Лындина

С уходом Олега Борисова, актера «без кожи», мастера продуманного обострения в созданных им характерах, увлеченного героями, познающими сущность мира в ярких трагических эмоциях, трудно было представить в роли Павла I художника совершенно иного плана, иной творческой природы, совершенно иного, наконец, внешнего облика. Однако Виталий Мельников решился, убежденный, что Сухоруков сыграет Павла I. Сыграет с пафосом мучительного познания окружающего мира. Павел оказывается беззащитен перед ним. Перед самодержцем, который пытался навязать обществу некий эксперимент, за что заплатил собственной жизнью. Конечный смысл эксперимента — в традиции узнавания. А узнанной оказалась сама действительность, реальная жизнь, не подвластная ему, романтику, идеалисту. Ему — деспоту, взбалмошному, эксцентричному, нетерпимому… Простодушному страдальцу… Монарху, страстно желающему творить добро для своих подданных. Играл Сухоруков все это объемно, взрывчато, с упоением.

Мистическая фигура Павла I обросла легендами. В фильме все сосредоточено на своеобразном поединке императора с графом Паленом (Олег Янковский), государем возвышенным и государя предавшим, одним из главных организаторов его убийства. Павел жаждет великих исторических свершений во благо российской державы. Мудрый, ироничный Пален априори понимает бесперспективность мечтаний Павла и его обреченность. В принципе как и обреченность собственную: у него, как и у Павла, нет подлинной опоры. Разница в том, что идеалист Павел этого не осознает, а трезвый аналитик Пален насквозь видит своих соратников в борьбе с императором — корыстолюбцев и предателей.

Любопытно, что Сухорукову почти в одно время довелось сыграть и Павла I, и графа Палена — в картине «Золотой век», костюмной киновампуке о романе сестры графа Платона Зубова, фаворита Екатерины II, с английским послом, который, по сути, руководил заговором против императора.

«С Павлом Петровичем меня роднило желание правды, — говорит Сухоруков. — Он был очень сильным человеком. Принимал такие решения, издавал такие указы, какие никто из российских императоров не мог себе позволить. За это его ненавидело дворянство и за это его ненавидели большевики. Он был настолько прогрессивен в своих взглядах и в своем понимании государственности, что его боялись. С кем боролся Павел? С олигархами…»

Сухоруков страстно защищает императора, как своего родного человека. Разумеется, в первую очередь, это актерская любовь к своему герою. Но это еще и самовысказывание по поводу социально идеальной личности в представлении Сухорукова. Сильной, отважной, действенной. Иногда идущей напролом. Это выглядит современно, особенно в свете слов Сухорукова о «борьбе Павла с олигархами».

Вместе с тем Сухоруков нашел и достаточно объективный ракурс в своем взгляде на самого, пожалуй, необычного властителя земли русской. Сотканный из противоречий (этого не скрыть!), болея ими, Павел Петрович все время страдает и жжет себя на медленном огне. А когда боль становится совсем уж невыносимой, император спонтанно вымещает ее на других. Во многом благодаря Сухорукову в картине обнажены пропасти в существовании Павла. Романтик Виктор Иванович сумел не испугаться кривой, по которой движется император. Игра актера необыкновенно интенсивна, он словно не допускает малейшей передышки. Трагические ситуации, одна настигает другую… Нестерпимые положения… Бурные события… Цепочка выстраивается почти без пауз, и все это время Павел неуклонно приближается к бездне.

Сухоруков предлагает закономерный для пути Павла парадокс. Чем ближе его гибельный финал, тем острее император провидит его. И тем спокойнее он. Император чувствует сгущающийся вокруг него ядовитый туман и прорывается сквозь него… к смерти. Двойственность, разлад, в которых так много лет существовал Павел Петрович, соединяются в ожидании смерти. Уже почти желанной.

Павел все более и несчастен, и величествен в своей прозорливости, осознании того, что он не должен сопротивляться потенциальным убийцам. Жить дальше император может, только отказавшись от того, с чем он идет к людям. Но отказа, окончательного, бесповоротного, его душа не приемлет. То, что сделано Сухоруковым в роли Павла, близко греческой трагедии с ее темой рока.

Виктор Иванович как-то обмолвился, что его занимает судьба Павла после расправы над императором. Его размышления на эту тему глубинны. Для Сухорукова его жизненное пространство не только не замкнуто сценой и кинематографом. Он не просто вплотную связывает свою профессию с окружающей жизнью, ее колебаниями, скачками, взрывами, которых сегодня более чем достаточно. От всего этого он отталкивается, переживает со свойственной ему страстностью — и так движется к очередной работе. Естественно, когда драматургия дает ему эту возможность. В судьбах убийц императора актер, по всей вероятности, ищет некие аллюзии с современностью. И делает Павла I близким людям XXI века.

Сухоруков не боится сложностей в собственном самопознании — так он открывает в себе какие-то новые грани, что позволяет ему часто поражать зрителей очень разными героями.

Скорее всего, Павел Лунгин понимал это, когда утверждал Виктора Сухорукова на роль монаха Филарета в картину «Остров». Филарет в какой-то мере антипод главного героя фильма, отца Анатолия. Живущего душевно взволнованно, с незаживающей раной, постоянно бередящей его совесть, его мысли, определяющей многие его поступки. А Филарет спокоен, благодушен, миролюбив. Оберегая себя, свое спокойствие, Филарет осознанно отделяет себя от треволнений, сложных контактов с людьми обездоленными, несчастными. Филарет доволен своей жизнью и не хочет ничего уступить в своем мирном удовлетворении судьбой.

Сухоруков впервые играет такую симпатичную даже ограниченность, уход от любых проблем, кроме забот о собственном комфорте, милую уютность каждодневного существования. Его заботы — в основном о себе. О мягкой, теплой постели. О мягких, теплых сапогах. О вкусной еде. Как будто все в пределах дозволенного монашеским уставом. Хотя отчасти и вопреки ему, впрочем, Филарет менее всего об этом задумывается.

Безгрешный грешник, он искренне почитает жесткий аскетизм отца Анатолия, побаивается его, даже от чего-то, не очень значительного, из-за этого отказывается. И остается всего только средним, обыкновенным человеком, который иным и быть не хочет, этот смиренный сибарит.

Сухоруков рисует его портрет с непривычной для него мягкостью. Только за этим тихая (опять-таки — тихая!) ирония актера по отношению к своему герою, который всем своим обликом, укладом жизни подчеркивает, укрупняет личность отца Анатолия в исполнении Петра Мамонова.

Виктор Сухоруков во многом автор своих ролей. Их конструктор. Казалось бы, слово «конструктор», жесткое, техническое, не очень срастается с имиджем актера, его бурными выплесками эмоций в жизни, в кино, в театре. Но Виктор Иванович всегда работает очень продуманно. И проникновенно. Независимо от того, драматическая или комедийная у него роль.

Неслучайно многие режиссеры, однажды с ним встретившись в работе, возвращались к нему. Причем предлагая роли, отнюдь не дублирующие то, что они уже вместе сделали, пусть и с успехом. Напротив… Это совершенно разные персонажи, разные жанровые установки, если говорить о фильме в целом.

Сухоруков дважды снимался у Станислава Говорухина. Первая встреча — в фильме «Не хлебом единым», экранизация в прошлом опального, запрещенного романа. Второй раз Говорухин работал с Сухоруковым в экранизации морских рассказов Константина Станюковича, картина называлась «Пассажирка».

Директор крупнейшего в стране военно-промышленного завода-гиганта, генерал, наделенный огромной властью и в результате переставший осознавать границы собственной власти, этот человек, по сути, глубоко несчастен. Никем не любим и никому не нужен. Не нужен боготворимой им молодой красавице-жене. Причина не в разнице в возрасте. Не в том, что этой женщине тоскливо, неуютно в сером промышленном поселке. Просто непробиваема стена между мужем и женой, они живут в разных мирах. Это первый пласт в решении Сухорукова. Но актер этим не ограничивается, хотя кто-то и ограничился бы образом злобного, хамоватого хозяина жизни, типичного советского босса. Таков он, кстати, в романе. Дать бы ему хотя бы проблеск веры в то, что жена любит его, быть может, не было бы в нем его вечной озлобленности, приросшей к нему, как броня. Ушла бы назойливая подозрительность, грубое самоутверждение… Но жена уходит к другому, любимому, затравленному гению. Генералу, начальнику больше нечего ждать. Теперь он навсегда замкнут в каком-то омертвелом круге, где нет ничего живого. Кажется, он и сам это знает.

Актер появлялся в первой части фильма, и его отточенное, неоднозначное решение характера, переключение настроений, Сухоруков и терпеть не мог своего генерала, и временами сострадал ему, сделало именно эту половину картины по-настоящему соприкоснувшейся с прошлым. С временем, калечившим души и судьбы.