Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4 - Александр Чуркин

Проснулся молодой человек от яркого горячего солнца, которое светило ему прямо в лицо. Хотелось есть, но все запасы он съел еще накануне. Тогда он выпил немного холодной воды и осмотрелся. С двух сторон, суживаясь кверху, поднимались каменные стены ущелья, а прямо перед ним был обрыв и далеко впереди виднелись высокие снежные горы.

Костя застыл от удивления и ужаса. Недалеко от камня, на котором он ночевал, горный поток со страшным ревом падал в глубокую пропасть. Если бы накануне он сделал всего несколько шагов, то слетел бы вниз и разбился насмерть.

«В этом конце выхода нет. Надо идти вверх по течению…» — решил Костя и быстро, насколько мог, зашагал вдоль потока обратно, пользуясь тем, что с утра воды было мало.

Его мучил голод. Он приглядывался к стенам ущелья, но на них не было ни травинки, ни кустика. Всё камень, один только камень!

«Должен же быть где-то выход!» — думал молодой человек в отчаянье и ускорял шаг. Но солнце становилось горячее, снег в горах начал таять, и вода опять стала быстро прибывать. Снова пришлось прыгать с камня на камень. Костя уже не выбирал, куда ставить ноги. Он часто проваливался в глубокую воду, промок до пояса, но упрямо продвигался вперед. Солнце жгло спину и голову, ноги почти теряли чувствительность в ледяной воде, голова временами кружилась не то от голода, не то оттого, что он всё время смотрел на бегущую воду.

Через некоторое время Костя заметил, что ущелье опять стало суживаться и снова стал нарастать шум. Потом пахнуло сыростью и он вошел в облако мелких брызг. Гидролог остановился, поднял голову и прямо перед собой увидел низвергающийся сверху водопад.

Выход из ущелья был заперт и с этого конца.

Тогда молодой человек уныло побрел назад и снова стал всматриваться в каменные стены своей тюрьмы. Но было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться: подъем наверх невозможен. И даже если б была веревка, то как ее закинуть и за что закрепить наверху?

Голод продолжал мучить. Вода немного успокаивала голодную боль в желудке, но ненадолго. Солнце опять скрылось за стеной ущелья, и скоро наступил вечер. Кончался второй мучительный день в каменной ловушке, и Костя впервые почувствовал безнадежность своего положения.

Он лег в изнеможении на большой камень среди бушующей воды и стал смотреть в небо. Там далеко, далеко, в воздушной бездне парил орел. Лежа в глубине каменной расселины, человек завидовал птице, что она могла летать и была на свободе.

Орел улетел. Голубое небо постепенно синело. Потом зажглись первые звезды, а Костя всё лежал на камнях.

Наверное, товарищи уже вышли на поиски. Они не бросят его в беде. Но почему же их нет так долго?… И вдруг у Кости промелькнула догадка: а что, если Саид нарочно перерезал веревку, чтобы его погубить? А потом вернулся к палаткам и напал на оставшихся.

Костя вспомнил всё, что читал и слышал о диверсантах в горах. Может быть, Саид совсем и не охотник. Может быть, он намеренно завел его в эту каменную ловушку? Но почему он просто не столкнул его в пропасть, когда шли по тропинке? Впрочем, его гибель в ущелье покажется более правдоподобной… Может быть, и товарищей Саид погубит так же хитро? Уничтожать наблюдателей гидрометеорологических станций в горах Памира выгодно диверсантам. Это затормозит разведение плантаций в степях Средней Азии. И зачем они так неосторожно рассказали горцу о цели своей экспедиции?

«Пока мы шли, Саид-ака почти со мной не разговаривал, — вспоминал Костя, — он выспросил у нас всё, а сам всё время молчал. В сущности, мы ничего про него не знаем и сразу поверили, что он охотник из горного колхоза… А где доказательства?»

Полный жажды деятельности и мщения, Костя схватился за нож, который был у него за поясом и, к счастью, не потерялся. И тут у него блеснула удачная мысль: что, если попробовать с помощью ножа выдолбить углубления в каменной стене и, цепляясь за них, как-нибудь выбраться из ущелья? Но для этого надо было дождаться утра. Обдумав как следует план работы, Костя заснул на своем каменном ложе.

На следующее утро солнце еще не показывалось, а Костя уже был за работой. Он натаскал груду больших камней и сложил из них подобие столба или башни под тем местом стены, над которым вверху торчали какие-то ветки. Дотянуться до них не было никакой возможности, но каменная груда хоть немного сокращала расстояние. Костя влез на нее и стал ножом ковырять трещину в скале. С большим трудом сделав несколько углублений, он попробовал взобраться по ним, но сорвался и упал. Снова полез и снова сорвался. После больших усилий ему удалось, наконец, подняться на целый метр над каменной грудой. Но до куста было еще далеко, и, когда он долбил скалу на уровне вытянутых рук, он снова упал и больно расшибся.

Костя лежал на камнях обессиленный голодом и разбитый. Встать он больше не мог. Он с ужасом думал, что скоро в горах начнет таять снег и бурный поток снесет его к водопаду в конце ущелья и сбросит в еще более глубокую пропасть.

…Саид-ака, конечно, был предателем и диверсантом. Теперь ясно, что он погубил товарищей, а то кто-нибудь уже давно бы пришел на помощь. Если ему, Косте, удастся выбраться из этого каменного мешка, то он обязательно выследит Саида, даже если на это придется потратить всю жизнь!

Когда сверху раздался крик, молодой человек лежал уже без всяких мыслей и без надежды на спасение.

— Костя-а!.. Эй!.. Костя-а!

Это был голос Владимира Семеновича. Костя слышал крик, но не обратил на него внимания. Он был уверен, что ему почудилось, и молчал. Зов повторился еще раз, потом голос стал удаляться. Тогда молодой человек вдруг понял, что это действительно пришло спасение.

И Костя стал кричать насколько мог громко.

Через минуту к его ногам упал конец веревки, и Владимир Семенович вытащил его из ущелья. Когда Костя окончательно пришел в себя, поел, отдохнул и они собрались в обратный путь, Владимир Семенович осторожно спросил:

— Как могла с тобой приключиться такая история? Где твоя веревка?

— Она оборвалась! — ответил Костя. — Подождите минутку…

Он больше ничего не сказал, ему хотелось с доказательствами в руках убедить старшего товарища в том, что веревка оборвалась не по его вине.

Костя быстро пошел к тому месту, где спускался в ущелье. Он нашел выступ скалы, вокруг которого обматывал веревку, но веревки не было.

— Неужели она не оборвалась, а соскочила? Нет, этого не может быть… — И Костя внимательно осмотрел все уступы скал над ущельем, но никаких следов веревки не нашел.

Он рассказал начальнику отряда о своих подозрениях насчет Саида.

— Всё может быть… Теперь ты понимаешь, почему я не хотел пускать тебя с непроверенным человеком?… Конечно, я один виноват..

И Владимир Семенович рассказал, что приключилось с экспедицией:

— Долина, в которой мы расположились, была днем почти затоплена горными потоками. Дождь, шедший накануне, усилил таянье снега, и вода, низвергаясь с камнями и вывороченными деревьями, стала угрожать нашим палаткам. Нам с трудом удалось спасти все приборы и втащить их на одиноко торчащую скалу. Я неосмотрительно доверился нашему проводнику-горцу. Он должен был знать, что эта долина затопляется водой. Саид-ака, кто бы он ни был, — тоже опытный горец и тоже мог бы предупредить нас!..

— Однако он не предупредил… Неужели он действительно хотел нашей гибели?

Когда Владимир Семенович с Костей благополучно добрались до своих товарищей, они узнали, что после ухода Владимира Семеновича на лагерь было совершено нападение. Двое неизвестных горцев незаметно подползли к скале. Когда их обнаружили, началась перестрелка. Один из нападавших был ранен. Тогда другой схватил его на руки и исчез вместе с ним.

Еще несколько дней четверо исследователей опасались нового нападения, но оно так и не повторилось.

Через некоторое время к экспедиции подошел небольшой караван. Вьючные лошади привезли составные части деревянного домика для метеостанции. Рабочие-туркмены и узбеки, пришедшие с караваном, быстро построили домик, заботясь о том, чтобы остающимся в горах исследователям было удобно и тепло зимой.

Когда метеорологи рассказали им о Саиде и о произведенном на них нападении, старый туркмен рабочий сказал:

— Плохой человек… верно басмач, который прячется в горах. Он не из нашего народа! Разве можно нападать на людей, которые желают добра нашей стране?! Откуда он пришел, — не знаешь? — спросил туркмен Владимира Семеновича.

— Не знаю. Сказал, что из горного колхоза.

— В колхозах нет таких волков. Будь осторожен! Граница близко… Мало ли кто может встретиться!

Пожелав удачи исследователям, рабочие дружески простились с ними и отправились в обратный путь.

На широкой площадке скалы одиноко стоял деревянный домик вновь основанной гидрометеорологической станции. Невдалеке от него сверкали своей белизной метеорологические будки с приборами, и верхушка радиоантенны прорезала несущиеся мимо облака.