Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

свои причины, - и сейчас ждала с терпением тем более ценным, что оно так поздно озарило ее жизнь, ждала, когда же Джон сам откроет истинный мотив посещения.

Для женщины, не оставлявшей Беркхэмпстед с момента принятия обета, что произошло более четырех лет назад, она была прекрасно осведомлена о событиях в отринутом ею мире, и собеседники долго обсуждали крайнюю необходимость Ричарда достать деньги, Генри Тюдора и вероятность его вторжения, подкрепляемого французским золотом. Минуло какое-то время, прежде чем Скроуп смог перевести разговор в нужное ему русло - в воспоминания о двух мужчинах, которые уже четырнадцать лет как покинули этот мир и приходились родственниками как ему, так и Сесиль, - о Ричарде и Джоне Невиллах.

Несколько минут он говорил об Уорвике, но вскоре перешел на Джона, и тогда как Сесиль внимательно слушала, погрузился в прошлое - в последние месяцы жизни того. Для ни разу раньше не замеченного в склонности к красноречию человека, он черпал в словах поразительную силу, описывая ей находившегося в глубоком внутреннем смятении кузена.

'Я любил Джонни Невилла. Он был мне более, чем родственником, госпожа, он был мне таким другом, какого мало кто может надеяться встретить в жизни. Его трагедия заключалась в том, что Джонни дорожил и братом, и кузеном. Когда он оставил вашего сына при Донкастере, то тем самым оставил и себя, это я могу вам заявить с уверенностью, так и не простив за данный поступок собственную волю. Какие бы причины им не руководили, как бы он перед собой не оправдывался, совершив подобное, Джон посчитал, что не сумеет с ним жить дальше'.

Сесиль ощутила волнение. Она тоже любила Джона Невилла и давно уже поняла, - время не лечит, - лишь притупляет боль.

'Никогда не забуду', - печально произнесла женщина, - 'выражение лица Эдварда, когда он мне сообщил, что Джонни пошел в бой с цветами Йорков на доспехах'.

Скроуп кивнул. 'Не хочу идти так далеко, чтобы утверждать, якобы Джонни искал гибели. Но знаю, - он отправился на поле с такой тяжестью на плечах, выдержать которую без вреда себе не сможет никто. Он двигался словно марионетка, госпожа, словно человек, делающий то, что от него ожидают, но не больше'.

Сесиль наклонилась вперед и тронула его за рукав. 'Зачем вы говорите мне это, Джон?'

Он поставил кубок. 'Потому что', - ответил Скроуп в конце концов, 'замеченное мной тогда в Джонни Невилле сейчас я вижу в вашем сыне'.

Сесиль кормила больных и погребала мертвых, нуждаясь стать настолько сведущей в искусстве лечения, насколько способен был на это любой квалифицированный аптекарь. Сейчас она на протяжении всего ужина наблюдала, как Ричард резал еду, но оставлял ее на тарелке совершенно не тронутой. Также она заметила, что, несмотря на легкий загар сына, его глаза были глубоко обведены темными кругами и испещрены кровяными прожилками. Вокруг Ричарда витала напряженная осторожность попавшего в незнакомую ему обстановку лесного жителя. Когда слуга беззаботно уронил разогретое блюдо, Сесиль увидела, как король вздрогнул, будто его ударили. Она ничего на это не сказала, но, стоило Ричарду покинуть вечер, послала помощника в лавку с лекарственными травами, после чего уверенно смешала снотворное из белены, плевела и высушенного корня переступени. Все это женщина развела в кубке, полном вина с пряностями и лично отнесла на подносе в спальню сына.

Там Сесиль обнаружила, что слуги Ричарда уже собрали кровать, которую он привез с собой из Виндзора. Когда она спросила его об этом, тот вел себя очень похоже на человека, застигнутого за неким тайным пороком, - неуклюже признаваясь, он настолько плохо спит по ночам, что совсем не в силах уснуть в чужой постели. Ричард уже хотел ложиться, когда Сесиль вошла, его дворяне уже сняли с короля камзол и сейчас расстегивали рубашку.

При виде матери он улыбнулся и без просьб с ее стороны отпустил прислуживающих.

'Я думала, мы можем побеседовать еще немного. Вот - принесла вам книгу, о которой упоминала за ужином, - ту, что хотела бы, дабы вы прочли'. Увидев его недоуменный взгляд, Сесиль терпеливо напомнила: ''Зерцало Мира', помните? В ней подробно разбираются заповеди, требования веры и остальные подобные вопросы'.

'Сейчас вспоминаю, благодарю вас', - вежливо ответил Ричард, и Сесиль поняла, - не похоже, что он когда-нибудь ее прочитает. Тем не менее, она положила фолиант в открытый сундук, содержащий личные вещи сына. Убирая книгу, Сесиль заметила уже лежащий внутри том, переплетенный в настолько выцветший бархат, что определить первоначальный цвет более не представлялось возможным. Охваченная любопытством, женщина взяла его и раскрыла. Он оказался французской тетрадкой с пожелтевшими от времени страницами, перепачканными чернилами и не знакомыми с аккуратностью пальцами. Поперек форзаца детской рукой было выведено имя Анны, а под ним 'Эдвард Плантагенет, граф Солсбери', сопровождаемое в скобках еще ниже опрятным 'Нед'.

'Я нашел это среди вещей Анны', - объяснил Ричард. Подойдя, он встал рядом с Сесиль и в настоящий момент протягивал руку к тетради, прежде принадлежавшей его жене, а потом и сыну. Будто по общему согласию, она распахнулась на частично заполненной французскими глаголами странице. Под упражнением Анна развлекалась набросками изображений гнездящихся или летящих птиц.

'Единственное создание, которое когда-либо была способна хоть как-то нарисовать', - тихо произнес Ричард, и Сесиль увидела, что пространство далее занято вариантами имени Анны, - Анна Невилл, Анна Уорвик, леди Анна, затем - Анна Глостер, Анна, герцогиня Глостер. Женщина не могла отвести взгляд от округлого и еще не сформировавшегося почерка юной девочки, - сколько ей исполнилось, когда невестка это написала...двенадцать? Тринадцать?

'Я принесла вам вина, Ричард', - добавила мать и, забрав у него книгу, переложила ее в сундук и закрыла крышку.

'Правда, что будущей весной вы ожидаете нападения на государство Тюдора?'

Они сидели на кровати. Ричард поправил за спиной подушку и облокотился об изголовье. 'Да', - ответил он. 'Тюдор собирает флот, оснащая его в Арфлере'.

Сесиль нахмурилась, - с тем же успехом Ричард мог обсуждать вероятность дождя, - интонации голоса были бы абсолютно идентичными. 'Знаю, что лорд Стенли попросил отпустить его от двора, дабы удалиться в свои земли в Ланкашире'.

Ричард кивнул. 'Он сказал, что когда придет время собирать ополчение на