Вторая любовь всей моей жизни - Виктория Уолтерс

– Вот бы здесь остаться, – произнесла Джулия, как будто прочитав мои мысли, когда мы шагали по тропе, ведущей сквозь заросли.

– Мне страшно возвращаться.

– Вы никогда не думали о том, чтобы переехать? – спросила Джулия. Она жила на окраине Лондона и говорила, что здесь научилась ценить деревенский воздух.

– Раньше – нет. Не знаю. Наверное, было бы легче, если бы я куда-то перебралась. Дома меня ждет множество вещей, с которыми не хотелось бы сталкиваться.

– Думаю, сейчас каждый чувствует то же. Но вы все еще называете это место домом. Нельзя выбрать дом, его можно только почувствовать.

– Это место придало мне храбрости для возвращения домой, – произнес Питер. – Без жены мне будет еще сложно, но у меня остаются дети, и я им нужен.

Уильям кивнул.

– Самым сложным в выздоровлении было идти мимо тех мест, где мне приходилось выпивать.

– Это правда, – вмешалась Пэм, – понадобится больше мужества, чтобы отправиться домой и столкнуться со всем лицом к лицу; а сбежать проще всего. И давайте признаем: мы, художники, никогда не ищем легких путей, правда?

Все согласно рассмеялись. Я не думала, что кто-то выбирает стезю художника потому, что это легко. Но ведь ничто стоящее в жизни не дается легко. А быть здесь – невероятно полезный опыт.

Я не знала, могу ли назвать себя храброй. Я не выбирала испытания: жизнь просто швырнула мне их в лицо. Все, что я могла сделать, – это определить, куда двигаться дальше, – и именно это решение я до сих пор не могла принять.

Я боялась возвращаться в Толтинг и столкнуться лицом к лицу со всеми проблемами, но если я не вернусь, буду ли я дальше носить с собой всю свою боль? Я могла бы найти новое место, которое назвала бы домом, и попыталась бы жить дальше – вдали от прошлого – или вернулась бы к людям, которые были со мной рядом все это время. Я действительно скучала по Толтингу и его жителям, особенно по Эмме. Как будто часть меня тосковала по разлуке с ней. И мы очень плохо простились с Глорией. Я знала, что буду раскаиваться из-за того, что ничего не уладила. Я бы не вынесла, если бы Лукас увидел, что мы отдалились друг от друга.

Было не важно, как далеко от Толтинга я нахожусь, – город был частью меня.

И тут мне в голову пришел ответ. По окончании пленэра я отправлюсь домой.

Мое будущее там.

Глава 26

До конца пленэра оставалось всего несколько дней. Дэн решил, что мы должны сделать что-то всей группой, чтобы увековечить проведенное вместе время. Мы согласились на его провокационное предложение – сделать тату. Уильяму даже не пришлось пить. Возможно, здесь сам воздух сводил нас с ума.

Мы все забрались в минивэн, и сын фермера, который привез меня сюда, доставил нас в ближайший городок. Никогда раньше я не совершала ничего, даже отдаленно напоминающего это безумие. Я ясно представила себе миссис Моррис, качающую головой, и тихонько захихикала, воображая, как с ее помощью эта новость разлетится по всему городу. Она будет шокирована. Я сама была немного шокирована тем, в чем признаюсь. Но мне хочется запомнить эти недели. Я бы хотела запомнить их как время, когда я стала тем художником, каким всегда хотела быть, и причина этого – Дэн.

Я взволнованно выглянула в окно, когда снаружи показалась вывеска тату-салона.

– Обратный путь отрезан, – провозгласила Пэм, хлопая в ладоши. Если она могла это сделать, и Уильям тоже, то я уж тем более.

Открыв раздвижную дверь, я взглянула на свое запястье и постаралась представить, что бы сказал Лукас, будь он здесь.

– Родители с ума сойдут, ты же понимаешь. Сделаю-ка я и себе такую, – я представила, как он говорит это со своей озорной улыбкой, ударяя ладонью о мою ладонь, будто мы все еще дети, которые вытворяют что-то, чего не одобрили бы родители. Одна мысль о том, как он бы поддержал меня, придала мне смелости. Я расправила плечи и вошла вслед за Дэном.

Я всегда рассматривала татуировки как разновидность искусства, но никогда серьезно не задумывалась о том, чтобы сделать себе нечто подобное. Прошлой ночью я узнала, что у Дэна были татуированы не только руки, но и спина, и грудь, да еще по одной на каждой ноге. У Питера тоже был рисунок на теле, сделанный еще во времена бурной юности, но для остальных это был первый подобный опыт. Я вызвалась идти первой, подумав, что, глядя, как это делают остальным, я могу и потерять сознание. Я насторожилась при виде иглы, но, к счастью, дизайн моей татуировки был несложным, поэтому не пришлось долго сидеть в кресле. Шум был немного неприятен, как в кабинете у стоматолога, а движения иглы ощущались, как будто кожу царапали чем-то горячим, но Дэну удавалось отвлекать меня своими шутками. А шутки у него были до ужаса женоненавистническими, поэтому я без умолку его отчитывала и не замечала боли.

Когда все закончилось, я взглянула на сердце, которое теперь украшало внутреннюю сторону запястья моей правой руки. Его очертания выглядели как карандашные линии, как будто я сама его нарисовала. Я улыбнулась, сразу же почувствовав удовольствие от того, что сделала это. Я хотела, чтобы это было что-то, что символизировало картину, которую я написала здесь, и в то же время служило напоминанием о той любви, которая была у меня в жизни, – и о том, что любовь будет со мной всегда.

Любовь никогда не исчезнет, даже если человек физически больше не может быть частью твоей жизни.

Поднявшись, чтобы уступить кресло следующему, я взглянула на свои кольца – единственное украшение. Я так привыкла к ним, что и не думала, когда наступит время их снять.

– Когда вы перестали носить обручальное кольцо? – поинтересовалась я у Дэна, пока мы наблюдали, как Уильяму делают татуировку.

– Какое из них? Я дважды разведен, – он ухмыльнулся, но сразу же заметил серьезное выражение моего лица. – Знаешь ли, тут нельзя сказать, пора или нет.

В один из вечеров я рассказала Дэну всю историю о Лукасе и Роберте. Поделиться переживаниями с человеком, который не был знаком ни с одним из мужчин, а только со мной, было облегчением. Сказать по правде, я рассчитывала, что он поделится со мной толикой жизненного опыта, но он лишь пожал плечами и изрек: «Жизнь – дерьмо».

Наверное, стоило сделать себе такую татуировку.

– Ты узнаешь, когда наступит подходящий момент, – добавил Дэн, отходя в сторону, чтобы Джулия смогла выбрать рисунок.

Я окинула взглядом запястье правой руки, которое сейчас было накрыто, чтобы защитить свеженанесенную татуировку, и на левую руку, которая тоже была защищена, но по-другому – символом моей любви и преданности Лукасу. Я понимала, что обе эти защиты должны оставаться на месте до тех пор, пока то, что они защищают, не заживет. Оставалось лишь надеяться, что мне удастся понять, когда это произойдет.

Зазвонил телефон, наигрывая мою любимую песню Миранды Ламберт. Я с удивлением увидела на экране имя Джона и выскользнула из салона, задаваясь вопросом, что он хотел мне сказать. Сердце учащенно забилось. Я вздрогнула при воспоминании о том, как они с Эммой поделились со мной радостной новостью. Он имел полное право накричать на меня по телефону.

– Здравствуй, Джон, – нерешительно начала я, бродя туда-сюда у входа в салон, вымещая свое беспокойство на тротуаре.

– Спасибо, что взяла трубку, Роуз, – ответил он; его голос звучал тихо и напряженно. – Я бы не стал звонить, если бы это не было так… Я знаю, ты в Шотландии, но, может, у тебя получится вернуться пораньше? Прошу тебя, я не знаю, что делать.

У меня внутри все похолодело.

– Что случилось?

Он глубоко вдохнул и шепотом ответил:

– Мы потеряли ребенка.

– О нет, Джон, – охнула я, застыв на месте, как громом пораженная. – Мне так жаль.

– Знаю, у нее был срок всего шесть недель, но Эмма очень плохо переживает это. Есть множество вопросов, но я не знаю, что делать. Мне кажется, она хочет тебя видеть; не думаю, что от меня больше толку, чем было бы от тебя, – голос его оборвался.

Казалось, будто он вот-вот заплачет. Мне никогда не приходилось ни слышать, ни видеть его плачущим. Я прислонилась к стене, чувствуя себя невообразимо далеко и осознавая свою беспомощность.

– Ты уверен? После того, как мы расстались? Я не слышала о ней ничего с тех пор, как…

– Вы лучшие подруги, – просто ответил Джон.

Я кивнула, хоть он и не мог меня видеть. Разумеется, он был прав. Я отогнала свой страх вернуться домой, ведь Эмма нуждалась во мне. Не над чем раздумывать. Она была рядом со мной в самые тяжкие моменты моей жизни. Ее семья приютила меня, когда мне было некуда идти. Она ни разу не подвела меня, и я не могла не оправдать ее надежд сейчас.

– Буду, как только смогу, – пообещала я и повесила трубку, сделав глубокий вдох, чтобы морально подготовиться к поездке домой.

Когда все сделали себе татуировки, мы вернулись на ферму. Дэн зашел со мной в дом, стал напротив моей картины и присвистнул.

– Потрясающе, дорогая. Я знал, что у тебя есть потенциал, но… Хэзер должна это видеть.