Миротворцы - Антон Первушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- В чём обвиняется? - дежурный аккуратно сложил газету с кроссвордом и потянулся к журналу регистраций.
- Находясь в нетрезвом состоянии этот гражданин буянил, приставал к прохожим, а при попытке его задержания оказал сопротивление, - отчеканил Пирогов. - Мы были вынуждены применить силу.
Ривкович подошёл почти вплотную, остановился, смерил Лысого Геру мутноватым тяжё-лым взглядом. Потом повернулся к Пирогову:
- Здравствуй, Николай.
- Здравствуй, Степан.
- Всё балуешь?
- Помаленьку.
- Почему на моём участке?
- Так мне везёт, - Пирогов притворно вздохнул.
- Значит, говоришь, дебоширил? Значит, говоришь, оказывал сопротивление? - Ривко-вич покачал головой.
- Говорю. Дебоширил и оказывал, - подтвердил показания Пирогов.
- Сволочи вы всё-таки, - заявил Ривкович. - Хоть бы дали ему высохнуть сначала, - он развернулся на каблуках и направился к своему стулу.
- Документы у него имеются? - спросил дежурный, что-то записывая в журнале.
- Никак нет, - отозвался Пирогов. - Мы проверили.
- Пойдёт на выяснение личности?
- Пожалуй.
Лысый Гера понял, что у него есть шанс.
- Зачем же выяснять мою личность? - сказал он громко. - Моя фамилия Стрель-цов. Герасим Николаевич Стрельцов. Я кандидат технических наук; в настоящий момент зани-маюсь коммерцией, руковожу торгово-закупочной фирмой. И я трезв.
Даже удивительно, что Пирогов позволил ему сказать так много. Но когда Лысый Гера за-кончил, капитан улыбнулся и ударил его наотмашь по лицу. Разбил Гере губу. Дежурный за стойкой хихикнул, а Ривкович, казалось, снова задремал на своём стуле, не обращая на проис-ходящее никакого внимания.
"Господи, да они все заодно", - дошло наконец до Геры.
- Дебошир и пьяница, однозначно, - подытожил дежурный. - Рапорт кто будет писать?
- Я напишу, - сказал молчавший до того Улитин и подошёл к стойке. Ручка есть?
- Найдётся.
- Иди давай, - Пирогов подтолкнул Геру к "аквариуму".
И Гера пошёл. У двери в импровизированную камеру они остановились. На двери висел замок солидных размеров, и Пирогов спросил в пространство:
- У кого ключ?
- Ну, допустим, у меня есть, - отозвался Ривкович, не размыкая век.
- Давай, - потребовал Пирогов, протягивая руку.
- А что мне за это будет?
- Лучше спроси, чего тебе за это не будет.
Ривкович зевнул.
- Ладно тебе, Степан, - сказал Пирогов миролюбиво, - свои люди сочтёмся.
Ривкович бросил Пирогову ключ; тот ловко поймал его на лету и открыл клетку:
- Прошу, наш неопознанный друг!
Ривкович внезапно встал и заявил, по-прежнему не глядя на Пирогова:
- Пойду - прогуляюсь. Присмотрю за разгулом преступности.
- Иди-иди, - сказал Пирогов. - Разомнись.
Ривкович вышел, Пирогов запер Лысого Геру в "аквариуме", а Улитин заспорил с дежур-ным о том, как правильно пишется оборот "во избежание". Всё это казалось таким простым, будничным - постороннему наблюдателю и в голову не придёт, что здесь на полном серьёзе решается вопрос жизни и смерти. Лысый Гера на секунду зажмурился и потряс головой.
- Теперь поговорим, - сказал Пирогов.
Он оседлал стул, на котором минуту назад подрёмывал Ривкович, положил руки на спин-ку. Лысый Гера, стоя по ту сторону решётки, с ненавистью смотрел на него.
- Я буду жаловаться, - сказал Гера.
- Жалуйся, - сказал Пирогов и закурил.
- У меня есть адвокаты, - сказал Гера. - То, что вы делаете, это произвол в чистом виде. Как только мой адвокат будет здесь, минуты не пройдёт и я окажусь на свободе, а ты, подонок, сядешь в эту клетку.
- Адвокаты есть у некоего Герасима Стрельцова, - сказал Пирогов. Безвестному бомжу государство предоставит бесплатного защитника. Объяснить, что такое бесплатный за-щитник?
Лысый Гера онемел от такой наглости, но занятых позиций решил не сдавать.
- Какое мне предъявлено обвинение?
- Хулиганские действия, отягчённые сопротивлением представителю власти. Статья двести тринадцатая нового Уголовного кодекса: исправительные работы от одного года до двух лет.
- И это всё? Когда я могу увидеть своего адвоката?
- Это будет всё, - со значением произнёс Пирогов, - если ты, гнида, сейчас же и чест-но, без экивоков и лапши расскажешь мне, зачем и под каким видом ты решил меня с Алексеем сдать?..
2.
Зимагор узнал об аресте Лысого Геры первым. И буквально в ту же минуту.
Не обошлось, конечно, дело и без элементарного везения, но основная заслуга в столь оперативном поступлении жизненно важной информации принадлежит, что удивительно, нико-му иному, как Алексею Улитину.
Именно с Алексеем встретился Зимагор, решая свою часть загадки, в тот самый час, ко-гда Пирогов разговаривал с коллегой Артемьевым и узнавал для себя много нового и интерес-ного.
Зимагору, чтобы отработать направление по "Белой стреле", сначала требовалось про-вести общую рекогносцировку. Для этого, по мнению Зимагора, следовало взглянуть на про-блему под разными углами, то есть с позиций представителей уголовного розыска, с позиций прокуратуры и госбезопасности. А затем проанализировать перекрёстные ссылки. С уголовным розыском было совсем просто: и Пирогов, и Улитин охотно делились информацией, только до сегодняшнего дня тема существования "Белой стрелы" всерьёз с ними не обсуждалась: Зима-гор был настроен заполнить этот пробел.
С прокуратурой - посложнее. Хотя Зимагор примерно представлял себе, к кому и под каким прикрытием ему обратиться за подобными сведениями: подполковник Сергей Метлев, занимавшийся в настоящий момент коррупцией в органах внутренних дел, честнейший и ум-нейший человек, был хорошо ему знаком - однако стопроцентной уверенности в том, что под-полковник захочет связываться с бывшим "кагэбэшником", да ещё в таком щекотливом деле, у Зимагора не было. Бывший "кагэбэшник" мог рассчитывать только на фанатичную веру Метле-ва в недопустимость любых форм правовой деятельности в обход существующих законода-тельных актов. Узнав о том, что в городе действует "Белая стрела", Метлев мог теоретически встать на дыбы и поделиться с Зимагором интересующей того информацией. А мог теоретиче-ски и не встать и не поделиться. Впрочем, запасного варианта у Зимагора пока не было, и он не стал морочить себе голову перебором других возможных кандидатур.
С госбезопасностью было ещё сложнее. Надо сказать, что в своё время подполковник КГБ Эдуард Борисович Симакин не по своей собственной воле покинул кресло в кабинете с окнами на Старую площадь, а был из него фактически выкинут в результате провала сложной внутриведомственной интриги, которую сам же и затеял. Ошибку свою он не признал, а потому умудрился перед тем переругаться со всеми друзьями и соучастниками. Так что, в Службе по-сле этого его не любили, информацией не снабжали, и новости приходилось узнавать через третьи руки. Симакин как-то раз и по старой привычке пытался завербовать себе в качестве информатора молодого, только что принятого в аналитический отдел сотрудника. Всё вроде налаживалось, но уже через неделю сотрудника уволили, а Симакин провёл несколько весьма неприятных минут в кабинете генерала Данилова, после чего зарёкся связываться с Конторой навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});