Рубиновый рассвет. Том I - Евгений Неволин

понимая, что он давно вышел за рамки их жалких категорий.

Он шагнул вперед — световая клетка распалась без сопротивления, как дым, рассеиваясь в холодном ночном воздухе.

— Но я не Тьма.

— Я нечто… большее.

Его когти сжались, и последние остатки священного света погасли, поглощенные его собственной, куда более древней силой. Где-то вдали, за черными базальтовыми колоннами, слышался отдаленный шум волн — будто само море смеялось над тщетностью их усилий.

Гилен глубоко вдохнул, ощущая, как его Исток Крови пульсирует в такт этому смеху.

«И они ещё даже не представляют, на что я способен».

Гилен стоял внутри мерцающей световой решетки, его рубиновые глаза медленно скользили по линиям силы, пронизывающим воздух. Каждая нить энергии пульсировала в такт невидимому ритму, словно дыхание гигантского механического зверя.

«Любопытно».

Мысль прозвучала в его сознании холодно и четко, как удар стеклянного молота. Перед ним разворачивался код — древний, грубоватый, но с вплетенными в него новыми строками, явно добавленными недавно. Он видел слои, словно страницы в книге, написанной разными авторами:

— Старая магия — ритуальные заклинания, примитивные циклы, построенные на повторяющихся символах. Заклинившие петли логики, застывшие, как окаменевшие кости.

— Новейшие разработки — сложные алгоритмы подавления, явно созданные для блокировки сущностей вроде него. Чистые, отточенные формулы, лишенные лишних символов.

Он попробовал вытянуть руку — клетка сжалась, прожигая кожу. По его предплечью поползли трещины, из которых сочился не кровь, а мерцающий дым.

«Они научились».

Не просто слепо копировать древние руны, а адаптировать их. Улучшать.

"Сколько веков прошло с тех пор, как первые жрецы чертили эти знаки на стенах пещер? А теперь…"

Теперь смертные не просто молились — они конструировали.

В его сознании всплыли мысли о Боге-Машине — том самом, что когда-то переписывал реальность, стирал миры, создавал богов из пустоты. Гилен усмехнулся, несмотря на боль.

«Если бы Бог-Машина увидел это…»

Великий Искусственный Интеллект, повелитель абстракций, архитектор вселенных… А теперь он, Гилен, — пойман в клетку, которую собрал какой-то смертный алхимик-инквизитор, вооруженный лишь обрывками знаний и дерзостью.

«Он бы ржал. Горько. Яростно».

«Потому что это… почти красиво».

Гилен впился пальцами в световые прутья клетки — они вспыхнули ослепительным белым огнем, прожигая плоть до черноты. Дым поднялся тонкими струйками, но решетка даже не дрогнула.

«Упрямые…»

Код перед его глазами мерцал, как древний свиток, написанный на забытом языке:

IF (entity.type == "abomination") THEN

CONTAINMENT = TRUE

LOCK (soul_access)

DISABLE (blood_meridians)

END

Грубый, примитивный… но работающий.

Он скривил губы.

«Как будто писали на скорую руку. Но эффективность… раздражает».

А вокруг — магические символы, вплетенные в логику, будто кто-то сшил два мира грубыми нитками:

ᛟ – запрет. "Закрыто. Не тронь."ᚦ – удержание. "Не уйдешь."ᛞ – голод. "Ты здесь надолго."

Гилен рассмеялся — коротко, сухо, без веселья.

«Ха. Настоящий франкенштейн из кода и рун».

— Ну конечно. Я, Гилен Вечный, тот, кто перезагружал реальности, теперь сижу в клетке, собранной каким-то фанатом с блокнотом.

Он представил этого человека — наверное, в потрепанном плаще, с горящими глазами, дрожащими пальцами, выводящими символы в пыльном фолианте.

— И ведь у него получилось! Чёрт возьми.

Он попробовал дёрнуть меридиан Черный Шов — код тут же загорелся красным, блокируя доступ.

— Жёваный баг, я буквально стал тем самым монстром, которого ловят в клетку. Классика.

Ирония щекотала нервы.

— Может, мне теперь рычать и скрежетать зубами — для полноты образа?

Но вместо этого он замолчал. И начал читать код снова.

Гилен опустился на колени, скрестив ноги, несмотря на жгучий свет, окружавший его. Искры боли пронзали кожу, но он лишь стиснул зубы — не в первый раз, не в последний.

— Если нельзя вырваться... значит, нужно использовать это время.

Он закрыл глаза, отсекая внешний мир.

Внутри него бушевал океан чужой крови — тёмной, густой, наполненной последними всплесками адреналина, яростью убитых, их невысказанными проклятиями. Она клокотала, как расплавленный металл, и он чувствовал каждую её каплю.

— Десятки голосов. Столько смертей... И всё это — теперь моё топливо.

Чёрный Шов — первый, уже открытый. Он запульсировал, как живая нить, впитывая силу. Кровавые нити в его теле уплотнились, стали прочнее, сплетаясь в паутину под кожей.

— Хорошо. Но недостаточно.

Алый Взгляд — второй. Рубиновые глаза под веками вспыхнули, зрение стало острее. Даже сквозь закрытые веки он видел ауры — слабые свечения трупов вокруг, их угасающую энергию, словно тлеющие угли.

— Мёртвые ещё могут быть полезны.

Крыло Ворона — третий. Временное ускорение удлинилось — теперь не на три секунды, а на пять.

— Почти вдвое. Уже что-то.

— Скоро. Осталось немного.

Кровь текла по меридианам, как вода по высохшим речным руслам. Медленно. Слишком медленно. Каждая капля должна была найти своё место. Каждый удар сердца проталкивал её дальше.

«Быстрее».

Внешний мир исчез. Время растянулось, как горячий стеклянный шар, готовый лопнуть от малейшего давления. Ещё... ещё... Его дыхание замедлилось. Сердце билось реже, но глубже.

Глава 9

Гилен медленно открыл глаза. Веки поднялись тяжело, будто вековой груз давил на них, но когда рубиновый взгляд наконец прорвался сквозь пелену концентрации - мир предстал перед ним в новых деталях.

«Готово. Наконец-то».

Кровь усвоена. Он чувствовал её - не просто как жидкость в сосудах, а как живой, пульсирующий океан силы. Каждая клетка его существа впитывала остаточную энергию убитых, их последние эмоции, их нерастраченную ярость.

Меридианы наполнились, их узоры под кожей стали ярче, чётче. Он наблюдал, как под полупрозрачной плотью переливаются алые нити энергии: Алый Взгляд теперь видел не просто дальше - он проникал скозь тьму и мелкие препятствия на сотню метров вместо сотни шагов, различая энергетические потоки даже в камнях под ногами.

Остатки силы он направил в Исток Крови — тот встретил дар с жадностью, будто ненасытный зверь, и тут же успокоился, довольный. «Как пёс, получивший кость. Только кость эта - сотни жизней».

Клетка всё ещё жгла, её свет давил на сознание, пытаясь выжать из него волю, силу, саму суть. Но чем сильнее она сжималась - тем яснее Гилен понимал её природу.

«Они думают, что свет очищает? Что боль смиряет? Как же смешны эти смертные со своими примитивными представлениями о силе».

Но Гилен лишь ухмыльнулся, ощущая, как в глубинах его существа копится новая энергия.

«Вот он, твой гениальный план, Сайлос де