Охота началась - Бенедикт Мироу

и не решение проблемы. Даже вампиры не представляют для нас угрозы, по крайней мере пока. Саламанка на нашей стороне.

Аластер раздражённо уставился на неё.

– И что нам, по-твоему, сейчас делать, Эсмеральда?

– Если мы создадим баланс сил, то, возможно, сумеем предотвратить войну. Нам нужно собрать наших друзей. Таких, как… – Она помедлила и вздохнула. – Таких, как вампиры.

Раздались протестующие крики.

– Никогда! – в ярости взревел Аластер. – Кровососы не только бросили нас в беде, когда нас преследовали люди, они изгнали нас из города! Из города, которым мы когда-то владели!

– Это правда! Но времена изменились. Большинство вампиров не собирается на нас нападать. Моя сестра…

– Твоя сестра уже не ведьма! – В голосе Аластера звучало презрение. – Она такой же вампир, как и остальные!

С места поднялась дряхлая ведьма.

– Аластер прав! Как ты можешь доверять ей, Эсмеральда? Она покинула ваш кружок ведьм, чтобы пить кровь! – И старуха плюнула на пол.

Эсмеральда покраснела.

– У нас… у нас есть все основания сделать вампиров нашими союзниками. Как я узнала от моих детей, они превратились в превосходных бойцов. И они понимают мир людей намного лучше, чем мы. Я, как и вы, боюсь, что дело может дойти до войны. Но мы всё ещё не понимаем нашего врага. Мы знаем, что тёмный друид и терновые ведьмы в Лондоне. Но мы не знаем, затевает ли Крутч что-то против нас и каков его план. Давайте действовать разумно и слаженно, грубая сила никогда никому не помогала. Если нам когда-нибудь действительно придётся воевать, я хочу, чтобы вампиры были рядом с нами, а не против нас!

Эмили вскочила.

– Я больше не могу это слушать! – Она в смятении заходила по комнате.

Крошечный эльф-мерцала взволнованно порхал вокруг неё и тихо звенел.

– Все говорят о войне! Мне страшно! Закрой дыру!

Эллиот поскорее положил доску на место. Эмили посмотрела на него.

– Я начинаю понимать, почему мама никогда не рассказывала о своей младшей сестре. Она хотела нас защитить. Вампиры подонки, не так ли? Жители деревни ненавидят вампиров.

Эллиот удивлённо взглянул на сестру.

– Но тебе с самого начала не очень нравилась Ширли… Эй, ты куда?

Эмили наклонила голову, внезапно повернулась и побежала вниз по лестнице.

– Постой! Куда ты бежишь? – крикнул Эллиот и бросился за ней.

– Домой! Я больше не могу! – донёсся снизу голос Эмили.

Уже стоя на лестнице, Эллиот повернулся к Седрику.

– Ты не пойдёшь с нами?

– Да. Сейчас. Или… пожалуй… я лучше домой!

– Хорошо! Тогда пока, Седрик!

И Эллиот затопал по ступенькам, догоняя сестру.

Седрик устало лёг на деревянный пол, положил руки за голову и стал смотреть сквозь купол за затянутое тучами небо. Какой-то эльф-мерцала сел рядом с ним на стопку книг и с любопытством разглядывал его, вытянув шею.

Последние два дня были сумасшедшими. Нападение деймони, поездка в Лондон, вампиры. Его дед – бог Кернунн, который иногда появлялся перед ним. Седрик не знал, чего ожидал от него дед… но у него были кое-какие догадки. И они были близки к тому, чего с самого начала опасался Аластер и ещё некоторые ведьмы Края Омел.

Если дело действительно дойдёт до войны, ему придётся выступить против Крутча.

Что он там сказал? Исправить мир? Привести его в порядок? Как это сделать? Уж точно не с помощью войны…

Седрик закрыл глаза.

Если я сейчас встану и пойду домой, то смогу лечь в постель и…

Он вздрогнул, когда стоявший в центре комнаты механизм вдруг громко звякнул и включился. Зажужжали маленькие шестерёнки. Крошечные эльфы-мерцалы испуганно вспорхнули и заплясали под куполом. В механизме что-то крутилось, стучало и шипело, а потом с тихим щелчком смолкло.

Седрик замер. Что сейчас произошло? Что-то изменилось? Он подождал ещё немного, но комната оставалась безмолвной.

Ковёр туч разорвался, и весеннее солнце наполнило старую обсерваторию. Седрик встал под стеклянный купол и посмотрел на деревню и нависающие над ней горы. Ветер гнал тучи по небу. Лучи солнца, словно светящиеся пальцы, гладили зеленовато-бурые холмы и заставляли сверкать последние пятна снега. Под ветром гнулись травы на верховых болотах. Седрику казалось, что он слышит заунывную песнь ветра в ветвях голых деревьев. Он закрыл глаза и поискал Скай.

«Где ты, Скай?»

Он надеялся услышать ветер под её крыльями, как бывало, когда они оказывались близко друг к другу. Но он ничего не слышал. Её не было там, где он её ждал. Ему не удавалось установить контакт со своей орлицей.

Глава 25

Дом на площади Абердин, 13

Когда Седрик подходил к дому номер 13 на площади Абердин, до него донёсся сердитый голос отца. Энгус О’Коннор ругался и, по-видимому, прогонял в эту минуту какого-то непрошеного гостя.

– Брысь отсюда! Кыш-кыш! Вон из кухни! Что ты тут устроила?!

Седрик стремительно вбежал в дом и сразу понял, что на кухне творится что-то неладное. Но тут же его озарила радостная догадка, и у него дрогнуло сердце.

Вот ты где…

Он сбежал вниз по ступенькам в кухню и прыснул от смеха. Представшая перед ним картина была такой необычной, что он не мог не рассмеяться.

Его отец стоял в носках на кухонном столе, обсыпанный с ног до головы мукой, и размахивал кухонным полотенцем. При этом он издавал всевозможные звуки, которые, похоже, считал очень грозными. Он рычал, лаял, шипел и неистово швырялся полотенцем туда-сюда. Напротив, на старом деревянном буфете, сидела величественная орлица с золотистым оперением и глядела на него бесстрастным птичьим взором.

– Папа, перестань! Это же Скай, ты её знаешь!

Отец опустил полотенце и перевёл дух.

– Она сидит на кухне с самого утра и преследует меня этим жутким взглядом. – Он вздрогнул.

«Я ждала тебя, древесный мальчик!» – услышал Седрик голос птицы в своей голове.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Седрик с весёлым изумлением.

– Что я здесь делаю? – переспросил отец с лёгким раздражением. – Почему ты не спросишь это у неё?

«Я ждала тебя», – повторила Скай.

Седрик огляделся. Вся кухня была покрыта мукой, овсяными хлопьями и сахарным песком. Кастрюли валялись на полу, чайник опрокинулся, а на камине тлела прихватка для горячего.

– Это твоя работа? – усмехнулся Седрик.

– Это сделала она! – «Это сделал он!» – воскликнули они одновременно, в один голос.

Седрик расхохотался. Громко и беззаботно. Отец озадаченно взглянул на него, но потом, словно очнувшись от гипноза, провёл ладонью по вспотевшему лицу и тоже посмотрел по сторонам и на