Бюро темных дел - Эрик Фуасье

class="p1">Занятый этими размышлениями, Валантен подошел к книжному шкафу, возле которого он несколько минут назад застал врасплох Аглаэ. Уверенным движением инспектор выдвинул вперед томик «Эссе» Монтеня. Раздался щелчок, и весь ряд полок со скрежетом повернулся, открыв тайный проход.

Шагнув туда, Валантен оказался в комнате площадью двадцать квадратных метров. Это был секретный кабинет, о котором никто, кроме него, не знал. Здесь инспектор хранил большую часть вещей, связывавших его с прошлым. В центре комнаты стоял огромный стол с тигелями, горелками, перегонными кубами, пробирками и колбами – здесь был весь инструментарий химической лаборатории, который одобрил бы и сам великий Пеллетье. Полки у дальней стены были заставлены чучелами небольших животных, коллекциями минералов, окаменелостей и засушенных насекомых; в банках с формалином плавали причудливые студенистые сгустки. На стенах висели гравюры с лечебными растениями. Интерьер этой странной, внушающей смутную тревогу кунсткамеры дополняли многочисленные рамки с бабочками всех форм, цветов и размеров.

Валантен поставил пузырек со стрихнином в один ряд с другими склянками, выстроившимися на столе, и направился к секретеру, в ящиках которого он хранил в идеальном, скорее, даже маниакальном порядке все важные документы. Подняв крышку секретера, молодой человек замер, ему хватило одного взгляда, чтобы понять: документы лежат не совсем так, как он их оставил здесь накануне вечером.

Кто-то побывал в потайной комнате и рылся в его бумагах.

Глава 19. Отец и сын

Той ночью Валантен плохо спал: просыпался множество раз весь в поту, тяжело дыша, с ощущением, что ему не хватает воздуха. Под конец совсем измучившись, он встал с кровати и перебрался в библиотеку, где попытался побороть бессонницу чтением медицинского трактата, но не смог сосредоточиться на строчках. Буквы плясали перед глазами, смысл слов ускользал. Ему покоя не давала невыносимая мысль о том, что некто посторонний, проникший в его апартаменты, раскрыл секрет потайной комнаты. У него словно вырвали часть души.

В конце концов Валантен уронил открытую книгу на колени, заложив пальцем страницу, и откинулся на спинку кресла. Мало-помалу он погрузился в дремотное оцепенение, и в голове заклубились туманом воспоминания о временах, давно ушедших в прошлое.

Было лето, ему едва сравнялось пятнадцать. Гиацинт Верн отсутствовал уже три дня: опять уехал навестить дальнюю родственницу, которая отличалась слабым здоровьем. Валантена он оставил на попечение старой Эрнестины – она занималась хозяйством в его доме, а заодно служила нянькой и кухаркой. Эта добрая женщина как могла старалась окружить одинокого скучающего подростка заботой, но развеять его дурное настроение ей было не под силу.

А Валантена и правда одолевала хандра. Он предпочел бы сопровождать отца в этой поездке в глухую провинцию, вместо того чтобы маяться без него в Париже, и горячо упрашивал взять его с собой, но Гиацинт Верн был непреклонен. Сказал, что его кузина – ворчливая старая дева, она не выносит ни детей, ни шума, порой ведет себя просто отвратительно, а ласковой бывает только со своими кошками, которых в ее доме обретается не меньше дюжины. Валантен, будучи послушным сыном, в конце концов сдался, а теперь вот места себе не находил от скуки. Огромные апартаменты на улице Шерш-Миди казались ему пустыми и холодными, словно лишь присутствие отца согревало их и вносило оживление. Сейчас мальчик особенно остро осознавал себя ребенком, лишенным материнской ласки, хотя обычно такое положение вещей его не тяготило. Даже чтение научных трактатов, в котором он всегда находил усладу, что было весьма удивительно для отрока его лет, не могло заполнить пустоту в сердце.

В тот день он и вовсе не мог сосредоточиться на каком-либо деле более нескольких минут. Попробовал поиграть на бильярде и решить шахматную задачу, подкинутую ему отцом перед отъездом, но все эти занятия казались бессмысленными и неинтересными. Валантен праздно бродил из комнаты в комнату, проклиная безжалостное летнее солнце: оно лезло в окна, делая жару в квартире почти невыносимой. Все его раздражало: тошнотворный запах воска для паркета, безумолчный стук, который издавали мухи, настырно бившиеся о стекла, бормотание Эрнестины, беззаботно напевавшей себе под нос на кухне, пока варился клубничный конфитюр…

Ноги сами принесли его к отцовскому кабинету, и он оторопел, увидев в замке ключ. Валантену разрешали беспрепятственно ходить по всем апартаментам, где угодно, но этот кабинет всегда оставался частной территорией отца. Валантен никогда не переступал порога этой комнаты, и хотя формального запрета он от Гиацинта Верна не получал, тем не менее каким-то образом сам догадывался, что нельзя вторгаться в это пространство, принадлежащее только его владельцу и никому более. Впрочем, раньше отец всегда запирал свою дверь на замок.

Теперь же, увидев в замке ключ, подросток почувствовал дрожь любопытства, прокатившуюся по всему телу. Запретное искушало, дразнило и манило. Разумеется, ни за что на свете Валантен не хотел бы огорчить своего обожаемого отца. Но ведь отец ничего не узнает, а стало быть, и повода для огорчений у него не будет, верно?..

Некоторое время юноша напряженно прислушивался и, лишь удостоверившись, что Эрнестина не собирается уходить с кухни, шагнул к двери. Сердце билось так, что, казалось, вот-вот затрещат ребра. Когда он протянул руку к ключу, его пальцы тряслись, будто металл был раскален добела и мог ожечь до костей при малейшем прикосновении.

Но не ожег.

Ключ легко повернулся в замке. Дверная створка бесшумно качнулась вперед на петлях. Валантен бросил взгляд через плечо, внезапно заробев сделать решающий шаг и почти мечтая увидеть Эрнестину в конце коридора, чтобы не пришлось переступать невидимую границу. Но никто не собирался препятствовать ему совершить непоправимое.

Ставни в кабинете были закрыты, здесь царил полумрак. В тонких струйках солнечного света, сочившегося сквозь щели в досках, плавали пылинки. Сладковатый запах, похожий на аромат ладана, витал в воздухе. Валантен затворил за собой дверь и осмелился сделать первые робкие шаги по комнате. В сумраке тускло поблескивала полировкой мебель. Угадывались очертания большой кровати под балдахином, платяного шкафа, туалетного столика с одним зеркалом и косметическими принадлежностями, письменного стола и низкого стула, похожего на молельную скамеечку, с забытой на нем Библией.

Валантен заметил на столе подсвечник с двумя свечами и подошел ближе. Рядом с подсвечником лежало «огниво Фюмада». Подросток схватил эту коробочку с двумя отсеками, из первого достал серную спичку и погрузил ее во второй, который представлял собой резервуар с серной кислотой. Немедленно вспыхнуло пламя – слабое, дрожащее. Когда загорелись обе свечи, Валантен поднял серебряный подсвечник повыше, чтобы рассеять сгустившиеся тени.

Тогда-то он и увидел ее впервые.

Увидел над скамеечкой