Вторая любовь всей моей жизни - Виктория Уолтерс

– Я скучала по тебе, – сказала я ему, и кот мрачно посмотрел на меня, как будто понимал.

– Он тоже по тебе скучал. Несколько раз казалось, что он ищет тебя, – сказала Аманда, собирая его вещи. – Он просто душка.

– Спасибо, что присмотрела за ним.

– Без проблем. Мне было в радость. – После того как девочка погладила его на прощание, я засунула его в переноску. – Ты всегда хотела быть художницей? – робко спросила она.

– Я не уверена, что ты можешь выбрать, становиться ли тебе художником, – ты им или являешься, или нет. Мне кажется, я всегда была художницей, но только сейчас я понимаю, какой именно хочу быть.

Похоже, сейчас я также понимаю, какой женщиной хочу быть.

Глава 28

Вернуться в свой дом с Тейлором – это даже лучше, чем я себе представляла. Я наконец чувствовала, что у меня есть свое место. Я рассматривала картину, сидя на диване в гостиной, закинув ногу на ногу, доедая йогурт. Тейлор умостился у меня на коленях, мурча и пристально следя за мной, поэтому, когда я доела, пришлось позволить ему облизать стаканчик, что он сделал с огромным удовольствием. Я обещала показать Хэзер работу, которую сделаю на пленэре, и мне бы не хотелось идти на попятный, но нажать «Отправить» было крайне сложно. Казалось, я отправляла частичку себя на пристальное изучение. В то же время раньше я не чувствовала ничего подобного по отношению к своим работам.

Вдалеке от защищенного, похожего на мыльный пузырь пленэра, я беспокоилась, что потеряю часть своей радости от картины, но, пожалуй, наоборот, здесь она только возросла. Я была потеряна слишком долго; я чувствовала, что обретала себя, когда смотрела на нее. Остается только понять, что чувствуют другие люди при взгляде на нее. Сделав глубокий вдох, я нажала «Отправить».

Потом позвонили в дверь, вырывая меня из размышлений. Тейлор спрыгнул с колен и подбежал к двери, поглядывая на меня и как будто спрашивая, кто там за дверью. Я покачала головой в ответ, не представляю. Опустив пустую баночку из-под йогурта, я присоединилась к коту у двери. Я не готова к посетителям – немытая, в майке и шортах, в которых спала прошлой ночью, волосы собраны в хвост – в таком виде я неохотно открыла. Я была удивлена и одновременно взволнована, обнаружив Глорию, и распахнула для нее дверь.

– Извини, что так поздно, я только что занесла цветы в церковь и зашла по пути домой. Миссис Моррис сказала, что ты вернулась…

Она замерла, казалось, она нервничала так же, как и я. Она обвела комнату взглядом, и я поняла, что здесь она впервые. Тейлор подошел к ней, нюхая ботинки, и она улыбнулась, глядя, как я прогоняю его.

– Чаю? – спросила я, ведя ее через кухню. – Извини за мой вид. Я спала пару часов прошлой ночью и до сих пор разбита после дороги, – пробормотала я, пока ставила чайник.

Она села за кухонный стол.

– Это я должна извиняться, мне следовало сначала позвонить тебе.

– Тебе не нужно звонить заранее. – Я оперлась на кухонный стол и ждала, пока вода закипит. – Как тебе дом? – спросила я, стараясь понять, злится ли она на меня.

Я отчаянно хотела, чтобы она простила меня. Я была частью семьи Глории и Грэхема так долго – я всегда чувствовала, что они заботились обо мне как о дочери, а не просто как о невестке. И раз Глория относилась ко мне как к дочери, каково ей было, когда она узнала, что я впустила в свое сердце другого мужчину?

– Он милый, Роуз. Я понимаю, почему он тебе так нравится, – сказала она, робко улыбаясь.

Я поняла, почему она ни разу не заходила после того, как я въехала сюда. Видеть меня в доме без Лукаса было бы слишком тяжело. Тейлор терся у моих ног, и я наклонилась, чтобы погладить его.

– Глория, я сожалею о том, что случилось перед тем, как я уехала, – начала я, и в этот же момент позади меня засвистел чайник.

– Нет, – сказала она быстро. – Это я должна извиняться. Честно говоря, я не могла думать ни о чем, кроме нашего разговора после твоего отъезда. Я знала, что должна буду увидеть тебя, когда ты вернешься. Я хочу объяснить, почему так отреагировала тогда…

Я принесла две кружки и села напротив нее.

– Я понимаю, Глория, я…

Она подняла руку, чтобы я остановилась.

– Роуз, пожалуйста, дай мне высказаться.

Робким жестом я попросила ее продолжать и отпила глоток.

– Я всегда воспринимала тебя как дочь, которой у меня никогда не было, – вымолвила она, ее голос немного дрожал. – Ты и Лукас были вместе так долго, ты тоже стала частью нашей семьи. День вашей свадьбы был одним из самых счастливых дней для нас. Мы были так взволнованы, что вы строите совместную жизнь и, возможно, будете иметь детей… – Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Я потянулась через стол и сжала ее руку. Она кивнула. – Я знаю, как много мы все потеряли, когда умер Лукас. Мы потеряли будущее. Я не думала, что наши отношения изменятся, но после того, как ты ушла, я поняла, что они изменятся, и боролась с этим. Я хотела, чтобы ты оставалась женой Лукаса – так будто он все еще с нами. Мне была неприятна мысль о том, что ты двигаешься вперед, а когда до меня дошли слухи, которые распространялись в городе о тебе и Роберте, я хотела пресечь это. Я хотела убедиться, что ты знала, что мне не нравится эта новость. Я хотела убедиться, что твое сердце осталось с моим сыном, что ты не сняла его кольца, что продолжала приходить по воскресеньям на обед… что ты останешься его женой… потому что я понимала: если все это изменится, мне придется принять то, что жизнь продолжается без моего сына. – Она смахнула слезы, катившиеся по щеке.

Я никогда не думала, что плач так же заразителен, как зевание, но вид Глории заставил меня лить слезы. Как будто за последние два года я нашла короткий путь к своим слезным каналам. Я никогда не относила себя к плаксам, но я ужасаюсь при мысли о том, сколько слез я выплакала после того, как потеряла Лукаса.

– Ничего. Но я хочу, чтобы ты знала, что не кольцо на пальце делает вас моей семьей. Я люблю тебя и Грэхема, вы всегда будете со мной, а я с вами, – с трудом произнесла я. – Я не хочу потерять вас.

– И мы не хотим потерять тебя. Я знаю, Лукас был бы разочарован, увидев нас ссорящимися… – Она пыталась успокоиться, чтобы продолжить. – Если бы мы больше говорили об этом, тебе было бы легче рассказать нам о Роберте. Я должна была поддержать тебя. Последнее, чего я хочу, – это оттолкнуть тебя.

Я помотала головой.

– Это не твоя вина. Я должна была быть честной с вами, но я переживала о том, что вы подумаете, и побоялась испортить наши отношения. Я не хотела отталкивать тебя. А потом я узнала, кто он на самом деле… – Мои слова прервались всхлипом. – Как я могу надеяться, что ты простишь меня?

Теперь была ее очередь сжимать мою руку.

– Мне не за что тебя прощать. Ты снова открыла свое сердце, я знаю, что тебе это было нужно. Я никогда не встречала Роберта, но мне ясно, что у него были чувства к тебе и он стал лгать тебе о его связи с… нами. Это не твоя вина.

– Мне так неловко из-за всего этого. Меня злит то, что он врал. Я не хочу иметь отношений с человеком, который… с его братом, но он вдохновил меня начать рисовать, и я не могу отрицать, что он делал меня счастливой. Я уже давно не чувствовала себя так. Он говорил, что любит меня, и… я… мне кажется, я не могу забыть его.

Какое-то время Глория молчала, и я испугалась, что была слишком честна с ней насчет своих чувств к Роберту.

– Никто не смеет говорить тебе, что делать, – сказала она наконец. – Он совершил много ошибок, и только ты можешь решить, простить ли его. Я думаю, у всех нас много вопросов к нему. Но мы не ограничены во времени. Если он действительно тебя любит, он подождет. И я буду рядом, если тебе будет нужна моя помощь.

– Ты всегда нужна мне.

Уходя вечером к Эмме, я ответила на телефонный звонок от Хэзер, которая деловым тоном назначила мне встречу, чтобы посмотреть на картину сердца «в живую».

– Я считаю, нельзя передать весь вид через камеру. У нее есть название?

Я пока что не могла уловить отношение Хэзер к картине. Посмотрев вниз на заживающую татуировку, я сообщила название, которое выбрала для картины: «Без зимы не было бы весны».

Хэзер помолчала.

– Идеально, – сказала она, прежде чем положить трубку.

Эмма сидела в патио, когда я пришла, солнце заливало маленький сад, предрекая приближение жаркого июля. Я взяла два стакана ледяной колы и подсела к ней.

– Слишком рано для алкоголя, да? – спросила она, принимая стакан.

– Сегодня я работаю на баре.

– Я не хочу слишком долго бездельничать. Просто я только и делаю, что думаю об этом. Мне бы хотелось думать о чем-то еще.

– Должно пройти какое-то время.

Она посмотрела на меня.

– Поговори со мной о чем-нибудь еще. Расскажи о пленэре.

Я рассказала ей о своих четырех неделях, потом – об электронном письме, которое прислал мне Роберт, и закончила своим недавним разговором с Глорией.