Бандиты - Элмор Леонард

— Я как раз открыл дверь и стоял на пороге, когда мимо в туалет прошел официант, глянул и сразу вышел.

— Он что-нибудь тебе сказал?

— Мне нет. Подошли еще люди, и им он сказал: «Не входите, там кого-то застрелили».

— Откуда он знал, что Бойлан мертв, если не остановился посмотреть?

— Кровищи-то было море.

— Что еще он сказал?

— Я не собирался там торчать и слушать. Мы сразу же ушли.

— Ты с кем-нибудь говорил?

— Ни с кем.

— Официант тебя знает?

— Нет, этот нет. Не думаю.

— Именно: не думаешь.

— Говорю же тебе, никто на меня и внимания не обратил. — Джек снова взялся за стакан. Через пару минут потребуется новая порция.

Рой пристально посмотрел на «подследственных». Перед Люси на столе лежали вырезки из газет, блокнот, письма в конвертах. К своему шерри она так и не притронулась.

— Вы слышали выстрелы? — спросил ее Рой. Люси покачала головой. Ее «нет» расслышал только Джек.

— Когда я вернулся к столику, люди уже повскакивали с мест, все смотрели в ту сторону, — сказал он Рою. — Мы поднялись и ушли. На нас никто не смотрел.

— Ты бы смог опознать этого парня? — спросил Рой.

— Я же назвал тебе его имя. Это был Фрэнклин де Диос, индеец, похожий на черномазого.

— Я к чему клоню: стало быть, и он может опознать тебя. Ведь так? Вы столкнулись лицом к лицу?

— Конечно, он может меня опознать. Господи, да он же знает меня в лицо. В похоронном бюро мы с ним довольно долго болтали, я его спросил, зачем он носит пистолет. Теперь-то я знаю зачем. Он сказал, на случай, если пистолет ему понадобится, и он не шутил. Он и тебя узнает, Рой, он тебя видел в ту ночь, когда ты вытащил его из машины. Ты только послушай, этот парень вышел из мужского туалета, увидел меня и сразу сунул руку под пиджак. Мы стояли лицом к лицу. И знаешь, что он сделал? Он сказал мне: «Как дела?»

Это даже Каллена заставило оторваться от журнала.

— Так и сказал? Ну и ну.

— И пошел себе. Когда мы вышли из ресторана, его уже и след простыл. Правда, мы и не собирались его искать.

— Он пришел, чтобы прикончить Бойлана, — сказал Рой, — значит, он видел вас всех вместе за столом. Тебе не приходит в голову, что, если бы Бойлан не пошел в туалет, этот парень мог бы подойти и к вашему столику? Мне нужно знать, собираешься ли ты давать показания. Для тебя это единственный способ обезопасить себя. Но учти: если ты станешь свидетелем по этому делу, на нашем плане можно ставить крест. Ты понимаешь? Если ты впутаешься в это убийство, ты и ее потянешь за собой. — Рой кивнул в сторону Люси. Она промолчала, и тогда Рой напрямую спросил ее: — Ты хочешь обратиться в полицию?

— Нет, — ответила Люси.

— Но ведь ты знала Бойлана и этого то ли индейца, то ли негра, и он знает тебя.

Люси взяла еще одну сигарету. Глядя Рою прямо в глаза, она снова покачала головой. Рой все так же пристально смотрел на него.

— Чего ты добиваешься, Рой? — возмутился Джек.

— Ты насчет меня не волнуйся, — оборвал его Рой. — Ты про индейца думай. Что он сделал? Сбежал из города? Вряд ли. Ты можешь засвидетельствовать, что он был там, но с пистолетом в руках ты его не видел. Индеец может сказать, что он вошел пописать, а Бойлан уже лежал на полу. Какой-то другой парень прикончил его и смылся, прежде чем его заметили. Теперь смотри: Бойлана они прикончили, потому что знали, кто он такой и чего хочет. Они не знают, чего ты хочешь, но ты все время путаешься у них под ногами, так что они скоро решат разделаться и с тобой, ты понял? А теперь я хочу знать, не пугает ли это ее. Потому что, если она боится, надо бросать это дело.

— Вы спрашиваете, не боюсь ли я? — одними губами выговорила Люси.

И тут зазвонил телефон. Люси на всякий случай перенесла телефон и включила в розетку у дальней стены террасы. Чтобы добраться до него, ей пришлось обойти вокруг большого дивана.

Джек наклонился вперед, к Рою. Дождался, чтобы звонок телефона оборвался — значит, Люси сняла трубку.

— Послушай, Рой! Когда я вернулся к столику позвать Люси… Ты тоже слушай, Калли. Я сказал только: «Надо уходить». Больше ни слова — она тоже ничего не сказала. Все таращились в сторону туалета, гадали, что там происходит. Она поднялась, ни слова не спросив, и мы вышли. Мы успели дойти до улицы Шартрез, и тогда я рассказал ей. Она спросила: «Кто это сделал?» — и снова замолчала и молчала, пока мы не сели в машину. Ты все проверяешь, выдержит ли она. Рой, она видела столько убитых людей, сколько ты в жизни не видел. Ее пациентов порезали мачете на куски — тех самых людей, которых она лечила, старалась спасти.

Рой быстро поднял глаза. Люси вернулась, на этот раз обойдя диван спереди, и села.

— Это мама звонила. Спрашивала, что лучше: Клод Монтана или де ла Рента. Я ей ответила: «Так сразу не выберешь, мама. Я подумаю и перезвоню».

Джек упорно смотрел на Роя. Он хотел убедиться, что этот тупица понял, какая девушка перед ним. Он видел, что у Роя так и чешется язык что-нибудь сказать, что он должен овладеть ситуацией и не допустить, чтобы его переплюнула какая-то девица, бывшая монахиня. Рой отпил большой глоток и покатал кубики льда в стакане, выгадывая время.

— У каждого свои проблемы, — сказал Джек, обращаясь к Люси. И, переходя в наступление: — А у тебя, Рой?

— Ты имеешь в виду — какие у меня проблемы, кроме той, над которой я ломаю голову? Как обтяпать это дельце? Как быть с тем, что они нас знают, а мы понятия не имеем, кто они такие и чего ради мы ввязались в эту историю?

Наклонившись над кофейным столиком, Люси принялась разбирать письма и газетные вырезки.

— Ради денег, Рой, — вмешался Каллен. — Хочешь знать, сколько успел собрать полковник?

— Я просто так, для интереса, хотел бы знать, кто тут хорошие парни, а кто плохие, — настаивал Рой.

Люси резким движением придвинула к нему пачку вырезок.

— Вот высказывание военного министра «контрас» Энрике Бермундеса: «Мы на собственной шкуре поняли, что хорошие парни войн не выигрывают». Другой их вождь, Альфонсо Робело, признает: да, на гражданской войне часто совершаются злодеяния. А вот фотография: человек лежит в открытой могиле, живой, а люди из «контрас» пилят ему горло. Вот еще, — она вскрыла очередное письмо. — Это от монахини, с которой я работала в Никарагуа. Послушай, что она пишет. — Люси скользнула взглядом по странице, нашла нужное место: «„Контрас“ подкараулили грузовик с тридцатью сборщиками кофе. Те, кто не погиб при взрыве мины, были расстреляны и сожжены заживо прямо в грузовике. Среди них было четверо женщин и пятилетний ребенок… А нас призывают молиться за этих „борцов за демократию, борцов против безбожного коммунизма“… Они убивают сборщиков кофе, людей, прокладывающих телефонные линии, крестьян, вступивших в кооператив. Кто содержит этих убийц? Наше правительство. Теперь ходят слухи, что их финансируют и частные американские компании. Столько смертей вокруг. Никогда прежде не видела столько смертей». — Люси продолжала читать и все, замерев, слушали ее. Закончив эту страницу, она спросила Роя: — Хочешь еще? Консепсьон Санчес была на четвертом месяце беременности. Они засунули дуло ружья ей в рот и выстрелили, а потом штыком вскрыли ей живот. Пако Севилья пытали на глазах у жены и семерых детей, отрезали ему уши и язык и заставили съесть их. Отрезали ему пенис и, наконец, убили. Хочешь еще?

— Эти ребята воюют против коммунистов, — задумчиво проговорил Рой. — Стало быть, хороших парней в этой истории нет. Кругом полно грязи.

— Надеюсь, тебя это устраивает, — съехидничала Люси. — Стало быть, ты с нами?

Она закурила, и тут снова зазвонил телефон. Рой подождал, пока Люси отойдет к телефону.

— Полагаю, без меня вы не справитесь, — заметил он. — Тоже мне, взломщик-любитель и отсидевший тридцать лет грабитель банков. — Он поднялся, оттолкнув кресло, и направился к бару. — И налить мне никто не догадается.

— Ты у нас босс, — в спину ему сказал Джек. — Делай сам, что хочешь.

— Если не я, то кто же? — обернулся к нему Рой. — Ты, что ли? — И он пошел к бару.

— Боже! — спохватился Каллен. — Они отрезали парню его колокольчик. — Воровато глянув в сторону Люси, все еще занятой телефонным разговором, он протянул Джеку раскрытый журнал. — Вот, смотри.

На развороте журнала пять моделей в открытых купальниках выходили на берег из воды — улыбающиеся, довольные жизнью.

— Которую выбираешь?

— Для чего?

— Как для чего? Чтобы переспать.

— Калли, ты уже не в тюрьме, можешь обойтись без этого.

— Мне бы вот эту черненькую. Господи Иисусе!

— Дай сюда! — потребовал Рой. Каллен пододвинул к нему журнал, и Рой тут же заявил: — Все никуда не годятся. Из их пяти пар титек и одного приличного комплекта не составишь. — Отхлебнул глоток и добавил: — Но Калли готов даже курицу трахнуть, если она к нам в окно залетит.