Загадка песков - Эрскин Чайлдерс

– О, это слишком любезно с вашей стороны, – промямлил Дэвис с еще более жутким, чем обычно, акцентом. – Мы и сами можем найти. Один парень с Вангерога набивался…

– Правда? – со смехом перебил его фон Брюнинг. – Не удивлен. Вы плохо знаете эти фрисландцев. Они ребята простодушные, но, как я сказал, крепко держатся за свои прерогативы (эту фразу мне пришлось перевести Дэвису на английский). Их лишили шанса поживиться на крушениях, тем чувствительнее они к вопросу об утках, которые для них – роскошь, не сравнимая с рыбой. Любой охотник-чужак для них все равно что браконьер. Ваш проводник будет постоянно допускать ничтожные просчеты в отношении места и времени.

– Ты ведь и сам говорил, что у них странные повадки, а, Дэвис? – поспешил вставить слово я. – Послушай, предложение коммандера фон Брюнинга очень ценно, но не стоит ли нам сначала определиться с моими дальнейшими планами и лишь потом отправиться на охоту? Давай заглянем на Нордерней и проверим, не пришло ли мне то письмо, а там и решим. Только, боюсь, мы тогда с вами уже не увидимся, коммандер.

– Ну почему? Я иду на запад и, вполне вероятно, зайду на Нордерней. Не хотите ли подняться ко мне на борт? Я покажу вам «Блиц».

– Спасибо, – с трудом выдавил Дэвис.

– Спасибо, – со всей сердечностью, что была в моих силах, поблагодарил немца я.

Вскоре после пришла пора прощаться.

– Вынужден оставить вас, – заявил наш приятель. – Мне нужно съездить в Эзенс. К вечернему приливу я вернусь на «Блиц», но вы, наверное, будете тогда заняты со своей яхтой.

Разговор изобиловал загадками, но главная из них ждала нас впереди. Подойдя к двери, фон Брюнинг знаком попросил меня приблизиться. Дав Дэвису выйти, мы остались наедине.

– Хотелось бы перемолвиться с вами с глазу на глаз, герр Каррузерс, – проговорил офицер, понизив голос. – Надеюсь, вы не сочтете меня официальным. Я обращаюсь к вам из сочувствия к вашему другу. Дело касается Долльманов, вы меня понимаете? Я бы не стал поощрять интерес герра Дэвиса в этом отношении.

– Благодарю, – сказал я. – Но на самом деле…

– Это всего лишь намек. Герр Дэвис – замечательный молодой человек, но, как бы это сказать, излишне честный и бесхитростный. Как понимаю, вы обладаете определенным влиянием на него и, рассчитываю, пустите его в ход.

– Ну, это не совсем так. Я не знаком с Долльманами, но полагал, что они ваши друзья. – Я посмотрел ему прямо в глаза.

– Я их знаю, но… – Фон Брюнинг пожал плечами. – Я тут всех знаю.

– А что с Долльманами не так? – спросил я напрямик.

– Не так резко, герр Каррузерс! Не забывайте, я говорю с вами, как друг, принимая в расчет, что вы путешественники, чужестранцы и молоды. Извольте довольствоваться намеком, больше я не скажу ни слова. Впрочем, добавлю еще одно. Нам очень мало известно про герра Долльмана. О его происхождении и прошлом. Он, как понимаю, наполовину швед и, уж точно, не уроженец Пруссии. На Нордернее объявился три года назад, видимо, весьма обеспечен, принимает участие в ряде коммерческих начинаний. Здесь негде развернуться, скажете вы? Ну, простора здесь больше, чем кажется: развитие морских курортов, спекуляции с землей на островах. Махинации? О нет! Долльман абсолютно честен в делах. Но он странный тип, имеет эксцентричные привычки, ну и… Как я уже сказал, нам мало что о нем известно. Вот и все, это вам в качестве предупреждения. Пойдемте.

Я понял, что давить на него бессмысленно.

– Спасибо, я учту.

– И вот еще, – продолжил фон Брюнинг, пока мы шли по коридору. – Если вы прислушаетесь к моему совету, то воздержитесь и от визита на «Медузу».

Он пристально посмотрел на меня и улыбнулся одними губами.

«Что вам известно и что хотите вы сказать?» – вертелось у меня на языке, но я так и не осмелился спросить.

Дэвис, поджидавший нас снаружи, хмурил бровь.

– Терпеть не могу попадать в такие местечки, – сказал он, обращаясь ко мне. – Мы тут надолго застрять можем. Ветер слишком силен, чтобы буксировать яхту яликом, а канал слишком узок для лавировки.

У фон Брюнинга уже имелось наготове новое предложение.

– И как я раньше не подумал? Я ведь могу вытянуть вас своим катером. Будьте готовы к половине седьмого, вода уже достаточно поднимется. Мои люди заведут буксир.

Отказаться было невозможно, но мне очень не хотелось быть обязанным, да и надежда на еще одну ночь в гостиничной кровати исчезла. Дэвис тоже не светился от радости: буксир означал лоцмана, а они у него стояли поперек горла.

– Мой друг выступает против буксиров в принципе, – пояснил я.

– Как я с ним солидарен, – рассмеялся наш собеседник. – Ну что, решено?

У дверей гостиницы стояла поджидавшая фон Брюнинга охотничья коляска. Я поинтересовался, по какой надобности ему понадобилось посетить Эзенс. То был административный центр тамошнего округа, расположенный в четырех милях в глубь материка.

– Дела, – последовал ответ. – Это касается браконьерства – голландское рыболовное судно зашло в наши воды. Полицейский надзор тоже входит в круг моих обязанностей.

Кроется ли за этими словами скрытый смысл?

– А англичане вам попадаются? – беспечно поинтересовался я.

– О, очень редко. Ваши соотечественники не заплывают так далеко. Разве что ради удовольствия.

Поклонившись каждому из нас, он улыбнулся.

– Последнего в Бензерзиле не очень-то и сыщешь, – хмыкнул я.

– Боюсь, вас ждет довольно скучный вечер. Послушайте, я знаю, что свою яхту без присмотра вы не оставите, да и герра Дэвиса все равно бесполезно спрашивать, но как вы отнесетесь к предложению прокатиться со мной до Эзенса и посмотреть на фризский городок, пусть даже и убогий? А то у вас, похоже, останутся о Фрисландии очень унылые воспоминания.

Я поблагодарил, но отказался под предлогом, что предпочту остаться с Дэвисом. Мы намерены прогуляться по пескам и приготовиться к отплытию.

– Что ж, тогда всего доброго, – промолвил коммандер. – До вечера. Будьте готовы к буксировке к шести тридцати.

Немец запрыгнул в коляску, и та покатила по грязным колеям, пересекла мост и растворилась на фоне серого низменного ландшафта.

Глава XVII

Ситуация проясняется

– Не за полицией ли он поехал? – хмуро поинтересовался Дэвис.

– Сомневаюсь. Давай-ка поднимемся на борт, пока господин таможенник нас не перехватил.

Поредевшая толпа дородных фрисландцев все еще задумчиво разглядывала «Дульчибеллу». Наш приятель Гримм стоял на баке своего галиота и покуривал. Мы молча взошли на яхту.

– Для начала, где именно лежит Меммерт? – спросил я.

Дэвис развернул карту, ткнул пальцем, после чего растянулся во весь рост на софе.

Читатель может сам найти Меммерт. Южнее Юста[68], на границе с дельтой Эмса, располагается обширная отмель, именуемая Нордланд. Крайняя ее оконечность не уходит под воду даже при самом сильном приливе, в результате чего образуется «С»-образный остров, полоска песка в форме бумеранга, имеющая примерно две мили в длину, но лишь сто пятьдесят ярдов в ширину и удивительно симметричная по оси, за исключением одной точки, где остров расширяется до четверти мили. На английской карте сей клочок суши выглядел совершенно пустынным, если не считать маяк на юге. Но немецкая карта сообщала, что в месте того самого уширения располагается некое здание. Очевидно, это и есть депо.

«Весело, должно быть, жить там!» – подумалось мне, потому как от одного имени уже веяло холодом. Не удивительно, что наш Гримм угрюм, как не удивительно, что ему нравится совершать долгие отлучки. Но выгоды расположения Меммерта были очевидны. Место на редкость уединенное, даже по меркам здешних, не слишком густо населенных территорий, зато близко от затонувшего фрегата, лежащего, насколько мы поняли, в двух милях от Юстер-Рифф. Опять же до острова можно дойти при любой стадии прилива и отлива, потому как с юга к нему подходит шестисаженный канал эстуария Эмса, а восточное его ответвление омывает южный рог Меммерта, создавая якорную стоянку, одновременно удобную, глубокую и защищенную от налетающих с моря штормов.

Таким увидел я Меммерт на карте и постарался самостоятельно разобраться во всех особенностях его положения, поскольку Дэвис лежал молча, давая понять, что это все совершенно ему не интересно. Я прекрасно понимал, что между нами происходит, но не видел причины делать первый шаг, потому как и у меня имелись причины сердиться, причем наболевшие. Поэтому я сел на свой диван и погрузился в свой блокнот, делая пометки про состоявшийся в гостинице разговор, пока тот еще свеж в памяти, и пытаясь извлечь из него выводы. Но затянувшееся молчание становилось абсурдным, поэтому я отправил свою гордость за дверь, а записную книжку положил на стол.

– Послушай, Дэвис, я чертовски сожалею насчет своих шуточек по поводу тебя и фройляйн Долльман. (Нет ответа.) Разве ты не видишь, что этого было не избежать?