Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас

За день до стрельбы Бек оставил странное сообщение для репортера «Хартфорд курант», где говорил, что хочет побеседовать о «проблемах с лотереей».

Мэтью Бек был не женат и в предыдущем сентябре переселился обратно к родителям. Друзья описывали его как «большого знатока оружия». В заявлении на должность государственного аудитора он писал, что некогда работал охранником, имеет опыт обращения с оружием и «навыки тактического реагирования и ситуационного анализа». Бек приступил к работе меньше чем за две недели до инцидента, после четырехмесячного отпуска из-за переутомления. Ему предлагали отдохнуть еще два месяца, но он вернулся самовольно.

Люди, работавшие с Беком, замечали, что он в последнее время похудел и ходил с отсутствующим видом. Позднее кто-то из коллег вспомнил, как он за несколько дней до стрельбы говорил, что соорудить взрывное устройство очень легко – вся информация есть в интернете. Другие сотрудники говорили, что в то утро он пришел в офис беспокойный и отказывался говорить с кем-либо до того момента, пока не поднялся и не пошел к кабинетам администрации, где и началось нападение. Он не выказывал никаких эмоций, когда гонялся за жертвами и убивал их, хотя то были его начальники, в течение семи месяцев разбиравшиеся с жалобами, поданными Беком против лотереи.

Он жаловался на то, что других повышают в обход его, требовал специальный ортопедический стул, утверждал, что организация препятствует его карьерному росту и не дает шанса продвинуться. Письма, которые Бек писал, были спокойные и деловитые. Он пробовал поступить на работу в Центральный университет Калифорнии и в Университет Коннектикута, в медицинский центр, а также просил перевести его в Государственный налоговой департамент или Департамент социальной службы. Карен Мейген, директор по персоналу, сообщала ему, что все его жалобы внимательно изучаются, и ему действительно предоставили ортопедический стул.

Как мне стало ясно из материалов дела, эти люди уже сделали все, что я рекомендую организациям для профилактики насилия и минимизирования рисков.

Бек принимал как минимум два препарата от тревожности, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства и наблюдался у психиатра. У него уже случались психотические эпизоды, и он дважды лежал в больнице – один раз добровольно, после угрозы суицида и намеренной передозировки наркотиков.

Дональд Бек, скорбящий отец Мэтью, с грустью сказал «Хартфорд курант», что спасение жизни его сыну «стало бы ошибкой».

В своем проникновенном и, на мой взгляд, очень трогательном заявлении, Дональд и его жена, Присцилла, поделились с общественностью пережитыми чувствами:

То, что сделал наш сын, Мэтт, было ужасно, поистине ужасно. Никакими словами нельзя оправдать или обосновать его поступок. Несмотря на сочувствие коллег, любовь и поддержку друзей и членов семьи, а также лечение и консультирование врачей, он выбрал неверный путь. Путь безнадежности, в то время как для него были открыты и другие дороги.

К несчастью, он решил забрать с собой других людей. Его преступление чудовищно, но сам он не был чудовищем, что могут подтвердить его друзья и родные. В момент скорби мы искренне соболезнуем семьям погибших и приносим извинения за Мэтта. Я не могу просить, чтобы вы простили его, потому что мы и сами его не простили за то, что он натворил.

Он подвел своих коллег, друзей, семью и в первую очередь себя самого.

Мы любим тебя, Мэтт, – но почему?

Мы никогда не узнаем ответов на все почему в подобных трагедиях. Некоторые из них связаны с психическими заболеваниями – как у Мэтью Бека, боровшегося с ними большую часть взрослой жизни. Но, анализируя преступление, мы все-таки можем прийти к некоторым выводам относительно его мотива.

В отличие от Ричарда Уэйда Фарли, который застрелил объект своей страсти, Лору Блэк, убил еще семерых человек и ранил четырех на ее работе; в отличие от Томаса Уотта Хэмилтона, набросившегося с ножом на школьников в Данблейне; в отличие от учеников, которые стреляют в своих одноклассников; в отличие от всех, кто является на работу и просто открывает огонь, Бек осознанно выбирал свои мишени. Он убил четверых человек, которые в действительности пытались ему помочь. Однако по его логике он убивал тех, кто нес ответственность за его проблемы на работе. Его мотивом была ярость и стремление отомстить конкретным людям, основанное на паранойе. Многие такие преступники деперсонализируют своих жертв. А Мэтью Бек персонализировал собственные невзгоды и таким способом хотел разобраться с ними.

Мне хотелось бы закончить на обнадеживающей ноте или хотя бы перечислить, какие конкретно уроки можно отсюда извлечь. К сожалению, так не получится. Я часто говорил, что к нашей борьбе с преступлениями надо относиться как к войне, а на войне случаются жертвы среди мирного населения. В данном случае компания все делала правильно, но она столкнулась с человеком в крайней степени ярости и, по многим оценкам, глубоко психически больным, чтобы реагировать адекватно.

Чтобы сократить количество таких жертв, мы должны стремиться узнавать больше и понимать, где и как можно изменить ситуацию, прежде чем жребий будет брошен, потому что все мы находимся под угрозой, и не только на работе.

Офис – не единственное место, где с людьми случаются нервные срывы.

7 декабря 1971 года полиция приехала в большой, но обветшавший викторианский особняк на Хиллсайд-авеню в Вестфилде, Нью-Джерси, пригороде в одиннадцати милях к юго-западу от Ньюарка, после того как соседи заявили о том, что в окнах дома уже несколько недель днями и ночами горит свет. Через окно полицейские увидели страшную сцену: несколько трупов лежало в спальных мешках на полу просторной гостиной. Патрульный Джордж Железник пролез внутрь через приоткрытое боковое окошко. Обходя мертвые тела, он услышал звуки органа, исполнявшего похоронный марш. Оказалось, что проигрыватель поставлен в автоматический режим и подключен к системе динамиков по всему дому. Мертвые оказались членами семьи Лист: это были Хелен, сорока пяти лет, ее шестнадцатилетняя дочь Патрисия и двое сыновей, Джон Фредерик, пятнадцати лет, и Фредерик, тринадцати. Помимо обеспокоенности соседей включенным освещением полицию заставило приехать заявление преподавателя Патрисии из драмкружка, куда она внезапно перестала ходить.

Миссис Лист лежала вдоль стены; ее лицо было накрыто платком. Трупы детей лежали в ряд, перпендикулярно телу матери. И это было еще не все. При обыске дома офицеры нашли тело свекрови Хелен Лист, восьмидесяти четырех лет, спрятанное в кладовке на третьем этаже. Все погибли от огнестрельных ран, нанесенных со спины.

Еще до ухода из дома полицейские знали, кто является главным подозреваемым: единственный отсутствующий член семьи, сорокашестилетний Джон Эмиль Лист.

Главной уликой была пачка писем, которые Джон Лист скрупулезно написал, но так и не отправил, адресованных разным людям, имевшим для семьи Лист важное значение: он извинялся за свой поступок и объяснял, почему пошел на убийство. Кроме того, он отменил подписку на газеты, отказался от доставки молока, проинформировал школы, где учились дети и их начальство на работах с частичной занятостью, что вся семья вынуждена срочно уехать. Как вскоре выяснилось, он также снял последние 2289 долларов с семейного банковского счета.

Его машину нашли в аэропорту Кеннеди в Куинсе. Номерной знак и документы владельца лежали внутри. Джон Лист исчез… пропал, как говорится, не оставив адреса.

Даже если бы не существовало документальных подтверждений виновности Джона Листа, само место преступления натолкнуло бы нас на вывод, что убийца – член семьи. Тот факт, что все тела были разложены в определенном порядке и убраны в спальные мешки, говорил о стремлении убийцы позаботиться о них, обеспечить им отдых, потому что убийца страдал или испытывал угрызения совести за то, что он натворил. Когда мы находим труп младенца, например, выброшенный на обочину дороги или в мусорную корзину, то можем заключить, что его убил чужой человек. Если же ребенок запеленат или еще каким-то образом «защищен» и оставлен в некоем подобающем, достойном месте, то убийца, скорее всего, один из родителей или близкий родственник.

Если и бывают преступления, заставляющие спросить – как, во имя Господа, отец и муж мог совершить такое? – то это оказался именно тот случай. И в одном из писем следователи обнаружили подробное объяснение того, как, во имя Господа, он совершил то, что совершил. Джон Лист написал его своему пастору в лютеранской церкви, Юджину Ревинкелю, ясно и четко изложив свой мотив.

Дорогой пастор Ревинкель:

Мне очень жаль добавлять еще и этот груз к вашей нелегкой ноше. Я знаю, что поступил неправильно с учетом всего, чему