Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

В народе, по свидетельству Крылова, Антона Петрова считали святым, погибшим при расстреле мучеником. Автор статьи в «Колоколе» «Сказание о бездненском побоище в Казанской губернии» сообщал, что «на Антона Петрова крестьяне смотрели, как на лучшего человека в селении»[428].

Расстрел в Бездне произвел громадное впечатление на передовые круги русской интеллигенции. Ниже мы коснемся известной политической демонстрации казанского студенчества, связанной с этим расстрелом. «Колокол» дал первые сообщения о событиях в Бездне через месяц после расстрела. В специальной статье «12 апреля 1861 (Апраксинские убийства)» Герцен в июне 1861 г. писал: «Мозг разлагается, кровь стынет в жилах, читая наивно-простодушный рассказ такого злодейства, какого небывало с аракчеевских времен» (статья Герцена была непосредственно вызвана официальным сообщением о бездненском деле)[429]. Взрыв крестьянских волнений после 19 февраля и кровавое подавление их царскими властями сыграли важную роль в выпрямлении политической линии Герцена и «Колокола», в переходе последнего на более последовательные революционно-демократические позиции. В статье «Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ»[430] Герцен писал со всей резкостью и определенностью: «Крестьяне не поняли, что освобождение – обман, они поверили слову царскому; царь велел их убивать, как собак; дела кровавые, гнусные совершились». Мечтая о том, чтобы слова его дошли до крестьянина – труженика и страдальца земли русской, Герцен говорил народу: «Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их – и совершенно прав; но веришь еще в царя и в архиерея… Не верь им! Царь с ними, и они его. Его ты видишь теперь – ты, отец убитого юноши в Бездне, ты, сын убитого отца в Пензе. Он облыжным освобождением сам взялся раскрыть народу глаза и для ускорения послал во все четыре стороны Руси флигель-адъютантов, пули и розги»[431]. Преступление самодержавия, совершенное в Бездне, обличал и «Современник» в одной из своих летних книжек 1861 г.[432] «Современник» подчеркивал значение крестьянских волнений и указывал на прямую обязанность интеллигенции «при проявлении народной воли стремиться достичь благотворных для народа результатов, т.е. доставить ему удовлетворение»[433].

Крупные волнения, сопровождавшиеся применением военной силы и в ряде случаев столкновениями с войсками, произошли весной 1861 г. также во многих других губерниях как великороссийских, так и украинских, белорусских и т.д.

В Смоленской губернии, в Гжатском уезде, несколько тысяч крестьян князя Голицына упорно и настойчиво отказывались повиноваться помещичьей власти и продолжать отправление работ на помещика. Крестьяне при появлении карателей оказали сопротивление аресту так называемых зачинщиков. 15 мая в селе Самуйлове двухтысячная толпа была окружена и атакована войсками. В результате столкновения (в акте о подавлении волнений утверждалось, что крестьяне «с неистовым энтузиазмом бросились на солдат, обнаружив намерение отнять у них ружья») погибло 22 крестьянина[434].

В Саратовской губернии, в Камышинском уезде, население Руднянской вотчины отказалось от исполнения барщины. Волнения начались в середине марта, сразу по объявлении крестьянам «Положений» 19 февраля. По сообщению усмирявшего волнения в Саратовской губернии флигель-адъютанта Янковского, крестьяне, «подстрекаемые своим негодованием» (Янковский признавал факт жестокого притеснения крестьян управляющими), «решились на сопротивление, дав взаимную клятву скорей умереть, чем уступить». Центр волнений был в селе Лемешкине. Вся окрестность, утверждал тот же Янковский, заражаясь примером, ждала результата волнений в непокорном селе Лемешкине, «чтобы восстать или успокоиться». «Заманчивая программа лемешкинских проповедников», по его словам, заключалась в утверждении, что «земля, усадьбы и леса составляют собственность крестьян, окупивших… эту собственность долголетним трудом и оброком». Усмиритель признает, что такая программа была очень увлекательна для народа. Выступления крестьян в Камышинском уезде были подавлены в апреле вмешательством войск, угрозами и избиениями[435].

На Украине серьезные волнения произошли в Подольской и Черниговской губерниях.

В Подольской губернии, по признанию флигель-адъютанта барона Корфа, до опубликования манифеста 19 февраля было распространено «ложное понятие» о свободе и «несбыточные надежды на немедленное, внезапное и полное прекращение обязательных отношений крестьян к помещикам». Полное несоответствие между представлениями крестьян о подлинной свободе и реальным содержанием реформы и явилось, несомненно, основным источником волнений. Они начались в губернии 11 апреля 1861 г. (в Винницком уезде) и до 20-х чисел мая прокатились по 12 уездам, охватив 159 селений и 80 тыс. крестьян. В Ямпольском уезде, в селе Тимановке, произошло столкновение между крестьянами, решительно отказывавшимися от барщины, и войсками. После подавления волнений в губернии помещики продолжали жаловаться на полную враждебность со стороны крестьян, которые «не верят в „Положение“, ни в способы применения оного, ни в местную администрацию, ни в установленные по крестьянским делам учреждения»[436].

В Черниговской губернии на протяжении марта – мая 1861 г. произошли крестьянские выступления в ряде уездов: Нежинском, Новгород-Северском, Конотопском, Кролевецком, Мглинском, Новозыбковском. Наиболее серьезный характер приобрели волнения в Нежинском уезде. Здесь «гнездо неповиновения», по оценке контрадмирала царской свиты Унковского, находилось в селении Безугловке, «от которого дух непокорности распространялся по ближайшим селениям и угрожал заразить не только весь уезд, но и другие соседние». Безугловские крестьяне твердо считали своею собственностью находившуюся в их пользовании землю. Эту мысль, по свидетельству Унковского, они готовы были отстаивать даже ценой жизни. Безугловцы категорически отказывались отбывать повинности в пользу помещиков и убеждали стать на такой же путь крестьян соседних селений, в чем, по отзыву властей, имели определенный успех: за пять дней к ним присоединилось несколько тысяч человек. Явившимся в Безугловку войскам (в начале апреля) крестьяне оказали сопротивление, которое, однако, было скоро подавлено[437].

К важнейшим очагам крестьянской борьбы против крепостнических начал реформы 19 февраля принадлежали западные и северо-западные губернии: литовско-белорусские (Ковенская, Виленская, Гродненская), латгальские уезды Латвии (Витебская губерния).

В одном лишь Белостокском уезде Гродненской губернии число крестьян, решительно отказавшихся нести повинности помещикам, превысило в марте 1861 г. десять тысяч душ мужского пола. В одном из имений (помещика Фрибеса) толпа крестьян заявила прибывшему на место волнений флигель-адъютанту Нарышкину, что они, крестьяне, считают прочитанный им манифест подложным, что в действительности они получили свободу без всяких обязательств в отношении владельцев, что они не имеют никакого доверия ни к духовенству, ни к предводителю дворянства, ни к полиции, что они не допустят к исполнению повинностей и тех крестьян, которые изъявили