Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой. - Надежда Щепкина

Ввели заключенную. Он не поверил своим глазам: перед ним стоял мальчишка-подросток в рваном ватнике, латанных ватных штанах и старых драных валенках. Лицо шпионки было грязным, в синяках от побоев, полученных при задержании. Стараясь не выдавать своего замешательства, следователь представился:

— Я — следователь Управления внешней разведки Дмитрий Ефимович Прокопович. Я буду вести Ваше дело. Я могу узнать Ваше имя?

— У меня много кличек, но мое настоящее имя — Дагмара Вульф. Я немка, мои родители родом из немецкой колонии под Петроградом. Я сотрудник Управления внешней разведки Его Величества Короля Великобритании.

Заключенная, не дожидаясь приглашения, забралась на стоявший у стола высокий стул, устроилась в довольно фривольной позе, покачивая ногами, не достававшими до пола. Она бесцеремонно рассматривала своего визави, надменно откинув голову и прищурив насмешливо глаза.

Прокопович встретил холодный, спокойный, буравящий взгляд, под которым почувствовал себя букашкой на предметном стеклышке микроскопа. Наконец, шпионка прервала молчание.

— У меня к Вам, гражданин следователь, небольшая невинная просьба: распорядитесь, чтобы мне дали возможность помыться, сменить одежду, белье и обувь. Это в Ваших же интересах: моя ватная фуфайка и валенки в сырой холодной камере жадно впитывают влагу, я простужусь, заболею и умру, а значит унесу на тот свет массу полезной для Вас информации. Ваше начальство Вас за это по головке не погладит. И еще. Думаю, в этих застенках не найдется одежды, которая была бы мне впору. Поэтому"я прошу, чтобы подобрали что-нибудь потеплее и поудобнее из моего гардероба, который остался в моем номере в гостинице «Астория».

Прокопович медлил с ответом, прикидывая, какие последствия могут быть, если ее просьба будет выполнена.

— Что Вас смущает? — спросила она. — Мой побег невозможен. Я задержана так непрофессионально, что мое ведомство уже осведомлено о моем провале. Я теперь для них не представляю никакого интереса — отработанный материал. А для Вашей молодой разведывательной службы в период ее становления мой опыт и мои связи могли бы быть чрезвычайно полезны.

— Все будет зависеть от того, насколько достоверны и исчерпывающи будут Ваши сведения. Если они удовлетворят следствие, Ваша просьба будет выполнена. Я доложу своему руководству о Вашей просьбе.

— Нет, нет! Этот вопрос Вы сможете прекрасно решить самостоятельно и незамедлительно. А вот о чем надо будет обязательно доложить начальству, я Вам скажу позже. А сейчас давайте Ваши вопросы.

— Вы намерены сотрудничать со следствием? — осторожно спросил Прокопович, не надеясь на положительный ответ.

— Безусловно, — усмехнулась она, все также пристально и оценивающе разглядывая его. Ведь это мой единственный шанс сохранить жизнь. К тому же я не испытываю никаких патриотических чувств к стране, на которую я работала: я немка по происхождению, русская но воспитанию, а в Великобритании я наемница.

— Тогда расскажите, какие цели вы преследовали, скрываясь в Десятинном женском монастыре под видом юродивой Таси? Ведь это были Вы, не правда ли?

— Да, это была я. Я все Вам расскажу, но раньше не могли бы Вы распорядиться принести нам по чашечке кофе: я продрогла и очень хочу пить...

— Сейчас попрошу принести Вам кофе, но настоящего у меня нет, есть желудевый.

— Нет, желудевого не нужно. Может быть, есть чай?

— Чай есть, настоящий, правда не китайский, а краснодарский, но тоже ничего.

— Тогда — погорячее и покрепче, без сахара, пожалуйста. Кстати, когда Ваши люди будут в номере за моей одеждой, пусть захватят там же баночку отличного бразильского кофе, он нам пригодится во время наших долгих посиделок.

Напившись чаю и усевшись поудобнее на своем высоком стуле, Дагмара начала свой рассказ.

— Мое задание имело предысторию. После того, как ваш умелец Фридрих Цандлер запустил свои ракеты на керосине, его работами заинтересовались и ваши, и английские военные. Так вот, я получила задание выяснить, насколько продвинулись работы в этом направлении, каковы результаты испытаний этих разработок и каковы перспективы развития. Воинская часть, где проводились эти испытания, находилась рядом с монастырем. В число военнослужащих этой части был внедрен наш агент. Я осуществляла связь между ним и нашим резидентом.

— Назовите имена агента и резидента.

— Сразу видно, что Вы не знакомы с условиями конспиративной работы британской разведки, иначе не задавали бы подобных вопросов. Мы не знаем фамилий друг друга. У агента был псевдоним «Радек». Фамилию можно получить в личном деле по месту службы, но она явно фальшивая.

— Но может быть — словесный портрет, особые приметы...

— Зачем? Его фотография есть в личном деле в воинской части, с ним вместе служили сотни бойцов, каждый из которых может описать его внешность, повадки и привычки. Я же встречалась с ним глубокой ночью в заранее оговоренное время. Даже лица его толком не запомнила. Но все же есть особые черты, которые могу охарактеризовать только я. По моим наблюдениям он был не простой солдат, а специалист-взрывник, который знал тонкости дела и был способен оценить результаты испытаний. И если в профессиональном отношении он был дока, то как разведчик — новичок, работал не по зову сердца, а по принуждению, причем страшно тяготился этой своей ролью.

Больших усилий стоило задержать его до конца испытаний ракеты. Он все порывался сбежать, не закончив дела.

Если Вы захотите его разыскать, я думаю, это будет несложно. Стоит поискать в штатах институтов соответствующего профиля Петрограда, Москвы и Нижнего Новгорода специалиста, который по какой-либо причине в этот период отсутствовал на работе. А судя по характерному «аканью», вероятнее всего он москвич.

С резидентом мне помочь Вам будет трудно. Я никогда не видела его. Мои донесения в определенные дни недели я оставляла в тайнике, оборудованном в парке у Новгородского кремля, откуда резидент доставал их в мое отсутствие. Там же я получала задания. Я покажу этот тайник, но думаю, что он уже давно не работает. Более того, по законам конспирации после моего провала резидент должен был уехать из города. Единственная зацепка — я думаю, это была женщина: ее послания имели слабый запах духов «Гиацинт». Я хорошо знаю и люблю этот горьковатый запах. И еще: на гвозде, выступавшем на спинке скамейки, однажды зацепился завиток серой шерсти ягненка. Так что, вероятно, у этой дамы была шубка из серого каракуля. Это не много, но все же кое-что. В суровое время не так много женщин в Новгороде носят серое каракулевое манто и душится дорогими духами.

— Это было Ваше первое задание, или были другие? — продолжил допрос Прокопович.

— Конечно, это было не первое задание.

Первое задание мое было — изучить грузопотоки на железнодорожных станциях Петрограда, Ярославля и Нижнего Новгорода. Я изображала девчонку-нищенку, которая клянчила еду и монетки у пассажиров, и одновременно фиксировала проходившие мимо составы и их грузы. Сведения эти я шифровала довольно примитивно и передавала их резидентам лично.

Работа была трудная: составы шли и днем и ночью, спать приходилось урывками, где попало. Милостыню подавали скудно, — самим есть нечего, — голодно и холодно мне было. Кругом грязь, клопы, вши, тиф людей валит. Да и опасная это была работа! Провал резидента означал мою гибель. Но я выжила и успешно справилась с заданием. Тогда я получила новое, более сложное, но и более комфортное.

Я должна была проникнуть в семью одного видного военачальника и дискредитировать его, так, чтобы его обвинили в измене Родине.

Дело оказалось хлопотным — надо было разыскать семью, которая по легенде назвала бы меня своей родственницей. Впрочем, поисками такой семьи и моим устройством в ней занимались другие лица. Я поступила в школу, где училась старшая дочь военачальника, сдружилась с ней и стала часто появляться в его доме, где бывали военные. Я подслушала кое-какие разговоры и передала центру. Эту информацию подсунули вашей контрразведке, офицер был обвинен и шпионаже и арестован. Операция по испытанию новгородской ракеты была моим третьим заданием.

— Какова Ваша роль в гибели настоятельницы Десятинного монастыря?

— Косвенная. Она связана с первой ступенью в череде провалов, которые преследовали меня последнее время. Дело в том, что в монастыре работал реставратор, который в чем-то заподозрил меня и поделился своими сомнениями с игуменьей. А та выследила меня во время встречи с «Радеком». Чтобы избежать провала, я заманила ее в овин, а «Радек» устроил поджог. Кстати, то, как он это сделал, говорит о его непрофессионализме. Он получил задание имитировать мою смерть. Как я позже узнала из печати, это задание «Радек» с треском провалил.

Прокопович встретил чуть насмешливый и чуть-чуть ироничный взгляд шпионки: «Что-то эта дамочка здорово резвится. К чему бы это?» — подумал следователь.