Бюро темных дел - Эрик Фуасье

сказал, что я, мол, ее впервые вижу и негоже, мол, пускать кого бы то ни было на частную жилплощадь в отсутствие хозяина…

– Но в конце концов вы уступили под натиском и дали ей ключ?

– О, месье Верн! Кабы вы знали, до чего я на себя за это зол! Ума не приложу, как ей удалось ключ у меня выманить! Все произошло так быстро! Мамзель эта мне то глазки строила, то угрозами осыпала. Сказала, что она кузина месье, приехала из провинции, и что месье, дескать, ужасно разгневается, когда узнает, что я вышвырнул ее на улицу. Ну честное слово, я уж не знал, как от нее отделаться!

Теперь Валантен озабоченно нахмурился. История о неведомо откуда взявшейся кузине ему не понравилась.

– Полагаю, эта молодая особа вскоре удалилась.

– Вовсе нет! Она ждет месье в его апартаментах.

Валантен, чертыхаясь себе под нос, устремился ко входу в дом.

– Вы что, сразу не могли это сказать, папаша Матюрен?! – На пороге он спохватился и, не оборачиваясь, бросил: – Кстати, юная фурия, часом, вам не представилась?

– Только имя назвала! Сказала, ее зовут Аглаэ, кузина Аглаэ!

Валантен уже мчался вверх по лестнице, одолевая разом несколько ступенек. Тревога, охватившая его при известии о том, что в квартиру проникла незнакомка, мгновенно уступила место радостному удивлению. Накануне вечером, услышав, что утром он дерется на дуэли, Аглаэ Марсо дулась на него до конца ужина, и они расстались не то чтобы в ссоре, но весьма недовольные друг другом: каждый считал, что их приятный тет-а-тет отчасти испорчен.

Так или иначе, за вчерашним ужином Валантен лишь уверился в том, что он действительно испытывает к молодой актрисе влечение, намек на которое возник у него при первом знакомстве. Но несмотря на то что Аглаэ обладала бесспорной физической привлекательностью, влечение это нельзя было назвать любовной страстью. В девушке было что-то пикантное, некая внутренняя свобода, граничившая с бесстыдством, но совершенно покорившая Валантена. Большую часть времени за ужином Аглаэ рассказывала ему о своем увлечении общественным движением за эмансипацию женщин – оно как раз набирало силу, благодаря поддержке прессы, снова обретшей свободу слова. Истинным кумиром Аглаэ была Олимпия де Гуж[43], она зачитывалась Жорж Санд и с воодушевлением говорила о том, что представительницы ее пола уже отвоевали себе место в таких искусствах, как живопись[44], к примеру, и литература. Ее мятежный дух и неподдельная искренность суждений поначалу приводили Валантена в растерянность, но затем покорили его сердце. И хотя мысль о том, что молодая особа, столь озабоченная собственной независимостью, распереживалась за него настолько, что с утра пораньше бросилась к нему домой, чтобы выяснить, чем закончилась дуэль, несколько озадачивала Валантена, тем не менее это было ему приятно.

«Однако откуда она узнала мой адрес?» – внезапно возник вопрос.

Этот вопрос вертелся у Валантена в голове, когда он бесшумно входил в свои апартаменты. На кресле в прихожей лежал капор; дверь библиотеки, служившей также курительной комнатой, была приоткрыта, и Валантен направился прямиком туда. Дверная створка отворилась без единого скрипа. Ставни были еще закрыты, в комнате царил полумрак. Девушка в платье из органди, с накинутой на плечи расшитой муслиновой шалью стояла спиной ко входу и рассматривала корешки книг, выстроившихся на полках книжного шкафа аккуратными рядами.

– Моя кузина из провинции, стало быть? Вот оно как. Право слово, смелости вам не занимать!

Валантен на цыпочках дошел до середины помещения и только после этого громогласно обратился к нежданной гостье, так что девушка вздрогнула и резко обернулась, прижав ладонь к груди.

– Вы! Это вы! – выпалила Аглаэ Марсо, словно поначалу ушам своим не поверила, и ее золотисто-карие глаза засияли. – Господи, как вы меня напугали! Нехорошо подкрадываться к людям со спины! – Она радостно заулыбалась и сложила руки так, будто собиралась захлопать в ладоши. – Но раз вы здесь, прямо передо мной, целый и невредимый, значит, ваша дуэль…

Инспектор, беспечно взмахнув рукой, докончил за нее:

– Дело прошлого, без каких-либо последствий для меня самого, чего нельзя сказать о моем противнике: ему понадобится несколько дней, а может, и целая неделя, чтобы залечить ужасную царапину, которую моя пуля оставила у него на правой руке.

Актриса нахмурилась, изобразив грозный вид.

– Так ему и надо! – пылко воскликнула она. – А вот нечего вызывать честных людей на дуэли! У нас тут не Средневековье, поди!

Валантен подошел к низкому столику и взял из коробки с мозаичной инкрустацией сигару. Некоторое время он наслаждался запахом сухого табака, поводя сигарой перед носом, затем снова заговорил:

– Я весьма тронут, что вы, судя по всему, проявляете беспокойство о моей скромной персоне, однако это не объясняет ни самого факта вашего появления в этой квартире в мое отсутствие, ни того, как вы раздобыли мой адрес.

Вопреки ожиданиям, Аглаэ ничуть не смутилась. Она встала напротив, уперев руки в бока, и уставилась прямо в лицо молодому человеку, очаровательно морща вздернутый носик. Глаза ее пылали.

– А вы чего ожидали? Что можно вот так запросто, за ужином, между делом, на десерт, заявить, что утром вы стреляетесь с лучшим дуэлянтом, которому нет равных в искусстве убийства ближнего, и продолжить есть как ни в чем не бывало?! А вам не приходило в голову, драгоценный месье, что после такого заявления кто-нибудь всю ночь не сможет сомкнуть глаз, думая о драме, которая должна разыграться на рассвете? И что утром кто-нибудь с первыми лучами солнца бросится на улицу Иерусалима, чтобы помешать этому безобразию?

– То есть вы хотите сказать, что сегодня ни свет ни заря явились в Префектуру полиции? – опешил Валантен.

– А что мне еще оставалось? – возмутилась Аглаэ. – Надо было вас остановить, я хотела убедить вас в том, что нельзя подставлять голову под топор! И найти вас я могла только в Префектуре.

– Но как вам удалось выпросить у дежурного полицейского мой адрес? Это строго запрещено нашими правилами. Только не говорите мне, что вы и там разыграли комедию про «кузину Аглаэ»!

– У меня не было выбора! Надо же было как-то убедить вашего цербера пропустить меня в здание. – Актриса немного поколебалась, но продолжила: – Однако, когда я оказалась перед вашим начальником, мне стало ясно, что фокус с кузиной тут уже не пройдет, необходимо придумать что-то поубедительнее.

– Вы что, прорвались к комиссару Фланшару?! И что вы ему наболтали?

– Я и не надеялась, что меня проводят к целому комиссару. Так что… пришлось импровизировать. Я назвалась ему вашей новой любовницей и сказала, что мы… э-э… познакомились на улице Иерусалима