Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

проектами, а твой отец — хворает? Чьи идеи о «новом величии» рода теперь звучат громче всех?

Я лишь задавал вопросы, ответы на которые были очевидны. Ярослав смотрел на меня, и я видел, как в его глазах уверенность борется с ужасной догадкой. Он все еще не мог поверить, но зерно сомнения было посеяно.

— Если мы обвиним Всеволода без неопровержимых доказательств, он поднимет мятеж, — повторил Степан Игнатьевич, возвращая нас к суровой реальности. — Скажет, что мы оговариваем его из зависти к его влиянию и половина «старой гвардии» встанет на его сторону. Нам нужно не мнение, а факт. Улика, которую нельзя оспорить.

— И многие ему поверят, — мрачно добавил я. — Ведь он так искусно играет роль заботливого брата.

Мы сидели в тяжелом молчании. Ситуация казалась безнадежной — мы знали правду, но не могли ее доказать.

— Значит, нужно заставить его показать себя, — сказал наконец Ярослав. — Поймать за руку, но если это не он, вы оба передо мной извинитесь. Поняли?

— Поняли. Как доказать только? — спросил Степан Игнатьевич. — Он слишком осторожен, чтобы попасться на простую ловушку.

— Не знаю, — признал Ярослав. — Но должен же быть какой-то способ!

Я задумался. Действительно, нужен был способ получить неоспоримые доказательства. Что-то такое, что нельзя было бы объяснить случайностью.

— А что если… — начал я и замолчал, обдумывая внезапно пришедшую в голову идею.

— Что если что? — нетерпеливо спросил Ярослав.

— Я читал об одном способе выявления скрытых ядов, — сказал я медленно. — Древнем способе, которым пользовались наши предки.

Степан Игнатьевич наклонился вперед:

— Каком способе?

— Он называется «проявление следа». Некоторые цветы, если их особым образом смешать с чистой солью, могут вступить в… как бы это сказать… в спор с мертвыми травами.

— Не понимаю, — сказал Ярослав.

— Алексей, — сказал Степан Игнатьевич после долгого молчания, — объясни еще раз. Как именно должно работать это «проявление следа»?

Я понимал, что нужно быть очень осторожным в объяснениях. Слишком точные знания могли выдать меня.

— Матушка говорила, что некоторые чистые горные травы не переносят соседства с ядовитыми растениями, — начал я, стараясь говорить неуверенно, как человек, который пересказывает древние поверья. — Когда их смешиваешь особым образом с морской солью, они начинают… как бы искать своих врагов.

— Искать врагов? — переспросил Ярослав.

— Ну, не совсем так. Просто они… вступают в спор с тем, что им враждебно. И если в теле человека есть следы мертвых трав — ядов, — то отвар из живых трав, пройдя через такое тело, оставляет на посуде темный след.

Я помолчал, делая вид, что пытаюсь вспомнить детали:

— Матушка показывала мне это один раз, когда подозревала, что одну из соседских коров кто-то травит. Дала корове такой отвар, а потом посмотрела на деревянную чашку. Там была черная полоса, как от сажи.

— И что потом? — заинтересовался Степан Игнатьевич.

— Корова выздоровела через неделю, а того, кто ее травил, нашли — оказался сосед.

— Значит, метод работает, — задумчиво сказал управляющий.

— На животных — да, а вот с людьми… — я неуверенно пожал плечами. — По идее должно, но я не видел, чтобы матушка проверяла.

Ярослав нетерпеливо встал:

— Все равно попробовать стоит, а на какой посуде лучше всего видно этот след?

— На серебре, — сразу ответил я. — Матушка всегда говорила: «Серебро — правдивый металл. На нем ложь не удержится, а правда проступит черной полосой».

Не знаю как мне это объяснение в голову пришло. Вжился в образ, наверное.

— У отца есть личный серебряный кубок, — сказал Ярослав. — Тот, что дядя Всеволод ему подарил на именины.

Степан Игнатьевич и я переглянулись. Символично — если Всеволод действительно отравитель, то улика проявится именно на его подарке.

— Отлично, — сказал управляющий. — Значит, план такой: Алексей готовит этот отвар. Ярослав относит его отцу и следит, чтобы князь выпил именно из серебряного кубка.

— А потом? — спросил я.

— А потом ждем, — ответил Степан Игнатьевич. — Если на кубке появится темный след, мы будем знать, что князя действительно травят.

— Но это еще не докажет, что травит именно Всеволод, — заметил Ярослав.

— Не докажет, — согласился управляющий. — Но если мы поймаем его с поличным…

Он не договорил, но мы все понимали. Нужно было не просто доказать факт отравления, но и изобличить отравителя.

— А что если поставить стражу у покоев отца? — предложил Ярослав. — Незаметную стражу.

— Всеволод слишком осторожен, — покачал головой Степан Игнатьевич. — Если заметит что-то подозрительное, просто не придет.

— Тогда как?

Я задумался. Нужен был способ застать Всеволода врасплох, но так, чтобы он ничего не заподозрил.

— А что если сделать так, — сказал я медленно. — Дадим князю отвар. Скажем, что это укрепляющий чай, а потом я буду наблюдать из соседней комнаты.

— Из какой соседней комнаты? — спросил Ярослав.

— Там, где хранятся княжеские одежды. Если приоткрыть дверь, можно видеть половину покоев. Я заметил ее, когда мы с тобой вечером туда приходили.

И тут до меня дошло, что я сболтнул лишнего и ввязался в откровенный фарс. Прикусив язык, я начал молиться всем богам, чтобы они не согласились.

Степан Игнатьевич кивнул:

— Неплохая идея, но рискованно. Если Всеволод тебя заметит…

— Не заметит. Я буду осторожен, — сказать мне больше было нечего. Сам предложил.

— А если он не придет? — спросил Ярослав. — Тогда попробуем на следующую ночь и будем пробовать, пока не поймаем его, либо настоящего отравителя. В общем, Алексей, я с тобой.

— В смысле со мной? — опешил я.

— С тобой в комнате с одеждой посижу, — пожал плечами Ярослав. — Пока лично все не увижу, никому не поверю.

Я только рукой махнул.

Мы еще некоторое время обсуждали детали. План был простым, но в этой простоте была его сила — чем меньше сложностей, тем меньше вероятность провала.

— Когда начнем? — спросил Ярослав.

— Завтра вечером, — сказал я. — Мне нужно время, чтобы найти правильные травы и приготовить отвар по всем правилам.

— А ты помнишь рецепт? — недоверчиво спросил Степан Игнатьевич.

— Помню основу, — ответил я. — Но нужно будет вспомнить пропорции. Матушка