Приглашение на танец - Мэнди Коллинз

— Вы не особенно старались это скрыть, — заметил Деверил. — На любом светском мероприятии вы хотя бы часть времени проводили наедине. Думаю, вы отлично сознаете, что об этом пошли пересуды. Однако, — продолжал он, — речь не о том. Я действительно хочу поговорить с вами о мисс Херстон, но не о вашем… гм…

— Осторожнее, приятель, — предостерег Лукас, выразительно подняв бровь. Он не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за неловкостью Деверила. — Вы ступаете на опасную территорию.

Деверил вдруг занервничал и взлохматил рукой тщательно уложенные светлые кудри.

— Черт возьми, я не пытаюсь вас оскорбить. Ни вас, ни ее. Я пытаюсь вас предупредить.

Смущение виконта вдруг перестало забавлять Лукаса, он посерьезнел.

— О чем предупредить?

Деверил придвинул стул поближе к столу и понизил голос, словно боялся, что их могут подслушать.

— Думаю, вам известно, что я состою в Египетском клубе. — Лукас кивнул. — Члены клуба заметили, что вы расследуете исчезновение вашего брата.

— Вот как? — Лукас с задумчивым видом сделал глоток бренди. — Можно было предполагать, что они заинтересуются исчезновением моего брата еше тогда, когда об этом только стало известно. Впрочем, я не осведомлен об образе действия Египетского клуба, — закончил он с нескрываемым сарказмом.

— О да, клуб был этим заинтересован, — заверил Деверил.

— Что ж, это хорошая новость, — сказал Лукас фальшиво-радостным тоном.

Деверил оставил его сарказм без внимания.

— Ваша светлость, некоторые члены клуба желали опорочить вашего брата как вора и лжеца, но я не из их числа. Я имел дело с Уильямом при подготовке предыдущей экспедиции лорда Херстона и могу с уверенностью утверждать, что мы с Уиллом были друзьями.

— И?..

— В клубе есть люди — думаю, вы сами об этом догадываетесь, — которые решили — в интересах клуба — дискредитировать как лорда Херстона, так и вашего брата.

— Но зачем? — изумился Лукас. — Какие у клуба могли быть причины? Эти двое едва ли не собственноручно собрали большую часть существующей коллекции древностей!

Деверил, покачав головой, с сожалением признался:

— Понятия не имею. Но вот что я могу сказать: после того как лорд Херстон вернулся в Англию, влиятельные силы в клубе ясно дали понять, что, если мы не хотим быть исключенными из членов клуба, нам лучше воздержаться от обсуждения последней экспедиции лорда. И хотя прямого приказа не поступало, нам было настоятельно рекомендовано позаботиться, чтобы до конца этого сезона мисс Херстон вышла замуж. За человека, который… — Взгляд Деверила посуровел. — Скажем, за того, кто займет ее мысли чем-нибудь другим.

Лукас хорошо, даже слишком хорошо понял, о чем его собеседник умолчал. Но сдержал гнев, который вызвали у него откровения Деверила, и заострил внимание на другой части его сообщения. Лукас говорил себе, что его забота о Сесили продиктована чисто дружескими мотивами, — ведь из-за того, что лорд Херстон может быть причастен к исчезновению Уилла, никакие другие отношения между ними невозможны.

— Итак, вы говорите, что правление Египетского клуба не заинтересовано выяснить, что случилось с моим братом, между прочим, состоящим в вашем проклятом клубе и имеющим в Лондоне хорошую репутацию. Уильям был не просто членом клуба, а лично организовывал раскопки и предоставил вашему чертову клубу бесчисленное количество артефактов, документов и сокровищ. Более того, чтобы помешать мисс Херстон раздобыть факты, они приказали членам клуба поспособствовать ей выйти замуж за человека, который будет держать ее в крепкой узде, дабы у нее не было возможности беспокоить клуб — который, между прочим, основал ее отец! — своими глупыми вопросами и расследованиями? Я правильно вас понял?

— В общем и целом — да, — подтвердил Деверил. — Хотя члены клуба подчиняются этим приказам далеко не так послушно, как хотелось бы верхушке.

— Почему вы доверяете мне такие сведения? — недоуменно спросил Лукас. — Почему пошли на риск? Как вы можете быть уверены, что я не пойду и не раструблю эту новость на весь город.

— Отчасти из-за вашего… гм, знакомства с мисс Херстон, — признался Деверил. — Кажется разумным, что если эта девушка вас хотя бы немного интересует — а можно предположить, что вы питаете к ней некоторую привязанность, раз в последнее время так часто бываете в ее обществе, — то вы или постараетесь защитить ее от этих интриг, или хотя бы предупредите о заговоре. В любом случае, я думаю, вы сделаете все от вас зависящее, чтобы воспрепятствовать попыткам членов Египетского клуба выдать мисс Херстон за человека, который постарается пресечь ее любопытство, а ведь именно это качество — отличительная черта ее личности.

— О, это очень благородно с вашей стороны, мой друг.

Лукас откинулся на спинку стула и вытянул ноги.

— Вообще-то… — Деверил вдруг покраснел и нервно затеребил край безукоризненного воротничка. — Мне нравится одна из кузин мисс Херстон.

Вернувшись в Херстон-Хаус, Сесили пребывала в задумчивости. Разговор с леди Энтуистл дал ей много пиши для размышлений. Почему отец никогда не писал о своих разногласиях с мистером Далтоном? И еще важнее, кто распространял слухи, что члены экспедиции стали жертвами какого-то дурацкого проклятия?

Стремясь узнать больше о древней культуре Египта, Сесили пыталась докопаться до сути различных предостережений, вырезанных на стенах гробниц. Эти надписи бывали самыми разными, от пугающих до нелепых. Одно, показавшееся ей особенно забавным, гласило, что всякого, кто посмеет потревожить вечный покой фараона, ждет плевок в лицо. Поэтому Сесили было ясно — человек, распространявший слух, что открытая в последней экспедиции ее отца гробница представляет опасность, не имел понятия о том, с какой целью высекался текст, содержащий угрозы. Проклятия предназначались для того, чтобы отпугнуть потенциальных грабителей гробниц, вероятнее всего, необразованных и суеверных представителей той же цивилизации. Вряд ли фараонам, считавшим себя богами, могло прийти в голову, что сотни лет спустя их гробницу потревожат люди, которые относятся к их верованиям в лучшем случае скептически.

Сесили села за аккуратный письменный стол, достала дневник и начала записывать свои соображения о том, что произошло за последние несколько дней. Это занятие ее всегда успокаивало, а когда она видела изложенные на бумаге чувства, которые в обществе ей часто приходилось подавлять, это действовало как своего рода очищение. Она так увлеклась, что не сразу услышала, когда кто-то отрывисто постучал в дверь.