Дни за гранью - Ильяс Найманов

— Ух ты, здорово! — восхитился Турист во все глаза разглядывая артефакт, который тут же вызывал ощущение привязанности, как нечто очень приятное для души. Уже не глядя на сталкера парень поднял телефон и включив камеру сделал сначала с десяток фотографий, а потом съемку.

Все это время Ходок со снисхождением смотрел на свою копию, словно богач кинувший бедняку один золотой, и теперь наблюдающий как тот ползая на коленях извивается и благодарит его за невероятную щедрость.

— Блин… а дай ее что-нибудь! — восхищенно попросил парень, уставившись пожирающим взглядом на сталкера.

— Посмотреть успеешь еще, — Ходок вмиг стал серьезным, — ты домой собираешься или как?

Турист оцепенел, минутное восторженное помешательство прошло.

— Я — да. Но как? — ответил он, с сожалением возвращая артефакт в протянутую руку.

— Я кажется знаю как… слушай меня, Турист. Слушай внимательно, от этого многое зависит. — Ходок вставил артефакт на его место в поясе. — Ты поможешь мне, я помогу тебе. В конце концов, тут в Зоне я доверяю только себе, а если ты — это я, в чем я уже не сомневаюсь, то могу доверять и тебе. Я таким же придурком был, когда только в Зону попал, но я и помладше был, а сейчас ты салабон против меня, — резюмировал он.

— Почему салабон? — обиделся Турист, вспоминая давно забытое слово, использовавшееся только в школе.

— Потому что я тут уже третий год пережил и если ты думаешь, что я тут херней страдал, то ты ошибаешься, — внезапно разозлившись повысил голос сталкер. — Обижается он… салага.

Турист замолчал. Обижаться сам на себя было не привычно, и от того что он собственно поставил сам себя на место было не менее обидно. Единственно что он знал, что он всегда быстро отходил, если дело касалось пустяков.

— Ладно, Турист, не обращай внимания, я… мы же такие сам знаешь. Короче если хочешь домой, а ты хочешь, мне нужно будет от тебя следующее, — с этими словами он открыл один из нагрудных карманов комбинезона и достал сложенную во много раз карту станции.

Через час, когда у Туриста уже совсем разболелась голова от полученной информации и воздействия Мертвого Леса, они наконец закончили, он уяснил следующее. Ему нужно проверить несколько канализационных люков на территории группировки, заварены они или нет, есть ли рядом наблюдатели или устройства, выяснить графики смены дежурства постов. Когда Турист сообщил Ходоку о присутствии в лагере контроллеров, у того от удивления отвалилась челюсть. Было ясно, что информацией об этом он не имел, и тут же получил задание узнать, где курсируют контроллеры. О том что монолитовцы общаются между собой посредством шлемов, было воспринято Ходоком как должное.

— Я так и думал, что они все от колпака работают, но думал что они просто кретины прожженные, ан нет, ты говоришь что они нормальные, — задумчиво щурясь и глядя в никуда перед собой комментировал сталкер. «А не взять ли мне языка? А?» — мысленно спросил он сам у себя.

Тем временем надо было заканчивать, Турист уже посерел, хотя и держался не подавая виду, что ему дурно.

— Короче так и порешим, брат. Выясни что нам нужно. Этим хмырям скажи что я не пришел, попроси у них ботинки, ноги спалишь, ходить не сможешь. Если не передумаешь, я тебе нормальный комбез достану, артефакты к нему, какие надо, вместе до Исполнителя рвать будем. Согласен? — спросил он.

— Согласен, — ответил парень. — Только вот что… меня же раскусят. Там же и контролеры и еще всякое может быть… мало ли.

— Может и раскусят, — согласился Ходок, — только я же тебе не говорю свой план, а меня они точно так просто не найдут. И вообще по большому счету еще ничего не ясно, кроме того что мы с тобой братуха, в одну сторону идем, ты главное обо мне там вообще не вспоминай. Все давай, увидимся еще.

— Когда?

— Не загадываю и тебе не советую.

Сталкер махнул ему рукой и покинул поляну. Турист смотрел ему вслед, контур Ходока растворился буквально через несколько секунд. «Эх надо было спросить, как он так делает, прям ниндзя какой-то…» — подумал Турист, и поспешил прочь из этого места.

Ходок двинул прочь от этого места. То что он невероятным образом встретил своего двойника из альтернативной действительности было большой удачей, хотя с другой стороны удача в Зоне может заставить на бегу споткнуться догоняющего мутанта или спьяну наступить на редкий артефакт, но притащить с той другой стороны самого себя, это пожалуй слишком много даже для госпожи Удачи. Теперь у Ходока были свои глаза и уши на территории Монолита. Да глаза неопытные, уши не внемлющие, но та толика информации, которую ему вынес Турист стоила невероятно дорого, чего стоили одни контроллеры и телепатическая связь между бойцами. Эту информацию он мог очень за дорого продать перекупщикам, так же как и свой схрон на окраине Мертвого Леса, и одна только информация о спасающем от Выброса схроне здесь, стоила бы столько сколько средний особняк в два этажа где-нибудь в пригороде Москвы, главное правильно продать. Собственно это и был основной заработок сталкера в Зоне — информация. Он покупал информацию о тайниках, добывал спрятанное, перепрятывал найденное, исследовал не пройденное. Ходок последние два года не обивал исхоженных троп, чаще предпочитая режим невидимого наблюдателя, после того как он нашел свой плащ.

А история с плащом была непростая. Попав с отрядом вольных сталкеров в засаду, возле сопки юго-восточнее Свалки, где стоят несколько брошенных грузовичков, вездесущий строительный мусор и небольшая пришибленная одурью радиации и химических испарений рощица, пережив ожесточенный бой, во время которого их раскидало по укрытиям он, прячась за бетонными плитами почувствовал дурноту и потерял сознание. Судя по всему, его товарищи так и не нашли его, он и сам с трудом пришел в себя в совершенно другом, темном месте. Первое что он почувствовал это сильнейшую тошноту и головокружение, словно его, пока он находился без сознания крутили на центрифуге, а потом привели в сознание. Головокружение как и тошнота не спадала, не имея возможности встать, поскольку его постоянно валило с ног, словно нокаутированного бойца он чувствовал себя так плохо, как вероятно не чувствовал себя никогда, через какое-то время его начало рвать. Поняв, что головокружение не пройдет он чувствуя себя настолько отвратительно, что только двигая экраном ПДА вслед за убегающими зрачками смог разглядеть несколько выявленных им аномалий, скрытно стоящих вокруг. Судя по всему он находился в некоем бетонном помещении, давно не проветриваемом, в котором здорово пахло разложением. Включенный налобник делал только хуже, убегающий слева направо луч фонаря заставлял следить за ним не только глазами, но и поворачивать шею, что только разбалансировало стоящего на четвереньках сталкера. Пару раз включив фонарь, он обнаружил источник зловония. Несколько трупов сталкеров лежало на его пути, судя по разложению уже давно, а если их не сожрали мутанты, значит даже они не заходят сюда, чувствуя опасность. А ведь и он почувствовал краешком мозга, что тот стык между плитами, в котором нет мусора, не хороший, но выцеливающий его бандит, на линии огня которого он находился, не дал времени на размышление. И вот кинувшись в поиске укрытия от пуль, он нашел его, провалившись в какую-то пространственную аномалию, в котором с его вестибулярным аппаратом происходит изматывающая карусель, а лежащие вокруг труппы убедительно показывали, что выхода отсюда нет. Заломленные за спину головы, свернутые винтом тела и шеи наглядно показывали, что головокружение это только начало убийственных процессов. Уже через пять минут после его пробуждения он чувствовал себя намного хуже чем вначале, он просто физически ощущал, как шея непроизвольно начинала поворачивать головой слева направо, подчиняясь неизвестным механизмам, а судорожные рвотные спазмы стали непрерывными.

Отчаянно заорав от невозможности справиться с дурнотой, он на карачках двинулся вперед, нащупывая в темноте руками давно лежащее оружие погибших. Не давая себе и нахлынувшему вдруг раздражению и бешенству затмить рассудок, он принялся, с закрытыми глазами перекидывать перед собой лежащие автоматы и ползти за ними, поскольку самостоятельно не мог уже определить направления движения. Через несколько метров один из автоматов нечто сильно выдернуло из рук вправо и через пару секунд с характерным металическим хлопком разорвало, осыпав дальние стены помещения металлической шрапнелью. «Карусель» — понял сталкер, и уже уткнувшись головой в бетонный пол, чтобы не дергать шеей взял чуть левее снова перебрасывая непослушными руками оружие впереди себя, еще раз нечто забрало автомат, теперь уже левее, на этот раз ничего не хлопнуло, не вздохнуло, сталкер однако, чувствуя что миновал некую пиковую аномальную зону, после которой ему не становится хуже обрел надежду и по — прежнему двигался на карачках, не отрывая головы от пола, неудобно перебрасывая перед собой пару подобранных автоматов. Один из которых он опознал на ощупь как пистолет-пулемет Хеклер Кох МП5, здесь называемый Гадюкой. Через десяток метров другой уже третий автомат что-то приковало к месту, словно здоровый улыбающийся псевдогигант тихо наступил на палочку-выручалочку сталкера, ползущего и содрогающегося в спазмах в темноте. Сталкер сменил направление правее, оставив и этот автомат. Оставшись с одной Гадюкой на руках он толкал ее впереди перед собой, держа за ремень и нащупывая его, отдавшись полностью в ощущения в руках полз за этой одеревеневшей от пыли и старости брезентовой лентой к автомату, чтобы вновь бросить его впереди себя. Через десяток метров начало отпускать, по крайней мере рвотные спазмы прекратились, и напряженная шея стала поддаваться контролю. Несмотря на то что глаза неумолимо продолжали закатываться слева направо, Ходок решился открыть глаза. Опять же он не увидел ничего путного, только слабое свечение впереди, по которому невозможно было определить что это просвет выхода или очередная аномалия. Тем не менее взяв направление на него он продолжил путь, помня что свой АК оставил сразу как только начал выбираться отсюда и у него больше нет оружия кроме МП5, которое он мог бы толкать. Но бандитский пистолет-пулемет не подвел его, больше никакая аномалия не пыталась отобрать его у сталкера и проползя еще десяток метров он наконец почувствовал значительное облегчение. По прежнему не решаясь встать на ноги он позволил себе открыть один глаз и водя ПДА вслед за двигающимся зрачком определить пару далеко стоящих аномалий, между которыми уже определеннее было просветление. Еще десяток метров в режиме одноглазого ползущего бомжа и вуаля, теперь он мог сесть на бетонный пол, не опасаясь опрокинуться на спину и открыть второй глаз. Теперь он не бомж одноглазый, ничтожно ползущий, а человек на попе сидящий обалдело — размышляющий- двуглазый.