Падшие в небеса - Ярослав Питерский

— Скажите арестованный. Это вы написали? — Маленький поднял папку и стал громко читать. — Доколе невежи будут любить невежество? Доколе буйные будут услаждаться буйством? Доколе глупцы будут ненавидеть знание? Но упорство невежд убьет их, а беспечность глупцов погубит их! И придет им ужас как вихрь! Принесет скорбь и тесноту! А мы посмеемся, над их погибелью порадуемся, когда придет к ним ужас!

Павел задумался. Это были те слова, именно те, что сказал ему ночью Иоиль. Это были те слова, от которых в таком восторге был главный редактор Смирнов. Это были те слова — за которые его клеймил позором, его бывший друг и коллега Митрофанов.

— Извините, вы же читаете мою статью. Там, стоит подпись. Значит, я автор. Значит, написал я. Поэтому я не могу отрицать. Что эти строки написаны не мной. Но вот слова, как, оказывается, говорил не я. Я их просто процитировал.

— Что, значит, процитировал? — грубо переспросил его Маленький. Но тут, опять подал голос майор:

— Лейтенант, вы вновь допускаете ошибку. Арестованный очень увертливо увел вас от главного вопроса. Он свел свой ответ на цитирование, а вы так и не просили главное. Об авторстве поговорим позже. Нужно спросить — что имел в виду гражданин Клюфт, когда написал строки — и придет им ужас как вихрь?! Принесет скорбь и тесноту?! А мы посмеемся, над их погибелью порадуемся, когда придет к ним ужас?! Это вы о чем Клюфт? Ну-ка, расшифруйте нам по подробнее смысл этого выражения? Клюфт тяжело вздохнул. Он сам себе не мог объяснить, что имел в виду — когда поддался на провокацию богослова и написал эти проклятые строки. Павел опустил голову и молчал. Тягостная тишина повисла в кабинете. Ее вновь нарушил майор:

— А я вижу, тут явно антисоветскую агитацию. Более того — угрозу! Угрозу всем нам! Мол, придут ваши, буржуи нас таких не хороших накажут?! Вот и все! И очень агрессивно накажут? Так ведь? Если вы собираетесь, гражданин Клюфт, посмеяться над нашими могилами? И тут Павел вскипел. Ему стало обидно, горько и противно. Он, хотел закричать и кинуться на этого самоуверенного человека в оливковом кителе с квадратными усиками над губой. И он уже занес руку. Но словно кто-то неведомый его остановил. И лишь огонек ненависти — блеснувший в его глазах — выдали Клюфта. Майор это заметил. Поляков ждал этого броска. Но Павел остался сидеть на месте. Он сказал, громко и четко. Голос старался держать ровным:

— А с чего гражданин майор вы взяли, что я пишу о вас? Я писал эти строки о врагах народа. О людях, которые нанесли урон нашему сельскому хозяйству. Я их имел в виду! И все что вы говорите сейчас — ложь и провокация! Вы стараетесь мой гнев в тот момент перенаправить совсем в другое русло!

— Молчать! Как ты разговариваешь с товарищем майором? — заорал Маленький. — Ты вертишься тут, как уж на сковороде! А, что значит, вот, твое выражение — доколе буйные будут услаждаться буйством?! Доколе глупцы будут ненавидеть знание?! Но упорство невежд убьет их, а беспечность глупцов погубит их?! Ты про рабочих и пролетариев это говоришь?! Ты, про наш трудовой народ, такое, пишешь? Павел посмотрел на Маленького и зло ответил:

— Я говорю о неграмотности — как о биче нашего времени! Она главная причина того — что наши честные, советские люди, порой попадают в сети врагов народа! Вот, что я имел в виду! И некоторые несознательные люди не хотят учиться! И это я имел в виду!

— Тогда, почему, вы выбрали такую странную форму? Почему, вы, не написали это своими словами? Почему, вы, написали и это со слов чужого человека? — подозрительно спросил майор. Павел понял: его загоняют в ловушку. Это перекрестный допрос — настоящая ловушка. Ведь он никогда и не кому не говорил, что общался с Иоилем. Никто не знает, про богослова. А этот Поляков он просто провоцирует его — проговориться. Павел прикусил губу.

— Так я не слышу ответа? Кто вам наговорил эти слова? Ведь вы сами на том собрании были удивлены и говорили, что не знали, что это строчки из вредной для нашего народа книги? — грубо спросил его Поляков. — Кто вам напел гражданин Клюфт? Кто этот человек, которого вы послушали? Кто он? Вот она петля — антисоветская агитация и создание антисоветской подпольной группы! Вот и все! Тут в принципе и доказывать то нечего! Теперь он, и этот богослов — просто враги народа! Враги народа и ничего уже никому не докажешь. Павел вздохнул. Он решился идти ва-банк.

— Нет, я знал, я знал, что эти строки из библии. Я специально их написал. Я их написал потому, что считают они очень подходили в мою статью. Никто мне ничего не говорил. Никто. Я сам. Да, я солгал тогда. Да, я обманул главного редактора. Но никто мне эти строки не шептал. Я сам процитировал их — из библии.

— А, вот как ты заговорил? А мне тут прикидывался, что невиновен! Так и запишем! — радостно воскликнул Маленький и макнув перо в чернильницу. Но майор скорчил гримасу недовольства. Он медленно достал из нагрудного кармана пачку дорогих папирос «Герцеговина Флор» и размяв табак в гильзе — закурил. Аромат разнесся по камере. Павел втянул воздух этого благородного дыма и закрыл глаза. Он вдруг вспомнил — в том, странном сне перед арестом, богослов угостил его именно папиросой такой марки.

— Вы не торопитесь лейтенант. Арестованный вновь хочет все запутать. Не читал он никакой библии. И ваша задача, Маленький это доказать. А если вы это докажите — выйдете на сообщника. А я уверен — сообщник есть. Есть. И гражданин Клюфт, почему-то, очень его защищает, и старается не выдать следствию. И почему — установить ваша задача. Так, что думайте лейтенант! Маленький, поднял голову. Внимательно посмотрел на Клюфта. Сощурил глаза и вновь, опустив взгляд в бумаги, принялся — листая пальцами листы, усердно искать. Майор ждал, он хладнокровно курил папиросу — элегантно выпуская колечки дыма. Клюфт покосился на высокого старшину. Тот сидел в углу на табуретки и даже не смотрел в сторону начальства. Солдат откровенно скучал — рассматривая свои ногти. «Вот они главные злодеи современности! Вот так они и выглядят! Сидят и равнодушно рассматривают свой маникюр! А сколько там, у него, под ногтями крови? Это равнодушный человек, которому наплевать — кого тут допрашивают! Это человек — он готов выполнить любой приказ этого мерзкого типа с квадратными усиками под губой! И самое, страшное, что таких вот, равнодушных — в нашей огромной родине миллионы!» — подумал Павел. Молчание, повисшее в кабинете, прервал Маленький. Он, радостно воскликнул:

— Ага! Говорите, читали библию сами?! Говорите — оттуда вставили эти слова?! А как, вы могли вставить слова, если у вас нет этой книги дома! Вот опись все литературы, которую у вас изъяли! Среди книг — нет библии! Что вы на это скажите?! Майор довольно посмотрел на лейтенанта и кивнул головой. На его лице было написано — «Вот она его подрастающая смена. Ищейка взяла след! Ищейка превращается в матерого пса — готового разорвать любого по команде. И как разорвать!» Но Поляков рано радовался. Клюфт, как ни в чем не бывало, заявил:

— А у меня в доме и не было ее никогда. Я ее дома не держал. Зачем держать такую книгу в доме? Тем более, я ее редко читаю, да и книга хоть и не запрещена законом, но не рекомендуется к прочтению. А я законопослушный гражданин своей советской родины!

— Хм, и где же вы брали это книгу? Уж не хотите сказать, что в библиотеке? А может, вы ее читали дома у кого-то из ваших сообщников? — немного растерянным голосом спросил Маленький. Майор напрягся. Он затушил окурок и схватил папку с делом Клюфта со стола лейтенанта. Полистав страницы — Поляков тяжело вздохнул. Маленький вновь вытер пот со лба и спросил:

— Ну, говорите — где же вы ее взяли? Где? И не вздумай опять врать! — прикрикнул лейтенант. Павел пожал плечами:

— А, что мне врать? Зачем. Я всегда говорю правду. Всегда. Эта книга хранится в дровянике. Там же лежит много, разной, старой литературы. Я ее нередко использую на растопку. Просто, вот так, вырываю листы. Там и лежала библия. Она досталась моему отцу от бабушки. А потом, когда мой отец пропал без вести — мама вынесла эту книгу в сарай. Вот и все. Иногда когда я ходил за дровами — я и читал там эту библию. Просто из интереса. Лейтенант задумался. Он, снова искал глазами в документах доказательства — и не находил нужных записей. Майор занервничал. Павел это заметил и хотел улыбнуться. Ему это удалось! Неожиданно, совсем неожиданно взялась эта мысль, про сарай! Конечно — никакой библии там нет! Это была спонтанная ложь — ложь во имя спасения! Словно кто-то неведомый надоумил Павла вдруг сказать такое! «Пусть теперь ищут! Пусть! Пусть терпеть докажут, что ее там не было! Пусть! Может, ее взяли соседи — тоже почитать!» — злорадно думал Клюфт.

— Значит Клюфт библия там? Хорошо, мы поверим! Мы пошлем туда оперативных сотрудников, но учтите. Если ее там нет — берегитесь! Я вас за версту чувствую! Вы лжете! Вы лжете и выговариваете своих сообщников! И я это докажу! — зло бросил Маленький. — А сейчас прочитайте и распишитесь! — лейтенант подал знак рукой, что бы Павел встал и подошел к столу. Клюфт медленно поднялся и подошел. Он пробежал глазами по тексту протокола допроса. Его удивил подчерк лейтенанта. Красивый и правильный, он, с овальными закорючками, больше напоминал — подчерк гимназистки-отличницы.