Невероятная очевидность чуда - Татьяна Александровна Алюшина

– И что, это такой у тебя бизнес? – уточнила Ева с явным сомнением в голосе.

– Нет, ты снова не угадала, – тихонько рассмеялся Павел, – не он. Хотя я и потратил на него в совокупности около десяти лет.

– Что, все десять лет вот так по лесам? – отчего-то даже расстроилась Ева.

– Нет. Это был первый, начальный этап. Потом я этот бизнес продал отцу, так он ему пришелся по душе, да и для его деловой деятельности иметь такой вот трешовый вариант отдыха, который можно предложить друзьям и потенциальным коллегам, было в большой плюс. Ну а мы с Пашкой вложились в другую историю: открыли на одном из Карибских островов дайвинг со съемками. Народ повалил валом, причем в основном всякие романтические парочки – отмечать годовщины, помолвки, дни рождения и свадьбы, – или крутые перцы-мажоры. От этих никуда не деться, им везде надо влезть, где модно-тусово и тренд, и желательно влезть и попробовать в самых первых рядах. Очень много приходилось вкладываться в аппаратуру, коптеры и камеры со сверхразрешением, но мы с Пашкой фанатели от этого дела и за несколько лет так наблатыкались на тех съемках, на совершенствовании и освоении самой современной аппаратуры, что, считай, целую отдельную науку прошли, причем не существующую пока, и крутыми профессионалами стали.

– Обалдеть! – впечатлилась Ева и повторила с чувством: – Вот о-бал-деть!

– Ага, согласен с оценкой, – покивал с нескрываемым довольством от похвалы Орловский. – Но это еще не самая крутизна оказалась. Выяснилось, что постоянное яркое солнце и ослепительное море совсем не наша с Пашкой история, и мы оба как-то быстро этого рая, что называется, «наелись» и устали от него, так же быстро утратив ту самую «первую свежесть впечатлений». И через два года снова продали бизнес местным ребяткам и стали снимать регаты. А вот это уже была настоящая, мощная, зашибенная, как говорит Пашка, круть, – с чувством произнес Орловский и поделился ощущениями, словно восторженный мальчишка, помогая себе жестами: – Представь: яхта-красавица, приличного такого тоннажа, несется, накренившись, под парусом в гонке, а мы снимаем с квадрокоптера, с разных ракурсов, с подводной камеры на торпеде, которая идет параллельным курсом, на самой яхте Пашка снимает экипаж и все, что происходит на палубе, и две камеры у нас закреплены на бортах, чтобы снимать «скулу», рассекающую волны. Там такой азарт, такой зашкаливающий экшен и адреналин! Восторг, какой-то первобытный, дикий: яхта на бок ложится и несется вперед, брызги летят, такелаж скрипит, паруса… а… – оборвал он себя и махнул досадливо рукой. – М-да, ловили мы там с Пашкой кайф настоящий! А какие фильмы у нас получались, просто зашибись, настоящие шедевры. Ну и ценник, понятное дело, мы выставляли конский, просто зашкваристый ценник. Но спрос на наши съемки был еще выше, чем ценник. Ну а мы, как водится, большую половину дохода вбухивали в крутую, рабочую экипировку, в аппаратуру, в новинки, в механику и электронику, в приспособы очередные и усовершенствование, что сами придумывали, я к тому моменту уже имел серьезную мастерскую, делал и внедрял свои личные разработки.

– Судя по твоему ностальгическому тону, и этот бизнес вы продали, да? – как-то взгрустнулось Еве от этой мысли.

– Нет, не продали, – покрутил, отрицая, головой Павел и улыбнулся. – Мы отправились в кругосветное путешествие на яхте.

– Да ладно! – восхитилась неинтеллигентно Ева.

– Ага. Причем нас наняло наше родное Российское географическое общество для съемок фильма об этом путешествии.

– И его где-то можно посмотреть? – загорелась Ева интересом.

– Я тебе покажу, он у меня на компе есть, но, к сожалению, лишь некоторая часть от съемок и от самого фильма.

– Не получился? – расстроилась за него и этого его друга-Пашку Ева.

– Получился, да еще как получился. Очень крутой, мы сами с Пашкой офигели, когда смонтировали финалку, можно сказать, наш звездный час, наша нетленка, но… – расстроенно выдохнул Орловский и развел руками бессильным жестом, – большую часть сырого, рабочего, отснятого материала и законченного фильма у нас забрали вояки, оказалось, что мы наснимали какую-то бесценную для Министерства обороны, с их точки зрения, информацию.

– Ум-м-м, обидно, – скривила губы Ева.

– Не то чтобы обидно, мы же не для широкого зрителя, телевидения и проката его снимали и делали, а под конкретный заказ. Жаль только, что сами не можем теперь пересмотреть его в полной версии.

– И на этом ваш бизнес закончился, что ли?

– Нет. Географическое общество нанимало нас еще на две интересные научные экспедиции: по Северному морскому пути, а потом еще на одну нанимали уже конкретно вояки. Вот с ними тоже было круто и очень интересно, – объяснил Орловский и резко оборвал свое повествование: – Все, Ева, думаю, моя очередь рассказывать сегодня отработана с превышением всех нормативов, подача теперь на твоей стороне.

– Подожди! – оспорила его решение Ева. – Во-первых, мы так и не добрались до того, чем же все-таки ты занимаешься сейчас, и до твоей профессии. А во-вторых, ты не сказал, как разрешилась история с тем твоим однокурсником Глуховским, отец которого на тебя давил авторитетом.

– По первому вопросу тебе придется еще немного помучиться любопытством, которое я удовлетворю в следующий раз. А по поводу Сашки Глуховского… Да нормально все было: мой отец имел тайный, приватный разговор с его отцом, во время которого, видимо, очень доходчиво и на личном примере объяснил, от чего реально спас его сыночка мой категорический отказ делать тому «экскурсию». Уж о чем они там говорили, не знаю, но Сашка извинился передо мной вполне официально, при всех в лекционной аудитории и пожал руку. Но как ты понимаешь, друзьями мы с ним не стали.

– Не сильное упущение, – дала оценку Ева и спросила вдогонку: – Значит, ты сам все эти годы строил свой бизнес и у папы денег не брал?

– На бизнес не брал, – подтвердил Орловский.

– А на что брал? – ухватилась за эту его оговорку Ева. – На крутые тачки, путешествия, шмутки и лакшери всякую жизнь?

– Нет, – рассмеялся тихонько ее откровенной провокации Павел. – Как я объяснил, сфера моих интересов лежала совершенно в другой плоскости. К тому же я бы не принял у него таких «подарков», и он это знал.

– Почему не принял? – выспрашивала настойчиво Ева.

– Потому что я не покупаюсь и не продаюсь, и отец это понял с моих девяти лет. К тому же у меня несколько иное отношение к богатству и деньгам, просто как к ресурсу, позволяющему вкладываться в свое развитие, в освоение новых знаний и навыков, и как возможности в любой области своей реализации приобретать самые наилучшие и