Бандиты - Элмор Леонард

Джек через плечо оглянулся на Люси. Повернув голову, он встретился взглядом с Роем.

— Что, разволновался, Джек? Не бойся, она нас не слышит. Ты еще не поднимался с ней в спальню, не показал ей, чего она лишила себя, заделавшись монахиней? Молчишь, а? Если ты ее хочешь, мое дело сторона. Она все равно не в моем вкусе.

— Ну, спасибо, Рой, — пробормотал Джек, вставая и направляясь к бару. В двадцати футах от него Люси, прислонившись к стене, докуривала сигарету, изредка и нехотя говоря что-то в трубку. Люси в обтягивающих джинсах и черном свитере — прекрасный силуэт на фоне зеленых банановых листьев. Вот она провела рукой по темным, коротко остриженным волосам.

Рой терпеливо дожидался, пока он вернется.

— Я говорил с ребятами из убойного отдела, сказал, что случайно слышал про убийство. В ресторане обедало тридцать семь человек, когда этому придурку прострелили позвоночник и голову, и ни один ничего не слышал. Я кое-что разузнал. — Вынув из внутреннего кармана вельветового пиджака блокнот, Рой принялся листать его, бормоча: — Элвин Кромвель, Элвин Кромвель.

Джек взял сигарету из пачки Люси, первую за весь вечер. Это имя, Элвин Кромвель, он списал из блокнота, валявшегося в комнате полковника. Там еще был телефон с кодом штата Миссисипи.

— Ага, вот: «Магазин спорттоваров и мужской одежды Кромвеля», Галфпорт. С какой это стати никарагуанец ездит в Галфпорт за одеждой?

— С какой стати он вообще туда ездит? — откликнулся Джек.

— Вот именно. Я разузнал адрес, а ты поезжай туда сам и все выясни.

— Думаю, Элвин торгует оружием.

— Вполне возможно.

— Или у него куча денег и он ненавидит красных.

Джек повернулся к Люси. Она взяла свой стакан с шерри и наконец-то отпила из него.

— Звонил папа. Вчера он ужинал с полковником. — Люси отхлебнула еще один глоток и уселась на самый краешек дивана, отставив в сторону стакан.

Джек наблюдал за ней. Сосредоточенная, ушла в себя, не желает ни на что откликаться.

— И что дальше? — спросил он.

— Пока ничего, но кое-что может произойти. Отец говорит, если он сможет отменить платежи по своему чеку, он это сделает. Он сказал, похоже, полковник собирается сбежать со всеми деньгами. А потом он сказал: — послушайте только! — «Что ж, в любом случае эту сумму мне спишут с налогов». Он посоветует друзьям, которые еще не платили полковнику, воздержаться, хотя это только «шестое чувство», никаких доказательств. Он говорит, это всего-навсего «интуиция», однако интуиция помогла ему разбогатеть.

— За этим он и звонил? — спросил Джек.

— Он хотел сказать, что я была права насчет этого человека, что он не должен был давать ему ни цента. И тут же нашел себе оправдание: полковник-де предъявил рекомендательные письма, послание президента, его благотворительный фонд законно зарегистрирован, у них счет в банке «Хиберния».

— В «Хиберния и Уитни», — подтвердил Каллен. — В четырех филиалах.

— Лапонька, — ласково обратился Рой к Люси, — сколько твой папочка ему дал?

— Шестьдесят пять тысяч.

— Господи Иисусе! Мне пришлось бы два года вкалывать за эти деньги.

А мне три, подумал Джек.

— Полковник всякий раз начинал со ста тысяч, — пояснила Люси, — а если приходилось снижать ставку, он рассказывал про одну женщину из Остина, штат Техас, которая внесла шестьдесят пять тысяч, и в ее честь назвали вертолет: «Леди Эллен». Не может же нефтяной магнат из Луизианы уступить какой-то бабе.

— Ага, — подхватил Джек, — это все равно что играть в очко против женщины. Надо, кстати, обдумать этот прием. Но раз так, нам же лучше. Понимаете? Если бы Берти вел честную игру, он попросил бы ЦРУ переправить деньги, а то и военные помогли бы, но если он собирается сбежать, он должен все устраивать сам. Берти и его двое подручных. — Подумал и добавил: — Вот почему он привез из Майами этого, как его, Криспина Антонио Рейна. Понимаете? Этот парень занимался наркотиками, он… Как называется то, что он делал? — обратился он к Рою.

— Выпускал фальшивые облигации, — уточнил Рой. — Отсидел девять месяцев. Арестовывался по подозрению в перевозке наркотиков из Флориды в Луизиану, но сумел отвертеться.

— А второй — тот, который убил Бойлана, — продолжал Джек, — Фрэнклин де Диос, вовсе не был похож на Божьего Фрэнклина, когда выходил из туалета. В Майами его обвиняли в тройном убийстве.

— Он проходил основным подозреваемым по делу, но им не удалось предъявить ему обвинение, — уточнил Рой. — Итак, торговец наркотиками и убийца.

— Понимаете? — в третий раз повторил Джек. — Куда пойдут денежки, раз полковник связался с такими ребятами? Прямиком в Майами, по земле или по воздуху. Похоже, интуиция и на этот раз не подвела твоего отца.

— Кстати, я проверю, нет ли досье и на Элвина Кромвеля, — предложил Рой.

— На самолете или на корабле, — продолжал Джек.

— Кто такой Элвин Кромвель? — спросила Люси, взглянув на него.

— Хозяин магазина спорттоваров в Галфпорте. Завтра я съезжу туда. Только ты сперва проверь досье, — попросил Джек Роя.

— Придется тебе снова заглянуть к полковнику в номер, — неожиданно сказал Каллен.

— Еще чего!

— Я все думаю, почему он хранит деньги в четырех разных филиалах, — продолжал Каллен. — Тут, конечно, есть преимущество: меньшие суммы денег можно быстрее обналичить. На случай, если придется удирать в спешке. Опять все сходится. Ты должен проверить, не перемещает ли он деньги со счета на счет. Поищи новые квитанции.

— Какая разница, если деньги перейдут из «Хиберния» в «Уитни»? — Джеку не понравилась эта идея, снова пробираться в тот номер.

— Ты сам упомянул Майами, — настаивал Каллен. — Они могут не тащить наличные в чемоданах, а просто перевести из банка в банк.

— Они не станут этого делать, если они собираются эти деньги украсть.

— О чем ты говоришь, Джек? Люди, торгующие наркотиками, владеют банками. Иди и посмотри его квитанции. И список пожертвователей проверь, много ли имен еще осталось. Если отец Люси посоветует приятелям не участвовать в этом деле, может, этому парню больше не к кому будет обратиться и придется довольствоваться тем, что он уже собрал.

— Ладно, завтра, — пробормотал Джек. Ох, как ему не хотелось!

— Я вот чего не понимаю, — сказал Каллен, — мы тут сидим, план разрабатываем… В первый раз вижу, чтобы люди собирались на дело и никто не задал самый важный, главный, можно сказать, вопрос.

— Сколько денег? — уточнила Люси.

— Вот именно! — Каллен радостно улыбнулся ей. — Я на глаз прикинул: пяти миллионов он точно не соберет.

— Я на это и не рассчитывал, — фыркнул Рой.

— Даже и половины не соберет, — упорствовал Каллен. — Сейчас у него два миллиона двести.

Повисло молчание. Потом Рой сказал:

— Тоже неплохо, а?

— Нормально, — откликнулся Джек, глядя на Люси.

Она ничего не сказала.

Тень на миг скользнула под абажуром лампы — Люси хотела выключить свет, но передумала, оглянувшись на Джека, все еще сидевшего на диване.

— Пожалуй, подожду, пока они вернутся.

— Ложись спать, я открою им дверь.

Рой и Каллен отправились поужинать. Попостившись двадцать семь лет на треске, Каллен теперь мечтал о жирных креветках. Они собирались поесть в одном ресторанчике на улице Мэгэзин, потом вернуться и пройтись вокруг дома, осмотреться. Это Рой предложил всем троим остаться на ночь у Люси, на случай, если явятся никарагуанцы и тот полунегр-полуиндеец.

— Ты не знаешь, где устроиться на ночь?

— Я могу и в кресле поспать.

— Наверху семь гостевых спален, — заявила Люси, — не говоря уж о комнатах для прислуги. Дом-то громадный, пустой, но мама не желает переезжать. Каждый день приходит уборщица, дважды в неделю — садовник. Я спросила Долорес, чем она занимается целый день. «Присматриваю за домом», — сказала она. «А что же делает мама?» — «Готовится к вечеру», — сказала она.

Люси направилась к бару, прихватив с собой стакан. Джек смотрел ей вслед, любуясь ее тоненькой фигуркой в модных джинсах и черном свитере.

Что-то в ней изменилось, но что? Другое выражение глаз, или, вернее, что-то исчезло, что прежде светилось в глазах.

— Тебе налить?

— Мне уже хватит, — отказался Джек. — Спасибо большое.

— Видел тот портрет женщины в бальном платье, что висит в холле? Это моя мать.

— Да что ты! Такая молоденькая?

— Бальные наряды почти не меняются. — Люси налила себе шерри, обернулась. — Этому портрету почти тридцать лет. Маму выбрали королевой карнавала, и она не может этого забыть. Каждый вечер наряжается и выходит на люди себя показать. Отец делает деньги и приобретает всякие ценности. Живой дуб за пятьсот тысяч долларов. Когда-то он так же купил мою мать.

Люси прислонилась бедром к бару. Черный кашемировый свитер и джинсы от Кельвина Кляйна. Вот бы спросить, не отец ли дал ей деньги на них.