Фейри Чернолесья - Алан Григорьев

Джинли за плечи и тряхнул разок, чтобы наверняка усвоила, — сейчас мы немного поколдуем и прогоним твоего фейри туда, откуда он пришёл. Он больше не явится, поняла? И никакой свадьбы не будет. Так что успокойся и вытри сопли. От бабки не шарахайся, она хоть и призрак, а на нашей стороне. И любит тебя, дуру, по-прежнему, ясно?

— Прости меня, бабушка, — девушка закусила губу.

— Вот так-то лучше, — Джерри ободряюще подмигнул ей. — Не вешай нос. Мы же Королевские Соколы, с нами не пропадёшь. Рыжий, подтверди!

— Так точно, — улыбнулся Элмерик. — Джинли, ты, главное, сиди и молчи, что бы ни случилось. Никуда не выходи. Ни на что не соглашайся.

Он тайком скрестил пальцы на удачу, чтобы Розмари успела довязать покрывало до того, как Ивар решит заявиться за своей наречённой.

Тем временем снаружи разыгрался буйный ветер, и старый тис принялся постукивать в окно. Казалось, он пытался дотянуться до домашнего тепла своими разлапистыми ветками. Рама тревожно поскрипывала от каждого порыва, на стекле появились первые капли дождя, и Элмерика вдруг вновь накрыло дурным предчувствием — таким сильным, что аж зубы свело. О, как бы сейчас ему пригодилось Истинное зрение! Он даже тайком, чтобы Розмари не увидела, приподнял повязку… и вздохнул. Нет, боли больше не было, и он бы, наверное, даже смог бы что-то увидеть, но веко отекло так сильно, что просто не поднималось. Такое прежде случалось, когда Элмерика оса в глаз укусила.

Тут, на него глядючи, и Джеримэйн насторожился, прислушался:

— Там снаружи ходит кто-то что ли? Или, нет, вроде показалось…

Но только Элмерик выдохнул, как с улицы раздалось громкое конское ржание. Сверкнула молния и тут же загрохотал гром — а ведь никаких признаков грозы доселе не было. Ясно, чьих это рук дело!

— Розмари, тебе ещё долго? — он едва услышал собственный голос, потонувший в новом раскате грома.

— Ещё чуть-чуть, не мешай-то, — огрызнулась та. Спицы замелькали ещё быстрее, а старая Шеллиди, охнув, растворилась в воздухе — спряталась.

Элмерик только и успел понадеяться, что бабка испугалась грозы, как вдруг окно с треском распахнулось, а одновременно с ним раскрылась и входная дверь. Сквозняк взметнул солому и задул пару лучинок, в доме стало совсем темно, и Джинли опять подняла визг. Ох уж эти девчонки! Ну ладно, некоторые. Роз не в счёт.

Элмерик хотел шикнуть на неё, но слова застряли в горле, потому что на пороге тисового домика стоял Ивар собственной персоной. За его спиной зловеще сверкали молнии.

Фейри не сбросил личину простого деревенского парня, но тут даже Истинным зрением не нужно было обладать, чтобы разглядеть его недобрые намерения. Взгляд жениха стал злым, едва он увидел незваных гостей.

— Так-то ты меня ждёшь, любимая, — хмыкнул он, перешагивая через порог. — Договаривались же, что о нашем отъезде никто не должен знать. И чтобы никаких парней поблизости. А у тебя — аж двое!

— А нам можно, мы её друзья, — Джерри встал так, чтобы загородить собой Розмари. — Проводить вот пришли, обнять на прощаньице. А то на свадьбу, небось, не позовёте?

— Не позовём, — фейри отмахнулся от него, как от назойливой мухи и протянул руку Джинли. — Идём скорее, кони заждались.

— А она? — девушка кивнула на спящую сваху.

— Сама долетит, как проспится, — усмехнулся Ивар. — Ей не впервой.

— Это правда, что ты фейри и хочешь увести меня в холмы? — вдруг выпалила Джинли, прижав руки к груди.

Элмерик аж скрипнул зубами от досады — ну кто её за язык тянул? Велено же было сидеть и молчать.

— Плевать, пусть болтает, — шепнул Джерри ему на ухо. — У меня время потянуть не вышло, не будет этот хмырь нас слушать. Может, хоть у неё получится?

Фейри на их перешёптывания, по счастью, не обратил никакого внимания — так его огорошил вопрос невесты.

Наконец, опомнившись, он протянул:

— Ну-у-у, коли ты всё знаешь, то и этот маскарад больше ни к чему. Смотри!

Его волосы вдруг удлинились, в белых волосах проступили зелёные пряди, черты лица стали тоньше и острее, а уши вытянулись и заострились. Последними изменились глаза, сменившие цвет с блёкло-голубого на алый, как спелые тисовые ягоды.

Джинли в изумлении взирала на происходящее, даже рот не сподобилась рукой прикрыть.

— Хорош? — фейри поиграл бровями.

— Хорош, — в голосе Джинли послышалось неприкрытое восхищение, и Элмерик понял — беда, попалась девчонка.

Какие уж тут мечты о тихой спокойной жизни в деревне, когда перед тобой красавчик стоит, за собой манит. За такими и более здравомыслящие девицы в холмы по росной траве удирали, подобрав юбки.

— Пойдёшь со мной? — фейри по-прежнему стоял с протянутой рукой.

Нужно было что-то делать — она ведь сейчас не выдержит, скажет роковое «да».

Элмерик вскочил, собираясь заткнуть Джинли рот, пока та не натворила глупостей, но старая Шеллиди успела первой.

— Не позволю-ю-ю-ю, — она пронзительно взвыла, проявляясь между фейри и внучкой.

Волосы призрака развевались, глаза светились злым синим огнём, юбка колыхалась, хлопая на ветру, словно знамя. Седая старуха раскинула руки в стороны, заслоняя внучку собой.

Не поможет, подумал Элмерик. Она же бесплотная. Сейчас этот негодяй просто пройдёт сквозь неё и всё.

И хоть ему было боязно лишиться в схватке и второго глаза — а то и самой жизни — но рука сама потянулась к флейте.

То же сделал и Ивар: в его руке возникла дудочка — та самая, которую Соколята видели на кладбище.

— На ловца и зверь бежит, — расхохотался он. — Ты-то мне и была нужна, Шелл. Не думал, что всё так хорошо сложится.

— Я? — решимость на морщинистом лице сменилась недоумением.

— А кто же ещё! Надеялась, смерть разлучит нас? Как бы не так! — он набрал в грудь воздуха и дунул на призрака. Бабка отлетела в дальний угол, закружившись, как лёгкое пёрышко. Со стола смело глиняные кружки, те жалобно звякнули об пол и распались на черепки. Бочонок с элем опрокинулся, из краника показалась густая пена.

С сожалением глядя на растекающуюся по столешнице лужу, фейри, цокнув языком, добавил. — Смотри, Шелл. Это всё из-за тебя. Твоя вина, что я был вынужден пойти на хитрость. Была бы ты с самого начала посговорчивей, не пришлось бы внучке за тебя отдуваться.

И этот миг Элмерик заиграл на флейте — он слагал чары, которые должны были наслать оцепенение на наглого фейри. У него почти получилось, но тут, как назло, вмешался проклятый тис. Ветки, на глазах удлинившись, просунулись в окно, ударили барда под локоть и выбили инструмент из рук. Пока он ползал под столом, ища флейту,