Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

в октябре 1961 года Голиков на весь мир заявил, что «Жуков – это унтер Пришибеев». Эти его слова прозвучали на XXII съезде КПСС, на котором присутствовали делегации почти ста коммунистических партий и журналисты всех ведущих информационных агентств мира.

Ещё один Герой Советского Союза – генерал армии Георгий Иванович Хетагуров – в газете «Красная звезда» за 30 ноября 1996 года так говорит о Жукове: «Непомерно груб, до оскорбления человеческих чувств».

В 1944 году Хетагуров был начальником штаба 1-й гвардейской армии, поэтому Жуков не посмел его бить, но матом крыл изрядно. А Хетагуров ответил ему в ответ тем же. И если бы Хетагуров был поменьше рангом, Жуков его пристрелил бы на месте. Но Хетагуров – начальник штаба лучшей армии, и это его спасло. Со своей должности Хетагуров слетел, и был назначен командиром дивизии. Практически всю войну он прошёл в должности начальника штаба армии, причём – на самых главных направлениях. В 1941 году – под Москвой, в 1942–1943 – под Сталинградом. И вот под закат войны генерала с таким опытом Жуков бросает на должность командира дивизии. А тех генералов, которые его матерщину и мордобой терпели, Жуков возвышал.

В монографии Бориса Соколова «Неизвестный Жуков» перед нами предстаёт портрет, «во-первых, зоологического лгуна, бесчисленное количество раз совравшего в так называемых "мемуарах", во-вторых, конформиста, постоянно меняющего своё поведение в связи с "генеральной линией партии", в-третьих, непомерного хвастуна, приписывающего себе чужие победы, в-четвёртых, вора и коррупционера, при случае не упускавшего возможности прихватить чужое».

(20 января 1948 года Политбюро приняло в отношении Жукова следующее постановление: «ЦК ВКП(б), заслушав сообщение комиссии в составе тов. Жданова, Булганина, Кузнецова, Суслова и Шкирятова, выделенной для рассмотрения поступивших в ЦК материалов о недостойном поведении командующего Одесским военным округом Г. К. Жукова, установил следующее.

Товарищ Жуков, в бытность главнокомом группы советских оккупационных войск в Германии, допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской Армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков злоупотреблял своим служебным положением, встал на путь мародёрства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей. В этих целях товарищ Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчинённых, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в городе Лодзи, изъяв находящиеся в нём ценности. Будучи вызван в комиссию для дачи объяснений, товарищ Жуков вёл себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом. В объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения. Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении…»)

По мнению уже цитированного выше писателя Виктора Суворова, «горе-полководец не отличался никакими стратегическими талантами – все удачные операции, в которых он участвовал, разрабатывал кто-то другой».

Автор целого ряда будоражащих читателей книг этого исследователя в своей работе «Тень Победы» писал: «Жуковское хамство легендарно. И в военное, и в мирное время он тыкал всем, кто ниже рангом, начиная с тех, у кого по три и по четыре генеральских звезды на плечах. Даже не так: начиная с тех, у кого такие же маршальские звёзды на плечах. Жуков подчинённых офицеров бил весьма редко. Случалось иногда: кого перчаткой по физиономии, кого – кулаком в зубы… Жуковский мордобой распространялся не на офицеров, а, в основном, на генералов. Вот их он бил много и часто. С наслаждением. Иногда Жуков, как цепной пёс, бросался и на маршалов».

Свидетель – известный режиссёр Григорий Чухрай – в газете «Красная Звезда» (19 сентября 1995 года) писал: «Я на какое-то время отвлёкся. Вдруг какой-то шум. Оглядываюсь и столбенею: Жуков и Конев вцепились друг в друга и трясут за грудки. Мы бросились их разнимать».

Писатель Николай Александрович Зенькович даёт такой эпизод с участием Георгия Константиновича:

«Будучи писарем в штабе армии, – рассказывал один отставник, – оказался свидетелем такой вот сцены. Перед наступлением к нам приехал маршал Жуков. Увидел группу генералов, пальцем поманил одного из них. "Кто такой?" – спрашивает у рослого генерал-майора, командира дивизии – одной из лучших в армии. Тот докладывает: генерал-майор такой-то. "Ты не генерал, а мешок с дерьмом!" – гаркнул на него маршал. Ни за что ни про что оскорбил боевого командира – на глазах у всех. Был в плохом настроении, надо было на ком-то сорвать досаду. Сорвал на первом попавшемся…»

И ещё одно наблюдение о Жукове. Для него, как отмечают все, кто знал его в годы войны, жизнь солдата вообще ничего не значила, главное было – достичь результата, а какой ценой – это уже второстепенное. Свою позицию по этому поводу он чётко выразил во время встречи с командующим войсками союзников Эйзенхауэром в 1945 году, поделившись со своим коллегой опытом разминирования полей: «Когда мы наталкивались на минное поле, то наша пехота атаковала его так же, если бы его там не было. Потери, которые мы несли от противопехотных мин, мы считаем равными только тем, которые бы понесли от пулемётного огня и артиллерии, если бы немцы вместо минных полей решили защищать этот участок сильным военным соединением. Однако атакующая пехота не взрывает мины противотанковые. И после того, как она проникает вглубь минного поля и создаёт плацдарм, подходят сапёры и делают проходы, через которые может пройти наша боевая техника».

Эйзенхауер был шокирован таким методом, ведь он прекрасно понимал, что ожидало американского командира, прояви он такую изобретательность, – позор, осуждение и суд.

О том, каким грубым был маршал Жуков, сообщил кандидат исторических наук Иосиф Тельман в публикации, которая называется «Маршал Жуков под колпаком КГБ». Он писал:

«Маршал Жуков не уважал никого, кроме своей последней жены Галины и двух дочерей, хотя дочерей у него было более чем две. Не уважал он и Сталина, о чём свидетельствуют его мемуары. Он обвинял Сталина в чём попало, включая некомпетентность и трусость. И это – несмотря на то, что, будучи начальником Генерального штаба, а впоследствии заместителем Верховного Главнокомандующего, он множество раз, говоря по-современному, подставил своего начальника. Не уважал он своих подчинённых маршалов и генералов, которых не только оскорблял, но и бил…»

На фоне процитированных выше довольно тяжёлых свидетельств в адрес целого ряда офицеров, генералов и маршалов на долю Кирилла Семёновича Москаленко выпала откровенно небольшая часть подобных обвинений, да и те нуждаются в серьёзном и