Трудно отпустить - Кристи Бромберг

– Но это ты забрал у нее машину. Вот и отвези ее домой, – отвечаю я. – Я заканчиваю твою работу у Ватсона.

– Я доделаю ее завтра. Не переживай.

– Это часть наказания, которое придумал для меня отец. Ну, знаешь, убирать за тобой, пока ты занят тем, чтобы быть идеальным.

Джон вздыхает. Я знаю, что он не виноват. Знаю, что он защищал меня перед отцом даже чаще, чем следовало бы. Знаю, что он так же сильно, как и я, ненавидит то, как по-разному к нам относятся.

Но это ничего не меняет.

Он идеальный, выдающийся, в нем есть все, что мой отец хотел бы видеть в сыне и хоккеисте.

Я же посредственность, ничтожество. Сын, в котором мой отец никогда не нуждался.

Неудача.

– Да ладно тебе, Хантер. Не веди себя как придурок. Папа всегда такой. Уверен, после нескольких убийственных прокатов он будет поражен тем, насколько ты быстр. Решит, что ты усвоил урок, и позволит тебе к нам присоединиться. – Джон шикает на тех, кто рядом, и шум на заднем фоне утихает. Похоже, он зашел в другую комнату. – Хантер?

– Если бы все было так просто.

А что именно было бы просто? Жить в тени своего близнеца? Никогда не быть достаточно выдающимся? Любить брата, словно он часть тебя самого, но в то же время завидовать ему?

– Слушай… – Кто-то на заднем фоне кричит: «Мне нужно еще пива» – и заглушает голос Джона.

– Нет. На меня не рассчитывай. Хочешь – подвози маму, а хочешь – нет. Она позвонила тебе, так что сам с этим и разбирайся. – Отключившись, я бросаю телефон на землю и зажмуриваюсь, чтобы не позволить слезам пролиться.

Джону все равно.

Как и всем остальным.

Когда я снова беру в руки молоток, чтобы покончить с первой частью наказания, то краем глаза улавливаю какое-то движение.

Обернувшись, я вижу, как Терри Фишер направляется ко мне, теребя то, что можно было бы назвать футболкой, если бы вещица была хоть немного длиннее. На ней короткие шорты и сандалии с высокими завязками. И у нее такие невероятно длинные ноги. Терри покачивается на пятках, облизывая губы и хлопая ресницами. От такого вида у меня пересыхает во рту, а вся кровь приливает в штаны.

– Привет. Я думала, что, перед тем как встретиться для фото, а после поехать на танцы, ты заглянешь к Рику, чтобы пропустить стаканчик.

Я только таращусь на нее (ну а кто бы не стал) с открытым ртом и моргаю… пока до меня не доходит, что Терри приняла меня за Джона.

Какую-то долю секунды я колеблюсь, а она покачивает бедрами и случайно натягивает футболку так, что отчетливее виднеется грудь… Но я все думаю о брате.

О том, насколько сильно он влюблен в эту девушку.

Что он уже потерял с ней девственность (как и, скорее всего, все в Хиллман Хай).

Как он с легкостью заполучает то, что хочет, а я вынужден тяжело трудиться… и для чего?

– Джон, – протягивает она и, остановившись в футе от меня, переплетает наши пальцы и начинает размахивать ими. – Что-то не так? – Терри надувает губки. Ложбинка между ее грудей. Парфюм. – Папочка заставил тебя закончить работу, от которой я тебя отвлекла?

Она хихикает, и я замечаю, как от этого подпрыгивает ее грудь. Я точно загипнотизирован.

– Да, – улыбаюсь я и изображаю нервный смешок. Неудивительно, что Джон постоянно вызывался поработать у Ватсона.

– Может, ты уже ответишь на звонок? – спрашивает Терри. Я даже не слышал мелодию собственного телефона.

– Скорее всего, это Хантер, – закатываю я глаза. – Ты же знаешь, какой он.

Она снова смеется и накручивает прядь волос на палец.

– Так… ты передумал встречаться с парнями?

– Мне нужно было закончить работу. После этого планирую к ним присоединиться. – Я напрягаю мозги, чтобы вспомнить, как они распланировали сегодняшний день. – Я… думал, ты занята прической, маникюром или чем-то вроде того, – предполагаю я.

– Почему? – прижимается она ко мне. – Ты не считаешь, что я и так красива?

Господи Иисусе. Черт. Дерьмо. Нервное напряжение циркулирует по моему телу так же быстро, как и адреналин. Клянусь, я чувствую, как он выделяется из пор.

Я встречался с девушками. Со многими. Пару раз даже дошел до второй базы[15], хотя все вокруг полагают, что я с ними спал.

Но это же Терри Фишер: милашка для родителей, королева минета для парней из Хиллмана и «почти мужчин» из местного колледжа.

– Красива? – Я облизываю губы. Во рту у меня как в пустыне, яйца болят, а член еще никогда не был таким твердым. – Ты куда больше, чем просто красивая.

– О, Джон, – протягивает она, и наши губы встречаются. Молоток со стуком падает рядом с телефоном, который в очередной раз начинает звонить, пока Терри обвивает мою шею руками и зарывается пальцами в волосы.

Терри Фишер целует меня.

Когда наши языки касаются друг друга, она громко стонет и прижимается ко мне всем телом.

Мои мысли бешено скачут. Что мне делать теперь? Я буду гореть в аду.

О господи, как же хорошо.

Она принимает меня за Джона.

О черт.

О черт.

Поцелуй становится все более жадным, если его можно таким назвать. Как будто я не могу насытиться происходящим, насытиться ею, поэтому мне легче раствориться в этом поцелуе, чем признать вину за то, что я целую девушку брата.

– Старика Ватсона все еще нет дома? – спрашивает Терри. Оглядев пустой задний двор, она кладет мою руку себе на грудь.

– Нет, – сглатываю я и стараюсь не двигаться, потому что, клянусь, если ткань джинсов снова потрется о мой член, а Терри прижмется ко мне, я кончу прямо в штаны.

Гретцки. Кросби. Лемье. Рой. Хоу. Орр[16].

Пытаюсь перечислить выдающихся хоккеистов. Что угодно, лишь бы отвлечься от того, каково чувствовать соски Терри, прикрытые лишь тонким слоем ткани. Они одновременно твердые и мягкие, а ее грудь идеального размера… Как будто я знаю идеальный размер груди.

– Он… он все еще не вернулся в город.

– Тогда не лучше ли нам заняться этим сейчас? Чтобы позже моя прическа не испортилась, а у родителей не возникло вопросов.

Господи Иисусе.

Я же не Джон.

Бог мой, он меня убьет.

Терри проводит рукой по моей ширинке, отчего я тут же закатываю глаза. В любой другой день и прохладного ветерка может быть достаточно, чтобы вызвать у меня стояк, а поглаживание Терри имеет куда более сильный эффект.

– Я… конечно… я…

– Мы можем сделать то