Кэш - Артур Батразович Таболов

– Если так, что же мешало ему подать прошение о помиловании?

– Он сказал: я не буду просить помилования у того, кто меня посадил. Он был уверен, что сидит по приказу Путина.

– Почему он так думал?

– Георгий был богатым человеком и давал деньги «Яблоку», СПС, даже коммунистам. Не потому, что разделял их взгляды. Его идея была другая – восстановить демократический механизм в России. Пусть будет много партий, пусть они конкурируют, из этого со временем что-то произрастет. Люди всегда склонны преувеличивать своё значение. И дорого за это платят. Он мог выйти через год. Вместо этого просидел лишних три года.

– Если вы уверены, что никакого заказа на Гольцова не было, почему же его все-таки посадили?

– Не знаю. Там какие-то свои дела.

– Спасибо за разговор. Было интересно посмотреть на героя моей книги вашими глазами.

– Не думаю, что я много о нём рассказал.

– Зато много рассказали о себе…»

Глава седьмая

БЕСПЛАТНЫЙ СЫР В МЫШЕЛОВКЕ

I

Намерение Раисы развестись и разделить совместно нажитое имущество привело Олега Николаевича в бешенство. Какое имущество ты со мной нажила? Ты дня не работала, сидела на шее сначала у отца, а потом на моей! Жрала, спала и пялилась в телевизор. Вот и вся твоя работа! Даже в квартире не убиралась, всегда держала домработницу. И за это отдать тебе миллиард триста миллионов рублей? А пупок не развяжется?

Но закон был на ее стороне, с этим приходилось считаться. Значит, нужно вывести из «Росинвеста» все активы, разбросать их по подставным фирмам, чтобы в офисе осталась только пара сломанных стульев. Вот их и дели! За половину дачи на Николиной горе придется заплатить, никуда не денешься. А больше – хрен тебе с маком, моя дорогая!

Подставных фирм у Михеева было несколько, часть лежащих, с нулевым счетом, часть функционирующих, они бывали задействованы по мере надобности. Отложив все дела и даже забыв на время о так некстати ожившем Гольцове, Олег Николаевич начал прикидывать, что куда перевести, рисовал сложные схемы. Он так увлекся это работой, что не обратил внимания на звонок следователя Кириллова из СКП, попросившего заехать к нему на работу.

– Не могу, Саша, очень занят, давай в другой раз.

Кириллов отреагировал как-то неопределенно, а через три дня Олег Иванович получил из Следственного комитета повестку, доставленную почему-то не по почте, а спецкурьером под расписку. Гражданин Михеев О.Н. вызывался к следователю Кириллову для допроса в качестве свидетеля по уголовному делу номер такой. Пришлось ехать.

Вызов был на одиннадцать. Без пяти одиннадцать Олег Николаевич вошел в кабинет Кириллова. Тот сухо поздоровался с ним и, ничего не объясняя, провел его в другой конец коридора, завел в длинную комнату и посадил между какими-то людьми, по-разному одетыми, но примерно одинакового возраста – лет пятидесяти. Их было пять человек, Михеев оказался шестым. После этого следователь вышел и вернулся с секретаршей в милицейской форме, двумя людьми среднего возраста, мужчиной и женщиной, и каким-то человеком лет сорока с незапоминающимся лицом, одеждой похожего на мастера из фирменного автосервиса, которого выдернули прямо с работы.

Секретарша села за столик и деловито раскрыла ноутбук. Кириллов объявил скучным казенным тоном:

– В соответствии со 164-й и 165-й статьями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации начинаю процедуру опознания в рамках уголовного дела номер 162/13, возбужденного по статье 159-й, часть четвертая, УК РФ. Опознание производится в присутствии понятых. Понятые, назовите себя секретарю-протоколисту. Фамилия, имя-отчество, год рождения, адрес.

– Семенова Анна Борисовна, 1975-го года, проживаю Лефортовский вал, 16, квартира 9, – поспешно сообщила женщина.

– Грищук Иван Васильевич, 1971, Бауманская, 4, квартира 56, – доложил мужчина. – Это будет долго?

– Ровно столько, сколько надобится для выполнения процессуального действия, – отрезал Кириллов и обратился к мастеровому: – Ваша фамилия Еськов Михаил Петрович?

– Да.

– С 2001-го по 2003-й год вы работали курьером в дочерней фирме ЗАО «Расинвест» под названием «Инфосбыт»?

– Работал.

– В ноябре 2002-го года вы получали в Промстройбанке по доверенности три миллиона восемьсот тысяч рублей наличными?

– Было такое дело.

– Посмотрите внимательно на сидящих здесь граждан. Нет ли среди них того, кому вы отвезли эти деньги?

– Есть. Здравствуйте, Олег Николаевич.

– Вы утверждаете, что три миллиона восемьсот тысяч рублей вы передали этому гражданину?

– Ну да, утверждаю. Отдал под расписку, всё до копейки.

– Опознание закончено, – объявил следователь. – Спасибо, все свободны. А вас, Олег Николаевич, попрошу пройти в мой кабинет.

– Что это значит? – напустился Олег Николаевич на Сашу, когда за ними закрылась дверь. Кириллов предостерегающе подергал себя за ухо. – Объясните, пожалуйста, что происходит? – сбавил Михеев тон.

– Объясняю, – тем же скучным казенным голосом заговорил Кириллов. – По факту хищения из ЗАО «Росинвест» трех миллионов восьмисот тысяч рублей возбуждено уголовное дело. Почерковедческая экспертиза проанализировала имеющиеся в распоряжении следствия платежные документы и установила, что все подписи на них сделаны вашей рукой…

– Чушь собачья! – перебил Михеев. – По закорючке на платежке невозможно установить руку!

– Возможно, – возразил Кириллов. – Методика экспертизы отработана и у суда не вызывает сомнений. А только что вас уверенно опознал курьер, доставивший вам деньги.

– Как вы его нашли?

– Он сам нашелся. Мы пытались его найти. У нас была его фамилия, был его адрес, но он давно развелся с женой, куда-то переехал. Регистрация осталась по прежнему адресу, а где он живет, никто не знал. Поди-ка найти человека в Москве! Еськовых в ней тысячи.

– И все же нашли?

– Он сам позвонил и сказал, что готов дать показания по этому делу.

– Откуда он узнал про дело?

– Понятия не имею. Откуда-то узнал. И поспешил выполнить гражданский долг.

– Он же куплен, неужели не понимаешь? – повысил голос Олег Николаевич, не обращая внимания на предостерегающие жесты Кириллова.

– У следствия его показания сомнений не вызывают. Суд может не принять их во внимание, но это уже дело суда. Из свидетелей вы перешли в разряд обвиняемых. По старым правилам я сейчас обязан бы взять вас под стражу, но либерализация уголовного законодательства, недавно проведенная президентом, этого не рекомендует. Поэтому ограничусь подпиской о невыезде. Будьте любезны, автограф!

Михеев расписался на официальном бланке, а на перекидном календаре следователя написал: «Нужно поговорить». «Завтра, 14-00, у памятника Грибоедову на Чистых прудах», – сразу ответил Кириллов, вырвал листок и сжег его в пепельнице.

Назавтра без четверти два Олег Николаевич подъехал на Чистые пруды, оставил машину у Главпочтамта и подошел к памятнику Грибоедову. Подмораживало, вдоль булвара тянул ледяной ветер. Поглубже надвинув шляпу и подняв воротник кожаного мехового пальто, он прохаживался возле памятника, нетерпеливо поглядывая