Последний шанс Гесса 2 - Нани Кроноцкая

Гесс не пытался утешить словами. Он только обнимал, давая возможность выплеснуть наружу весь стыд, всю боль и сомнения, изредка бормоча что-то на своём гортанном языке, которого я не понимала, но смысл его слов был кристально ясен: «Я рядом. Я с тобой. Всё будет хорошо».

Я ощущала его возбуждение через ткань комбинезона, слышала, как учащенно бьется его сердце. И понимала, что всё, что он говорил, – правда. Я была для него желанна. И, что удивительно, любима. Не за что-то конкретное, а просто за то, что я есть.

✦✧✦

¹ Чудом сохранившаяся пометка, сделанная рукой Гесса на полях полевого журнала.

²Имя «Си» имеет двойное значение. В официальном лиглянском языке оно переводится как «Да», а в древнем диалекте Глизы (Lig-Sī) – как «Утренняя Заря». Этот термин символизирует первый, едва заметный свет, появляющийся после самой темной ночи. Однако Есс испытывает негативные эмоции, когда слышит это имя. Для нее оно служит напоминанием о прошлом, от которого она стремится убежать. Понятное дело, что глизеанский язык ей незнаком.

Глава 20. Сделка

«Статья 114, параграф 7-б: В случае нештатного появления третьей стороны в санкционированной дуальной операции надлежит не классифицировать её как проблему, а переквалифицировать в “тактический актив временного применения”. Считается решённым, если в отчёте указано: “Ситуация оптимизирована в целях повышения оперативной эффективности и, что немаловажно, зрелищности”»¹ .

Мои пальцы осторожно ощупывали стыки защитных пластин на рюкзаке. Я укладывала их с такой тщательностью, будто от этого зависела моя жизнь. Возможно, так оно и было.

Перед нами на прямоугольном чехле лежали предметы, которые я воспринимала как жалкий, незначительный набор. Среди них были три пустые консервные банки, плазер Гесса, «Шершень», две аптечки, из которых одна почти полностью опустела. Также были две длинные стальные ложки, тонкий спальник, аккуратно скрученный в жгут, черный трофейный клинок и мой неизменный «Стервятник». Рядом валялись два распотрошенных поясных мультипула.

Мы с Гессом хранили молчание. Вокруг нас царила глухая, давящая тишина, которую изредка нарушало равномерное жужжание дрона-Наблюдателя, парящего прямо над головами. Недавнее напряжение незаметно сменилось тихим, неловким спокойствием. Мы старались не встречаться взглядами, сосредоточившись на мелочах.

Я плеснула воды в котелок и включила горелку под ним. Гесс тщательно перебирал мультипулы, проверяя датчики внутри них. При этом он делал вид, что внимательно изучает голокарту, которая мерцала в воздухе рядом.

– Еще раз подтверди правила смены напарника в активной фазе игры.И первым нарушил молчание, обращаясь к Наблюдателю.

Голос из динамика дрона был сухим и бесстрастным.

– В этом туре правило пары остаётся неизменным. Участники могут сменить партнёра по своему желанию, и не только в случае физического выбывания одного из них. Однако если оба фигуранта добровольно решат прекратить игру, то они подлежат утилизации.

– А если напарник… выбыл временно? – встряла я, не удержавшись. – Попал в плен, ранен?

– Пара, не следующая установленному маршруту, считается отклонившейся от выполнения задания. В этом случае у напарника есть два стандартных цикла для того, чтобы вернуться к фигурантам, которые продолжают движение, и продолжить путь вместе с ними. По истечении этого времени все фигуранты, которые остались в одиночестве, будут считаться объектами для ликвидации.

Всё так сложно! В этих правилах не избежать разночтений. Я ощутила, как по спине пробежал озноб. Гесс тут же мысленно послал мне короткий импульс: «Спокойно. Это просто информация.»

«Что нам делать с ним?» – мысленно спросила я, кивнув в сторону неподвижного тела Зориана. «Мы не можем его убить. Но и тащить с собой…»

«Что ты предлагаешь?» – мысленный голос похолодел.

«Есс, человек – не ядроид, а мозг – не запоминающее устройство. То, что ты называешь «стиранием», спустя мнрого часов для живого существа по сути равноценно тяжелой черепно-мозговой травме. Ты хочешь превратить его в растение? Это не гуманнее убийства. Просто медленнее.»Я нервно потупилась. «Я… я могу стереть все здесть произошедшее. Сделать вид, что ничего не было. Он проснется, и мы…» Гесс метнул на меня взгляд, в котором читалось что-то похожее на разочарование.

Его слова обрушились на меня с новой силой. Во рту вновь появился горький привкус стыда. Я не задумывалась об этом. Все мои мысли были заняты лишь одним – как избавиться от последствий своей жестокости и сбежать от дискомфорта.

«В правилах нет ни слова о том, что нам запрещено брать с собой третьего. Ты заметила?»

Я молча кивнула, вспомнив предостережение Гесса о его неприятии продолжительных мысленных бесед.

Но говорить вслух в присутствии Наблюдателя? Чёрт его знает. Вдруг этот шарик подслушивает наши разговоры и транслирует их в прямом эфире миллионам зрителей?

«Если Зориан доживет до финала, нам все равно придется что-то с ним делать, – продолжил Гесс, размышляя про себя. – Сейчас его понимание твоих возможностей – наш главный козырь. Проведи диагностику и оцени уровень повреждений. Остальное… будем действовать по ситуации».

Его сущность – изворотливая, циничная, хитроумная – оставалась неизменной. Я отступила, сообщив Гессу с облегчением, но и с новым приступом вины:Я снова кивнула, не найдя в себе сил произнести ни слова, и закрыла глаза, сосредоточив тончайший луч своего сознания на спящем Зориане. Его мозг работал хаотично, словно вода, потревоженная брошенным камнем. Волны боли, ужаса и безысходности накатывали одна за другой. Но целостность его личности оставалась нетронутой.

«Всё… в пределах допустимого. Травма есть, но не смертельна».

Его пробуждение было постепенным. Он не вскочил резко и не издал ни звука. Сначала дрогнули его веки, затем пальцы на правой руке. Пленник замер, не открывая глаз, словно стараясь уловить каждый звук и оценить обстановку. Я застыла, чувствуя, как волна стыда снова охватывает меня, обжигая и не давая покоя.В этот момент Зориан внезапно пошевелился.

Гесс, заметив мою реакцию, мягко положил свою руку на моё запястье. Тёплое, шершавое прикосновение оказалось действеннее любых слов.

«Я рядом, Си. Успокойся».

Он снова первым нарушил тишину, обращаясь к Зориану без тени упрека или угрозы.

– Живой? Вот и отлично. – Гесс плавно поднялся, взял банку с теплой водой и протянул её Зориану. – Держи. Пей медленно.

Пленник открыл глаза, морщась от слабого света. Его взгляд оставался затуманенным и бесцельным. Он машинально схватил банку, но его руки так дрожали, что вода сразу выплеснулась. Гесс несколько секунд внимательно наблюдал за ним, его лицо оставалось непроницаемым. Затем он быстро схватил низко пролетавшего Наблюдателя, сунул его в карман своего комбинезона, заглушив раздражающее жужжание. Мир окутала почти полная тишина.

– Встань. Видишь дверь дальше, слева? Там душ, – скомандовал Гесс вслух. –