Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

вообще и в быту, и на производстве. Я вырос в том же Красноармейском районе Донбасса, где прошла молодость Кирилла Семёновича Москаленко – сначала в селе Восьмая Группа рядом с Гришино, где я родился, а потом километрах в 15 от него в городе Родинское, так что я знаю, насколько привычными для многих жителей этих мест являются самые грубые ругательства. В свои молодые годы я работал на шахтах «Краснолиманская» и «Родинская» под Красноармейском (который сегодня называется Покровском), и прекрасно знаю, что объяснять кому-то из здешних шахтёров что-то по селектору культурным языком под жуткий рёв и гул угольного комбайна и лязгающего рядом скребкового конвейера было просто невозможно, из-за чего в лаве только и слышно было «четырёхэтажные» маты. Но Москаленко, как свидетельствуют приводимые выше фрагменты из дневников Константина Симонова, в разговоре с подчинёнными ему офицерами и солдатами матерщину практически не использовал, и вообще почти никому не грубил, никого не оскорблял и, тем более, не применял по отношению к своим сослуживцам рукоприкладства, хотя оно в армии и применялось.

Так, например, в рядах нашей армии хорошо было известно хамство генерала Андрея Ивановича Ерёменко, не только позволявшего себе на фронте ругательства и оскорбления, но и умевшего крепко огреть дубиной по спине офицера – до командира полка включительно, о чём писал в военном приложении к «Независимой газете» Александр Александрович Щёлоков. А вот жалоба, направленная Верховному И. В. Сталину 19 сентября 1941 года членом Военного Совета 13-й армии секретарём ЦК Компартии Белоруссии бригадным комиссаром Ганенко:

«Находясь на передовой линии фронта, истёкшей ночью, я с генералом Ефремовым вернулись в опергруппу штата армии для разработки приказа о наступлении. Сюда прибыли командующий фронтом Ерёменко с членом Военного Совета Мазеповым, при них разыгралась следующая сцена: Ерёменко, не спросив ни о чём, начал упрекать Военный Совет в трусости и предательстве Родины, на мои замечания, что бросать такие тяжёлые обвинения не следует, Еременко бросился на меня с кулаками и несколько раз ударил по лицу, угрожал расстрелом. Я заявил – расстрелять он может, но унижать достоинство коммуниста и депутата Верховного Совета он не имеет права.

Тогда Ерёменко вынул маузер, но вмешательство Ефремова помешало ему произвести выстрел. После того он стал угрожать расстрелом Ефремову. На протяжении всей этой безобразной сцены Ерёменко истерически выкрикивал ругательства, несколько остыв, Ерёменко стал хвастать, что он, якобы с одобрения Сталина, избил несколько командиров корпусов, а одному разбил голову. Сев за стол ужинать, Ерёменко заставлял пить с ним водку Ефремова, а когда последний отказался, с ругательством стал кричать, что Ефремов к нему в оппозиции и быть у него заместителем больше не может, тем более, что он не может бить в морду командиров соединений. Прошу принять Ваше решение».

При этом следует иметь в виду, что Андрей Иванович Ерёменко – видный советский военачальник, выдвиженец и земляк маршала К. Е. Воршилова, в будущем и сам маршал.

Вспоминая уже далёкие годы довоенной жизни, возведённый в ранг великого полководца маршал Жуков писал о своём коллеге-полководце:

«Ерёменко в войсках не любили за глупость и чванство».

В январе 1943 года Ерёменко стал новым фаворитом Хрущёва и принялся всячески поносить маршала Жукова. Позже (уже в 1958 году) он даже написал свою книгу под названием «Против фальсификации истории войны», в которой «разоблачал» многое из того, что утверждал Г. К. Жуков. На страницах своей книги Ерёменко (запись в дневнике от 19 января 1943 года) так отвечал обидевшему его маршалу Победы:

«Жуков, этот узурпатор и грубиян, относился ко мне очень плохо, просто не по-человечески. Он всех топтал на своём пути… Я с товарищем Жуковым уже работал, и знаю его как облупленного. Это человек страшный и недалёкий. Высшей марки карьерист… Следует сказать, что жуковское оперативное искусство – это превосходство в силах в 5–6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством, и на крови строит себе карьеру».

Разобраться в истоках вражды между двумя этими маршалами весьма не просто. Не исключено, что в глазах Жукова Ерёменко действительно выглядел не самым лучшим представителем рода человеческого. Но и у Ерёменко были основания обижаться на Жукова. Он люби л всем жаловаться, что Георгий Константинович отнял у него лавры победителя под Сталинградом, отстранив Андрея Ивановича Ерёменко от командования и поставив на его место Константина Константиновича Рокоссовского.

И всё же было в Ерёменко что-то такое, что не нравилось не только одному Жукову, но и многим другим из его сослуживцев. Поэт и писатель Константин Симонов незадолго до смерти маршала Александра Михайловича Василевского имел с ним беседу, о которой он вспоминал:

«Говорили на разные темы. Сначала зашёл разговор о Ерёменко. Я услышал довольно жёсткую характеристику Ерёменко как человека искательного, ловкого и способного в одних случаях на подхалимство, а в других – на обман, на введение в заблуждение».

Не уставал клеймить других генералов и сам Ерёменко. Вот, что писал он, к примеру, в своём дневнике о командующем 43-й армией Константине Дмитриевиче Голубеве:

«Командующий армией генерал-лейтенант Голубев вместо заботы о войсках занялся обеспечением своей персоны. Он держал для личного довольствия одну, а иногда и две коровы (для производства свежего молока и масла], три-пять овец (для шашлыков], пару свиней (для колбас и окороков] и несколько кур. Это делалось у всех на виду, и фронт об этом знал…»

Всем тем, кто обвинял генерала Москаленко в грубости и нетактичности, надо было посмотреть приказы в адрес Андрея Антоновича Гречко, который впоследствии станет Министром обороны СССР. Особые свойства Гречко, и особенно – его отношение к подчинённым – были хорошо известны в Советской Армии и, в частности, наглядно подтверждалось в одном из сохранившихся в архивах документов, оценивающих его отвратительное поведение:

ПРИКАЗ

Войскам 4-го Украинского фронта.

Действующая армия,

15 февраля 1945 года, № 041.

Содержание: О наказании генерал-полковника Гречко за нанесение оскорблений и побоев подчинённому офицеру

2 февраля 1945 года, командующий 1 гвардейской армии генерал-полковник Гречко, проверяя готовность войск 2-го г[вардейского] с[трелкового] к[орпуса] к наступлению, установил, что командующий артиллерией 271 с[трелковой] д[ивизии] полковник Ханович, несмотря на то, что артиллерия дивизии вела на занимаемом рубеже бой четвёртые сутки, оказалась к бою не готова.

Генерал-полковник Гречко, не ограничившись руганью и бранью по адресу полковника Хановича, избил последнего, после чего приказал его арестовать.

В последующие дни полковник Ханович приказом по армии был отстранён от должности.

Расследованием подтверждены факты оскорбления и нанесения побоев генерал-полковником Гречко – полковнику Хановичу. Также подтверждается