Фейри Чернолесья - Алан Григорьев

Алан Чароит

Фейри Чернолесья

— У нас в Чернолесье в чащу поодиночке не ходят. Там такое можно встретить — тебе точно не понравится. Зато ты ему очень даже понравишься — на вкус, — любит повторять хромой Патрик. Всем известно, что он не только мельник, но и колдун, так что знает, о чём говорит.

Чернолесье и впрямь особенное место. Если тебе скажут, что в Тисовом Логе или в каком-нибудь Задолье всякая нечисть тоже водится, можешь плюнуть этим умникам в лицо. Они наших фейри не видели! Колдуны по-умному зовут тех младшими ши, а мы — маленьким народцем.

За дровами идёшь? Прихвати с собой оберег от болотных бесов, чтобы не утащили в трясину. И дары на пеньке оставь — древесные духи обходительность любят.

Молоко скисло? Значит, фейри шёл мимо да слизал пенку. Не оставляй кувшин без присмотра! Две веточки рябины крест-накрест положи и платком прикрой.

За младенцем следи в оба, не то утащат, а взамен подложат осиновый чурбак с глазами-плошками: ищи потом родную кровинушку.

А если встретишь по весне яблоневую деву, милую да улыбчивую, — просто беги без оглядки.

Этим премудростям матери детей сызмальства учат, чтобы мы с фейри могли жить в мире и радоваться.

Зато тем, у кого доброе сердце, маленький народец завсегда подсобит. У хорошей хозяйки брауни в доме приберут, трудолюбивому сапожнику обувку справят, портному — рубаху сошьют. Главное — не забывай помощников благодарить угощением и добрым словом.

Если же лениться любишь или характер у тебя сварливый — берегись. Волшебный народец может нарочно спутать тебе волосы или натащить водорослей с лягухами прямо в постель. Такие уж у них шуточки.

Но встречаются и просто злые фейри, которым всё равно, какой ты человек и что у тебя на уме. Даже на обереги им плюнуть и растереть, понимаешь?

В общем, если случится беда, сразу иди к колдуну. Да-да, к старому Патрику на мельницу у Рябинового ручья. Боязно? Тогда к его ученикам. Те хоть и юные, а дело своё знают. И душой не зачерствели ещё, всегда помочь готовы. Особенно вон тот — рыжий-конопатый чаропевец с флейтой. Никогда не отказывает. Говорит, мол, они не просто подмастерья, а Королевские Соколы. Слыхал о таких? Это в смысле, что хромой Патрик и его Соколята — не абы какие колдуны, а самим Его Величеством к службе призванные, чтобы защищать простой народ от всяких тварей из Чёрного леса. Да, важные птицы, но нос не задирают.

Кстати, вечерком после трудов праведных всё Чернолесье в таверне собирается. В какой? Да нет у неё названия — одна на всю деревню. Заходи выпить кружечку доброго эля да байки о фейри послушать. А, может, и сам что-нибудь рассказать захочешь?

Глава первая

Дева-бузина и фейри Красные Ладошки

— Эх, придётся нам, ребята, топать на мельницу к старому колдуну на поклон, или пиши пропало, — выдохнул Дилан, сын пекаря, и сам поразился собственной смелости.

Колдуна в деревне боялись, хотя и уважали и, бывало, обращались за помощью, если сильно припекало. Старик нередко принимал у себя старосту, деревенского кузнеца или ещё какого уважаемого человека, но вот станет ли он говорить с мальчишками — это был вопрос.

— А Мэтти бы с тобой не согласился! — возразил малыш Кей, кривя рот и закусывая нижнюю губу: он всегда так делал, когда пытался не расплакаться на людях. Чаще всего у него не получалось.

— И где теперь твой Мэтти? Третьего дня схоронили, — Дилан занёс руку, чтобы отвесить младшему брату подзатыльник, но в последний момент передумал, а то ведь как пить дать разревётся.

Их третий приятель, Рис-младший (которого прозвали так, чтобы отличать от его отца, Риса-старшего), долговязый и самый старший из всех, пожал сутулыми плечами.

— Ой, я не знаю… боязно как-то. А ну как он бате скажет? Меня ж прибьют.

— И какая тебе разница, ежели всё одно помирать? — прикрикнул на него Дилан. — Идем уже!

Рис-младший всегда был трусоват и вороват; Дилан его все еще терпел, но за такое — недолюбливал. Тот же в свою очередь сторонился обоих сыновей пекаря, ибо прежде не раз бывал ими бит. Однако все трое держались вместе из-за весельчака и заводилы Мэтти, которого любили все. Но теперь Мэтти не стало…

— Я с места не сойду! — Рис-младший ковырнул придорожную грязь носком деревянного башмака. — Сам иди, раз такой умный.

Своего отца — трактирщика, радушного с гостями и строгого с домочадцами, он боялся пуще болотных бесов Чернолесья. Но хромого колдуна с мельницы — ещё больше.

— А что мы ему скажем-то? — малыш Кей всхлипнул и утёр нос кулаком.

На его тёмной макушке смешно торчал вверх один непослушный вихор, делавший Кея похожим на глупого свиристеля. Дилан заботливо пригладил его волосы, но налетевший осенний ветер тут же свёл на нет все усилия, а младший брат с опаской втянул голову в плечи, ожидая привычной оплеухи.

— Мы скажем правду. С самого начала… И покажем вот это. — Дилан закатал рукав рубахи.

На его предплечье багровело родимое пятно, похожее на отпечаток маленькой человеческой ладони. Вот только мальчишки, знакомые с детства и не раз плескавшиеся вместе в Рябиновом ручье у запруды, точно знали: прежде у Дилана на руке не было ничего подобного.

— Болотные бесы! — глаза Риса округлились, а голос, сорвавшись, дал петуха. — Оно точь в точь такое же, как у Мэтти!

Дилан кивнул. Он тоже прекрасно помнил, как зашептались деревенские, когда увидали гроб с покойником. Отпечаток алел на щеке Мэтти, будто какое-то маленькое, но очень злое существо отвесило ему пощёчину. Люди сочли это очень дурным знаком, и теперь над входом в каждый дом красовались обереги, сплетённые из рябиновых веточек и красных шерстяных нитей, а все пороги были щедро усыпаны солью. Близость Чёрного Леса, где издавна водились недобрые фейри, научила местных жителей не только осторожности, но и мелкому бытовому чародейству.

— А у меня, кажись, тоже такое есть, — малыш Кей задрал рубаху и показал живот с красной размытой отметиной чуть повыше пупка, рядом с парой длинных, уже заживающих царапин. — Я думал, то от компота: давеча опрокинул на себя кружку… Но оно не оттира-а-ается.

До него лишь теперь дошло, что пятно может быть опасным, и Кей всё-таки разревелся от страха. Дилан ничуть не осуждал брата: кто же не распускал нюни в двенадцать