Мертвая сцена - Евгений Игоревич Новицкий

Лунгина о нем напомнила — и пожалуйста: я уже вновь помню каждую мелочь, связанную с этим ничтожеством!

— Все-таки не стоит клеймить людей подобными прозвищами, — мягко укорил меня Устин.

Но, несмотря на мягкость его тона, я все-таки всерьез возмутилась:

— А почему нельзя назвать вещи своими именами? Если кто-то, скажем, подлец, правильно будет и говорить о нем как о подлеце… Неужели нет?

— Это правильно, — кивнул Устин, — но если говорить конкретно о Носове, то он все же не подлец.

— А кто же он?

— Да просто бесталанный, несчастный человек.

— Ах вот как! — воскликнула я. — Так, может, еще и пожалеть его?!

— Жалеть не обязательно, но и костерить его вроде бы ни к чему.

— Меня взбесило, что он каким-то образом навязался к этим Лунгиным! — объяснила я свое раздражение.

— Алла, ну а тебе-то какое дело? — вяло парировал Устин.

— Ты ведь слышал, что она говорила! Он только в этом году зачем-то приперся в Москву — и тут же как-то вышел на Лунгина, в гости к нему напросился. Уже и сценарий какой-то с ним обсуждал. Ну это ли не подлость?

— Почему же сразу подлость? — вздохнул Устин. — Приспособленчество, желание сделать карьеру — да. Но все-таки до подлости тут еще далеко.

— Именно с малого все и начинается, — отмахнулась я. — Кто его знает, может, он действительно каким-то чудом пробьется в кино, а потом и тебе попытается палки в колеса ставить.

— Аллочка, ну ты что-то совсем расфантазировалась! — рассмеялся мой любимый. — Я-то ему зачем?

— Затем, что ты в свое время встал между ним и мной, — серьезно пояснила я. — Точнее, он по своей удивительной тупости вполне может считать, что все было именно так.

6.1.62

Мы с Устином были на съемочной площадке, как вдруг перед самым обеденным перерывом в павильон заходит Лилиана.

— Здравствуйте, — улыбаясь, проговорила она, глядя на нас обоих. — Знаете, я вчера рассказала Семену о нашей случайной встрече. Ну и мы, в общем, решили пригласить вас в гости. Завтра. Как раз Рождество будет.

— А вы что — отмечаете?! — поразилась я.

— Не то чтобы, — продолжая улыбаться, произнесла Лунгина. — Рождество просто как повод встретиться и что-то отпраздновать. Всерьез можно не воспринимать.

— Нужно не воспринимать, — уточнила я. — Мы с Устином — атеисты.

Лунгина смущенно замолчала, а Устин, по обыкновению, счел нужным сгладить ситуацию.

— Что ж, мы будем очень рады, — сказал он. — Обязательно придем.

«Ну ничего, — подумала я, — я тебе вечером припомню, что ты ответил за нас двоих, даже не спросив моего согласия».

— Вот и славно, — возликовала тем временем Лилиана. — Мы, кстати, и Илью пригласили… Ну знаете — Нусинова, соавтора Семена.

— Знаем, — вежливо ответил Устин.

— Надеюсь, Носова вы снова не пригласили? — напрямик спросила я.

Лунгина смутилась:

— Нет, но я еще не знаю… Может, Семен позовет…

— Если там будет Носов, то тогда не будет нас, — не без резкости произнесла я и победно посмотрела на Устина. Мол, ну что, съел? Я, как видишь, тоже умею разговаривать от имени нас двоих.

Лилиана окончательно сконфузилась и пробормотала:

— Что ж, хорошо, если вдруг Семен пригласит Нестора, мы обязательно предупредим вас об этом заранее.

С этими словами она каким-то чудесным образом удалилась. Просто как будто в воздухе растаяла.

— Алла, — недоуменно сказал Устин через полминуты, — у тебя просто какая-то жгучая ненависть к этому несчастному Носову. Может, я чего-то не знаю?

— Чего ты можешь не знать?! — возмутилась я. — Мы, кажется, вчера об этом говорили! Да ты и сам прекрасно помнишь… Этот несчастный, по твоему слишком корректному выражению, Носов все годы, что мы вместе учились, постоянно на меня глазел!

— Алла, — вздохнул Устин, — может, ты не помнишь, но на тебя глазел буквально весь наш курс. Носов вовсе не был в этом отношении каким-то исключением.

— Возможно, но только его внимание, — сделала я ударение на слове «его», — мне было отвратительно. То есть я хотела сказать, что я как-то не замечала, чтобы на меня кто-нибудь особенно активно засматривался. А носовские буркалы я как сейчас помню. Может, они у него какие-то чересчур колючие были, не знаю. Одним словом, он попросту был мне всегда неприятен. Да и тебе тоже! Я это прекрасно помню.

— А я вот об этом как-то и забыл, — с равнодушным видом пожал плечами Устин. — Сейчас, по крайней мере, я ровным счетом ничего к нему не чувствую. Даже если б где-нибудь с ним сегодня встретился, мне было бы абсолютно все равно… А ты сейчас так категорично высказалась о нем при Лилиане, что она невесть что могла подумать.

— Плевать мне на это, — отмахнулась я. — Я сказала то, что думаю. И скрывать это не собираюсь. Не хочу садиться за один стол с Носовым — и все тут. По-моему, имею право.

— Имеешь, имеешь, — миролюбиво сказал Устин. — Что мне всегда в тебе нравится, Аллочка, так это твоя абсолютная независимость от чужих мнений, толков, пересудов…

— Если тебе так нравится моя независимость, мог бы и поддержать, — только и проворчала я, впрочем, уже смягченным тоном.

— Я и поддерживаю, — ответил мой любимый. — Если Носов будет у Лунгиных, мы туда, разумеется, не пойдем. Все как ты сказала.

— Ладно, успокоил, — наконец полностью растаяла я, и мы с ним обнялись.

В эту минуту я всей спиной чувствовала неодобрительные взгляды присутствующих, но мне на них и впрямь плевать. Хотелось бы только верить, что и Устина эти взгляды точно так же не беспокоят.

7.1.62

С утра позвонила Лилиана и любезно сообщила, что «Нестора у нас сегодня не будет».

Я-то втайне надеялась, что Носов у них будет и мы с Устином никуда не пойдем. Но после такого уведомления пришлось, конечно, потащиться.

Однако тень Носова, если можно так выразиться, так и витала над лунгинским «праздничным» рождественским столом.

Поначалу обстановка была еще сносной, но потом Лунгин вдруг брякнул:

— А какой чудесный человек ваш Нестор, не правда ли?

Мы с Устином переглянулись. Я скорчила презрительную гримасу, он сделал растерянное лицо.

Лилиана выразительно кашлянула, глядя на мужа, но тот не понял намека.

— Прямо жаль, что ему так не повезло, — повел он сострадательный рассказ о нимало не заслуживающем сострадания дегенерате. — «Происки завистников», как он мне говорил. А вы не знаете, что с ним там случилось — на «Мосфильме»?

— На «Мосфильме»? — искренне удивился Устин. До него будто и не дошло, что Носов явно сочинил для Лунгина красивую легенду, скрывающую тот постыдный факт, что его по бездарности попросту не пустили ни в какое кино.

— Насколько мне известно, — попыталась я просветить Лунгина, —