Дневники и письма - Эдвард Мунк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приятно было узнать о твоей выставке в Париже, дело идет медленно, но верно
Я весь в сомнениях, никак не могу определиться с местом жительства на зиму – и стоит ли оставить за собой ателье – Я боюсь, что в Париже опять буду кутить – а для меня это вредно – Но весной я во всяком случае приеду —
Передавай привет твоей жене и моим немецким друзьям
Твой Э Мунк
Ты вполне можешь показывать мои картины – Напиши мне о моих картинах, отправленных в «Салон Независимых», добрались ли они до места – и что с моими гравюрами, упакованы ли они как надо —
Хеттнер[175] и Тук нынче в Париже?
[Датировано 13.03.1925]
Дорогой кузен
Я слышал, что ты заболел, и мне подумалось, что немного денег придется тебе кстати.
Я попросил банк отправить тебе 1000 крон —
Недавно я говорил с Тиисом и Деберитцем[176] и мы решили, что тебе было бы хорошо сейчас сделать небольшую выставку у Бломквиста[177] – К сожалению, помочь с организацией я никак не смогу – в последние годы я слишком перенапряг нервы и должен воздерживаться от всего, что можно назвать делами – Для меня почти невозможно написать простое письмо – Впрочем, я думаю, Тиис и Деберитц подсобят – они наверняка могут оказаться полезны – Мы составили список знакомых людей, которые, как мы надеемся, могли бы что-то купить —
– Мы все будем стараться убедить людей сделать покупку —
С наилучшими пожеланиями
скорейшего выздоровления и приветами вам обоим
Твой Эдвард Мунк
Я поговорил с Бломквистом, он готов устроить выставку, и один из меньших залов будет свободен после Пасхи
Привет от Буллерна и от маленькой женщины, которая сидела в винном кабачке с бутылкой портвейна
Осе Нёррегор
(1869–1908)
В девичестве – Оста Карлсен. Норвежская художница, с которой Мунка связывали близкие отношения в то же лето, когда у него случился роман с Мейссе Дёрнбергер. Позднее Осе вышла замуж за Харальда Нёррегора (норвежского адвоката, поклонника творчества Мунка и коллекционера его работ, неоднократно оказывавшего Мунку юридическую и дружескую помощь). Осе переписывалась с Мунком и оставалась его близкой подругой в течение многих лет.
[Датировано 1890; черновик письма]
Дорогая фру Осе
Спасибо за вашу открытку – было приятно получить от вас весточку – здесь, в одиночестве, я стал особенно ценить, что кто-то помнит меня – Видите ли, этой зимой мне было довольно одиноко – В Париже мне совсем не понравилось – все вечера я просиживал у камина – а до того все утро рисовал скучную обнаженную натуру в академии —
Затем я уехал сюда, в Сен-Клу – здесь очень красиво – вы были бы очарованы, если бы увидели здешние лунные вечера.
Сколько вечеров я провел один у окна – сожалея, что не могу вместе с Вами любоваться этим пейзажем в лунном сиянии – и огнями на другом берегу – и стеклянными фонарями на улице – и проплывающими мимо пароходами – расцвеченными зелеными, красными и желтыми огнями
А этот странный полумрак в комнате – с голубоватым светлеющим прямоугольником, сквозь который луна проливает свой свет на пол —
А в огромном парке со старым сгоревшим замком – от него остались только руины – мы могли бы найти много сюжетов для картин – представьте себе —
В этом парке я гулял совсем один, сгорбившись, с лицом лунного рыцаря – люди думали, до чего странный тип – и предполагали, что я русский нигилист – три недели назад приехал датский поэт, с которым я познакомился в Париже, Голдстейн[178] – и мы бродили вдвоем – А когда наконец появился художник Стенерсен[179] с аппаратами и книгами, он писал и глазел вокруг – они удивились еще больше
Теперь у нас здесь настоящая казарма – Так что они заключили, что мы немецкие шпионы, и один молодой восторженный лейтенант приревновал, когда мы надумали немного приударить за официанткой в ресторане
[Датировано летом 1889; черновик письма]
Я очень ждал весточки от вас и фотографии, но вы, конечно, живете в совершенном упоении, и вам некогда вспоминать старых друзей. Спасибо вам за то, что прислали нынче. Мне кажется, фотография не так хороша, как та, что вы показывали мне раньше
Сейчас я сижу в моем домике в Осгорстранне. Нам с сестрой здесь очень хорошо. Холостяцкая жизнь была, есть и будет лучше всего.
Сейчас расскажу, кто здесь живет из известных мужчин и женщин
Это Хейердал, Крог[180] с супругой (а также совсем недавно появившийся новый г-н Крог[181], у которого пока что нет имени. Супруга чувствует себя хорошо, учитывая обстоятельства).
Людвиг Мейер с женой, а также фрекен Дрефсен[182]. И я чуть не забыл великого поэта Бёдткера, а еще Микельсена и Дедикена.
Последние трое занимают дом, который можно назвать совершенно безбожным и который является источником постоянного раздражения для многих богобоязненных и добродетельных горожан. —
Я, разумеется, пишу фрекен Дрефсен в лесу. И хотя лес очень красив, и волны шумят на берегу, этого недостаточно для того, чтобы я влюбился.
На приложенном рисунке изображен морской дракон, которого я видел во фьорде несколько дней назад. Передавайте привет супругу
Рисуете ли вы? Ожидаю ответа —
Осенью я, скорее всего, поеду в Париж, так как, по всей видимости, получу стипендию.
Ваш преданный Эдвард Мунк
Эммануэль Голдстейн
(1862–1921)
Датский писатель, был вместе с Мунком в Сен-Клу в 1890 году. Близкий друг художника. Издал поэтический сборник «Мандрагора» с иллюстрациями Эдварда Мунка. После расставания в Сен-Клу Мунк целый год не связывался с ним, но зимой 1890–1881 года начал переписку, которая продолжалась много лет.
Ницца 22/1 91
Дорогой Голдстейн. Не пора ли нам что-нибудь написать друг другу?
Я сейчас в Ницце, о которой мечтал столько лет —
Сижу здесь у открытого окна, пока вы мерзнете у себя – на севере. – Здесь красивее, чем я смел мечтать – Английская набережная впечатляет – с одной стороны восхитительная голубая вода – такая воздушная, будто эфир – Но мне так одиноко – я уже перестал прислушиваться к шагам за дверью, я ведь знаю, ко мне никто не придет
Теперь, наверное, не в моде писать друг другу – но когда я вспоминаю мое пребывание в Париже, я чувствую благодарность за те дни, что ты провел со мной в Сен-Клу – Нам было о чем поговорить —
Как продвигается книга – готова ли она – Не забудь – она должна быть хороша – потому что я неустанно нахваливал тебя в Норвегии – И как дела с первой и со второй?
– С Егером
