Дни за гранью - Ильяс Найманов

— Э, ты, свинья! — крикнул он плоти, что сидела слева от него. — Пшла вон! — шикнул он глядя на нее сквозь маску.

Плоть моргнула обоими разноразмерными глазами и опустила переднюю конечность, слегка приподнимаясь, и робко отступила на шаг назад, чуть повернувшись боком, чтобы дать стрекача в случае необходимости и тщательно отводя глаз, чтобы не встретиться с ним взглядом. «Так, хорошо», — подумал Ходок, понимая, что этот мутант не стремиться первым дернуться на направленное на него оружие. Сталкер перевел взгляд и гаусс на плоть сидевшую справа от него. «А тут совсем не хорошо…», — понял он видя, что мутант ранен. Уродливый относительно свежий, мокрый шрам тянулся от меньшего правого глаза вдоль черепа назад, ноги носили следы застарелых резанных ран от осколков гранаты, сверх прочные хитиновые клешни были почти черного цвета, выдававшие приличный возраст мутанта, причем правая была прострелена и из нее сочилась мутноватая жижа. Видимо рана была давнишней, не заживающей и причиняла мутанту дикую боль. Да и по морде с мутными, нездоровыми глазами было понятно, что животное больно и вряд ли будет здраво беспокоиться о своей шкуре, а судя по ранам, у нее есть целый ряд претензий к двуногим, причинившим ей столько боли. «Черт, недобитыш!» — ругнулся про себя сталкер. «Ранили — добейте, горе сталкеры! Она же вас и покрошила через несколько дней, а теперь вообще берега попутала!» — качая головой и вперившись взглядом в мутанта думал Ходок. Плоть, уродливой мордой на короткой шее чуть-чуть опустила голову. Движение было настолько осознанным и неприятным, что сталкеру показалось, будто мутант с ним здоровается в человеческой манере. Усилием воли сталкер сдержал подступившую к горлу тошноту отвращения. Но виду подавать было нельзя что мутант хоть как-то волнует его, не говоря уже о зачатках страха и паники, нужно чувствовать себя королем, и тогда мутанты отступят.

— Ты что тут дурью маешься? — уверенно спросил он. — Думаешь тебе одной тут плохо?! А?!

Плоть моргнула, издав нечто вроде харкающего звука.

— Я к тебе обращаюсь! Давай иди отсюда! — приказал сталкер, держа ее на прицеле.

Мутант качнулся несколько раз, словно ей было трудно встать или проверяя прочность земли под задними ногами. Так она инстинктивно, но подло проверяла человечка на прочность нервов. Ходок стоял нерушимо и непоколебимо, уверенно держа ее на прицеле. Стоило ему дрогнуть, она бы все поняла, но человек стоял твердо расставив ноги, неотрывно следя за ней оружием. Природная осторожность мутанта победила, все-таки это падальщики, а не хищники первого ряда. Плоть неохотно попятилась назад.

Мертвый Лес стоял всего в пятнадцати метрах от сталкера, и идти до него нужно было спиной, держа на прицеле в первую очередь вон ту больную хрюшку, но и здоровую со светов скидывать было нельзя. Держа мутанта на прицеле, человек попятился в лес, осторожно делая каждый шаг, обе плоти как загипнотизированные шли за ним, держа дистанцию в пять — шесть метров. Стоило ему споткнуться, подняться бы ему не дали, в первую очередь конечно вон та больная плоть, что следит за ним чуть ниже наклонив голову. Вот под ногами хрустнули первые веточки, дальше спиной пятиться нельзя, бегло бросив взгляд через плечо сталкер сделал несколько шагов в сторону, обходя низкие ветви с мочалами жгучего пуха и быстро зашел за ствол другого дерева, моментально сориентировавшись сразу же отступил за следующее дерево, затем еще и еще, на ходу запахивая накидку и одевая капюшон. Плоти застыли на окраине следя за ним круглыми жаждущими глазами, не спеша ринуться. Ходок не торопился уходить, решив удостовериться, что плоти не считают его больным или раненым и не пойдут по следу. Сталкер застыл спиной дереву, обернувшись лицом в сторону возможных преследователей, выставив гаусс. Мертвый Лес, окутанный жгучим пухом поглощал все звуки, минута, вторая… может пора уходить? Но нет, едва слышно треснула веточка. Ходок сдержано вздохнул, «… идут или идет? Черт, надо было разорвать дистанцию, запутать следы…олух!» — ругнул себя сталкер. В просвете между деревьями показалось серое пятно, так и есть, одна из них медленно бредет по его следам, словно свинка обученная искать трюфель, но он не трюфель. Уродливая морда мутанта неотрывно вела носом по линии его следов, это была та самая больная плоть. Медленно, слегка прихрамывая она, не видя сталкера приближалась к нему, на удивление бесшумно ставя клешни в подстилку, та треснувшая палочка была единственным звуком с ее стороны. Ходок превратился в камень. Мутант по цепочке следов подходил ближе и ближе, пять метров, четыре, три, два… Ходок уже видел язвы на теле мутанта, страшные раны, обвязавшая и вросшая в тело колючая проволока… метр, еще чуть-чуть… морда плоти уткнулась в дуло гаусс-винтовки. В последний момент, нажимая курок, Ходок был готов поклясться в глазах свиньи мелькнула растерянность и испуг. Гаусс сильно и растянуто во времени толкнул отдачей в кисти обоих рук. Стальной цилиндр с глухим стуком вошел в череп мутанта, прошел через мозг, разрушил часть шейных позвонков, вращаясь вошел в грудную клетку, разрывая внутренности прошел через брюшную полость и вырвал целый сноп фарша из задней части мутанта, уйдя в землю. Плоть замертво рухнула на лесную подстилку. Человек не двигался, если вторая плоть недалеко, она обозначит себя, а он будет неподвижен. Минута, две, три… ничего не происходило. Ходок выпрямился и легкой, бесшумной походкой растворился в серых сумерках Мертвого Леса.

Настроение Туриста было ни к черту. Зона все больше и больше не нравилась ему. «Каким сумасшедшим надо быть, чтобы отважится жить здесь?» — думал Турист, разглядывая беззаботные барашки зелени гороха, шевелимые ветром. «Это я еще нахожусь под покровительством целой группировки, самой сильной в Зоне, а что происходит там, на внешних территориях, там где нет законов, где твориться вообще непонятно что? Нет, валить надо отсюда, валить!». Турист погруженный в мысли не заметил как со спины появилось существо, похожее на крупного человека, с большой, изуродованной какими-то шишками головой и болезненными розоватыми разводами на теле, одетое в сизую городскую камуфляжку на голое тело. Оно подошло к краю контрольной полосы и кинув взгляд на Туриста выставило правую руку вперед.

В ту же секунду тело Туриста показалось легким самому себе, он впервые почувствовал многочисленные, тончайшие нити нервов, вплетенные в его собственное тело, одновременно мышцы стали слабыми, а все тело словно ватным, противное легкое ощущение щекотки и покалывание. В шоковом состоянии Турист отполз, а затем попятился назад от контроллера, пока не уперся в каменную стену здания позади, а между тем мутант начал свою работу. Взмах могучей пятерни не казался гротескным, он словно ощупывал по одному лежащие трупы, легкое движение крупных, плохо гнущихся пальцев, словно он что-то соединял в теле покойников и низкий гортанный рык, когда контроллер с усилием заставил встать сначала одного, а затем и второго покойника. Поднятые сталкеры безмолвно стояли, в пятнах засохшей крови, обезображенные выстрелами и самой смертью, раскачиваясь чуть сильнее чем живой человек. Сейчас Турист видел их не как людей, а как часть пейзажа, действительно они больше не принадлежали миру людей, что-то неуловимо поменялось в этих понуро опущенных плечах, растрепанной одежде и какой-то неестественности и обреченности в движениях. Контроллер заставил их сначала собрать и принести все оружие, рюкзаки, снять разгрузки, а только затем легким толчком руки отправил в сторону Мертвого Леса. Турист впервые видел поднятых контроллером мертвецов и спохватился снять все это, только тогда, когда зомбированные прошли уже больше половины пути.

Между тем контроллер ушел так же незаметно для Туриста как и появился, Дум-дум уже стоял на кучей оружия, рюкзаков и разгрузок. Турист, на непослушных ногах подошел к нему.

— Ну что, Турист, выбирай себе гостинец! — весело предложил он, словно ничего и не было. Хотя для него наверное действительно ничего и не произошло.

Турист осмотрел заляпанные кровью и грязью автоматы, местами пробитые пулями рюкзаки и разгрузки. Копаться в этом ему совершенно не хотелось, а оружием он пользоваться не умел и честно говоря идея брать его в руки совершенно не нравилась. Минуту поснимав печальные трофеи и убрав камеру он отказался даже прикасаться к ним.

— Ну это ты зря, — беспечно сказал монолитовец. — Сейчас на Петю погрузим весь хабар и упрет он его на базу. Там уже если что приглянулось не вытащишь, все на учет, братан.

Турист повторно отрицательно покачал головой.

— Ну как знаешь, мы с Петей до дому, усиление снято, — проговорил монолитовец, загружая бойца в экзоскелете. — Если хочешь с нами пошли, хочешь еще погуляй, — предложил он.