Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

тщательном анализе. В чём, по сути дела, генерал Горбатов обвинил Москаленко, вызвав его к руководству фронта? Да в том, что тот посчитал отказ Горбатова атаковать село Новый Салтов в лоб за «подыгрывание» войскам Гитлера. Ведь задача дивизии Горбатова, похоже, заключалась именно в привлечении на себя основного огня врага, дав тем самым другим частям армии Москаленко прорвать оборону на соседнем участке. Это довольно частый жертвенный приём, когда меньшая воинская часть привлекается для участия в почти самоубийственной операции, оттягивая тем самым на себя огонь всех вражеских орудий, тогда как рядом, где у врагов почти не осталось сил и артиллерии, происходит прорыв немецкой обороны. Именно о такой операции рассказывает в своей повести «Батальоны просят огня» известный писатель Юрий Васильевич Бондарев. В его истории рассказывается, как вступившим в бой с немцами батальонам приказано ни в коем случае не отступать, так как их действия несут отвлекающий, но очень важный характер. Исполняя приказ командования, командир дивизии в срочном порядке отзывает все полки, в том числе и артиллерию, оставляя два батальона без огневой поддержки и тем самым обрекая их на верную гибель. Для поддержки батальонов на правом берегу остаются лишь два орудия, но эти два орудия должны притянуть на себя и остановить здесь все вражеские силы. Может быть, даже ценой своей собственной жизни.

22 сентября 1943 года таким же отвлекающим ударом 40-я армия, которой тогда командовал генерал Москаленко притянула к себе все гитлеровские войска, собранные против Букринского плацдарма, способствуя тем самым успеху наступления наших войск с другого плацдарма – Лютежского.

Примерно так же, по-видимому, планировал прорвать фашистскую оборону Москаленко и в районе Нового Салтова, вызвав огонь всех немецких батарей на атакующую их дивизию Горбатова, тогда как свою армию он собирался пустить в это время делать прорыв на соседнем участке. Но поскольку Горбатов самостоятельно изменил приказ Москаленко и решил атаковать село не в лоб – на 150 оборудованных немецкими пулемётами хат, а с торца населённого пункта, всего на 10–15 домов, что спасало его бойцов от вражеского огня, но подвергало максимальному поражению солдат Кирилла Семёновича, то задуманная им операция сорвалась, что и вызвало у него в адрес Горбатова вспышку гнева и оскорбления.

(Говорят, что когда Сталину доложили об этом инциденте, тот усмехнулся в ответ и сказал: «Горбатова только могила исправит».]

Прав ли был в данной ситуации Москаленко или не прав, это решать предстоит теперь непосредственно истории, но сам он был из тех военачальников, кто за время идущей войны, по оценке маршала Василевского, обрёл значительные опыт и умение. Поэтому он и не стал спорить при Тимошенко с Горбатовым, а просто отмолчался. Если Горбатов во время того неудачного боя думал только о сохранении своей дивизии, то Москаленко – мыслил об освобождении всей Украины и страны, он ведь мыслил масштабами не отдельных частей, а всей предстоявшей ему огромной операции. Неспроста же, как писал в своей книге «Проси прощения у Бога» Николай Никифорович Жданов, «Сталин из командующих армиями наиболее талантливыми считал генералов А. А. Гречко и К. С. Москаленко», потому Иосиф Виссарионович и называл Кирилла Семёновича «Генералом Наступления», ведь все годы войны он постоянно думал только о скорейшем изгнании немцев из нашего Отечества. За что солдаты и присвоили ему гордый псевдоним «Генерал Вперёд!»

(Солдаты любили присваивать своим главнокомандующим яркие, запоминающиеся псевдонимы. Так, например, генерала армии Ватутина они называли «Генералом Молнией», потому что его талант был ярок, как вспышка молнии, а там, где он появлялся, события приобретали самое стремительное развитие.)

Что же касается упрёков в адрес Кирилла Семёновича Москаленко за употребляемые им в адрес тех или иных людей грубости и какие-то незаслуженные оскорбления, то они, надо признать, действительно иногда приводятся в воспоминаниях встречавшихся с ним за время войны офицеров, и часть этих упрёков носила вполне справедливый характер, тогда как другая часть обосновывалась исключительно на их вспыльчивости, личной антипатии, желчности или же зависти непосредственно к самому генералу Москаленко. Как говорил о нём танкист-ас Василий Павлович Брюхов, это «был мужик мудрый, осмотрительный, своенравный, и себялюбивый. Дважды (в 1928-м и 1932-м годах) он привлекался к партийной ответственности за пьянку», хотя несколько позднее он с этим грехом окончательно расстался. Хотя имевшиеся у него недруги и без этого греха находили, в чём его можно упрекнуть.

Так, например, описывая свои дни во время Великой Отечественной войны, главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов вспоминал следующее высказывание Жукова о Кирилле Семёновиче:

«Во время войны Москаленко называли "Генерал Паника". Жуков говорит: "Александр Евгеньевич, мне только что генерал Паника звонил!"»

А в романе Георгия Владимова «Генерал и его армия» Кирилл Семёнович был аллегорически изображён под именем «Генерала Терещенко».

Ну, а генерал Горбатов присвоил Москаленко едкое прозвище «Генерал Истерика».

Никита Сергеевич Хрущёв в своих воспоминаниях «Время. Люди. Власть» (запись была сделана на магнитофонную плёнку в 1969 году) так характеризовал Кирилла Семёновича:

«Я его знаю и с хорошей, и с плохой стороны. С хорошей знаю в том смысле, что он человек, преданный делу, воевал неплохо, проявлял настойчивость и энергию, не щадил себя. Плохие его стороны – нервозность, неуравновешенность, вспыльчивость, грубость, даже больше, чем грубость. Это человек настроения, который очень поддаётся влиянию… Оскорбления, которые он наносил своим подчинённым, всем известны. Люди, которые находились у него в подчинении, неоднократно жаловались мне на то, что он груб, оскорбляет их. Вот его обычный лексикон: "Враг народа! Предатель! Подлец! Судить надо! Расстрелять надо!./'

Существуют несколько Москаленко. Один – это генерал, который честно командовал войсками, попадая во всевозможные переплёты на первом этапе войны. Затем он командовал армией, и его активная роль была заслуженно отмечена. Я лично вносил предложение о присвоении ему, уже после смерти Сталина, звания маршала Советского Союза. Другой Москаленко – настоящий истерик. Я уже рассказывал анекдотический случай, как при нашем отступлении его выгнала колхозница из своего коровника, где он прятался, переодевшись в крестьянскую свитку, и он, сам украинец, выступил после этого против украинцев, кричал, что все они предатели и всех их надо выслать. Вот неуравновешенность этого человека…»

(Но на самом деле Москаленко, скорее всего, не прятался тогда в коровнике под Луцком, а хотел всего только использовать его как естественный наблюдательный пункт на окраине села, из которого ему было хорошо видно следить за тем, что делали в то время немцы на опушке недалёкого леса. Разгуливая в генеральской форме по селу, он был бы довольно быстро замечен фашистскими наблюдателями, которые тут же