Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда - Сергей Юрьевич Нечаев

Мишель, он предоставил русским агентам общее состояние армии в Германии с разделением на два корпуса. А 15 февраля он передал господину Крафту записную книжку, содержавшую состав первых трех армейских корпусов, составленных в преддверии Русской кампании. И каждый раз Мишель подчеркивал в свою защиту, что данные там были вымышленными.

Также Мишель признал, что Мозес раз в две недели давал ему данные, которые ему поручали носить к переплетчику Жане, на улицу Сен-Жак, чтобы переплетать данные для передачи императору. Это была так называемая «Краткая ведомость» — сводка о численности и дислокации французских вооруженных сил, которая составлялась в одном экземпляре и предназначалась лично Наполеону. Ее-то и ходил переплетать Мозес. Сам он сказал суду следующее:

— Я передал информацию господину Мишелю, потому что он говорил, что у него родственник служит в армии, и ему необходимо знать, жив он или мертв.

Председатель суда переспросил его:

— Вы присутствовали при операциях Мишеля?

— Нет.

— Как долго он держал у себя эти данные?

— Примерно полчаса, три четверти часа. Я умолял его поторопиться, потому что он мог скомпрометировать меня.

— И каждый раз и при каждом сообщении Мишель давал вам пять-шесть франков?

— В те времена это были шестифранковые экю, которые стоили сто шестнадцать су. Но я ему сразу сказал, что передаю ему данные не ради того, чтобы вытягивать из него деньги, а потому, что понимаю, что он переживает за своего близкого человека. Я в этом не видел ничего плохого.

На допросе свидетелей были заслушаны Жерар (начальник отдела Военного министерства) и Мурье (служащий в Военном министерстве), а также Пьер-Этьенн Жане (книготорговец и переплетчик с улицы Сен-Жак).

Как выяснилось, Мозес даже толком не умел читать, и он действительно думал, что дает Мишелю возможность получить информацию о служившем в армии родственнике, который якобы мог оставить ему большое наследство.

Луи-Франсуа-Александр Сальмон, работавший в управлении смотров, показал, что сотрудничал с Мишелем три года.

Председатель суда спросил у него:

— Что вы получили от Мишеля?

На это Сальмон ответил:

— Он давал мне иногда сорок франков, иногда — шестьдесят, а один раз дал сто франков.

Луи Саже из управления передвижения войск рассказал, что Мишель просил у него данные, чтобы информировать некоего поставщика обмундирования Дельпона, с которым он якобы сотрудничал. Но выяснилось, что никакого Дельпона не существовало, то есть его Мишель просто выдумал.

Мишель был немедленно арестован <…> Суд над ним и еще тремя обвиняемыми был нарочно сделан гласным: Наполеон хотел представить народу дело так, что именно Россия стремится напасть на Францию и подсылает шпионов.

Евгений ТАРЛЕ

«1812 год»

Приговор суда по «делу Мишеля»

По итогам этого судебного процесса был осужден только Мишель. И хотя генеральный прокурор был убежден в виновности Саже и Сальмона, присяжные их оправдали, поверив в манипуляции со стороны Мишеля.

Начальник отдела в Военном министерстве Жерар, когда его спросили, рекомендовал ли он своим сотрудникам сохранять тайну во всем, что связано с их работой, ответил:

— Да, я лично делал им внушения, особенно в первый день нового года, когда собирал всех. Я говорил им, что работа, которая на них возложена, требует величайшей осмотрительности. Я говорил, что молчание — первая и самая священная их обязанность.

Довольно шумный судебный процесс, совершенно очевидно, был необходим Наполеону в качестве одного из доказательств «черных замыслов» России и оправдания своего окончательного разрыва с ней.

Приговоренный к смертной казни Мишель был казнен 1 мая 1812 года.

Удивительно, но среди материалов, относящихся к этому делу, хранящихся в Национальном архиве, не найдено ничего, что указывало бы на то, каким образом он был казнен. В результате одни говорят, что его гильотинировали, другие — что расстреляли. Ни тому, ни другому нет доказательств.

Освобожденные Луи Саже и Луи-Франсуа-Александр Сальмон 5 мая вновь были заключены в тюрьму в качестве «государственных преступников», а эта формула позволяла в годы Первой империи содержать человека в заключении без суда неограниченное время. То есть, получается, что они добились оправдательного приговора от присяжных заседателей, но ни в чем не убедили наполеоновский режим. И они содержались под стражей аж до 1814 года, и сделало их свободными только вступление союзных войск в Париж. Уже при Реставрации они оба обращались в Военное министерство с просьбой о финансовой помощи.

А вот следов Жана-Николя Мозеса по прозвищу Мирабо архивы вообще не сохранили.