Дочь глубин - Рик Риордан

видимости, обязательное для просмотра здесь шоу, в котором несколько британцев возились с хлебными пудингами.

Я медленно подошла к нему, держа на виду пустые руки. Орангутанг не выглядел обеспокоенным из-за того, что его окружают вооруженные люди. Ростом он едва дотягивал до полутора метров, но выглядел очень грозно. Весил он, должно быть, как я, а зубы у него определенно были крупнее. Его лицо – плоское, круглое и с жесткой рыжей бородкой – напомнило мне обложку детской книжки с картинками «Человек на Луне». Длинная шерсть на руках и ногах переливалась на свету как новогодний дождик. На одной из ромашек на фартуке было вышито «Юпитер».

Когда он обратил на меня внимание, я жестами показала ему: «Прости насчет телевизора. Ты знаешь язык жестов?»

У него были красивые темно-коричневые глаза, в глубине которых светился интеллект. Убрав пульт в карман фартука, он показал: «А ты знаешь орангутангский?»

Я представилась как «А-Н-А» (к счастью, мое имя легко перевести на язык жестов). Пока я соображала, какой из множества вертящихся в моей голове вопросов ему задать, в комнату, уже без прихваток и буханки, вбежал Лука Барсанти.

– О нет, – пробормотал он. – Что, уже познакомились с Юпитером? Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не выключайте «Лучшего пекаря Британии»: для него оно сродни религии, а Мэри Берри – его богиня.

Юпитер залез на диван и пристально уставился на экран, где пожилая британка с шапкой идеально ухоженных светлых волос рассуждала о трудностях приготовления основы для пирога.

– Я помню этот эпизод, – сказал Джем. – Третий сезон. Они готовят фруктовые тарталетки.

Я изогнула бровь.

– Что? – повысил голос Джем. – Хорошее шоу.

Юпитер, должно быть, немного понимал английский, потому что бросил на Джема одобрительный взгляд и похлопал по диванной подушке рядом с собой. Джем, не желая оскорбить шеф-повара с огромными клыками, откликнулся на приглашение и сел на диван.

Лука усмехнулся:

– И вы уже подружились. Отлично! Юпитер смотрел каждый эпизод минимум раз двадцать. И это было бы невыносимо, если бы он не готовил для нас то, что увидел.

Нелинья указала на орангутанга, затем на экран и снова на орангутанга:

– Так это он готовил ту лазанью?.. – Внезапно она уже не выглядела умирающей с голоду.

– Не только ее, – заверил Лука. – Он может приготовить практически все что угодно! Он все надеется сделать меня своим помощником, но, боюсь, духовка – это единственный аппарат, который мне никак не удается освоить.

– И… он орангутанг, – произнесла Нелинья таким тоном, будто Лука мог быть не в курсе.

– Разумеется! – ответил Лука. – В Гардинг-Пенкроф всегда был Юпитер.

Его слова почти точь-в-точь повторяли слова Эстер о Топе. Я вздрогнула, вспомнив, что в «Таинственном острове» действительно был орангутанг. И тоже Юпитер. Получается, этот Юпитер – его… Кто? Клон? Двадцать-раз-пра-обезьяна? Причем ее род эволюционировал до такой степени, что нынешний Юпитер свободно изъясняется на языке жестов и готовит суфле.

Лука повернулся ко мне и обеспокоенно нахмурился.

– А теперь тебе, моя дорогая, пора объяснить, что ты тут делаешь. Мы ждали твоего брата не раньше чем через четыре года. А тебя… ну, мы не ждали совсем. А значит, случилось что-то очень и очень плохое.

Конечно, он сказал так не для того, чтобы меня ранить. Что не отменило произведенного его словами эффекта.

Я всю жизнь росла в тени Дева. И по большей части меня это устраивало. У меня были любящие и понимающие родители, но они придерживались весьма старомодных взглядов: что именно их первенец должен продолжать дело семьи. И я была только рада такому положению дел, ведь это гарантировало мне возможность посвятить жизнь тому, что мне по душе. Ну или я так думала.

Теперь же вместо Дева в мире образовалась пустота, и я никогда не смогу ее заполнить. Лука и Офелия не ожидали моего прибытия сюда, и само мое присутствие здесь – знак того, что произошло что-то ужасное.

Я должна рассказать Луке, что Дев умер, что Гардинг-Пенкроф больше нет.

Но мои связки будто парализовало.

От необходимости отвечать меня избавила вернувшаяся из лазарета Офелия с Эстер, Топом и Рис Морроу. Лицо у Эстер опухло и покраснело от слез. Рис, взявшая на себя роль психолога, что-то шептала ей обнадеживающим тоном.

– Рак поджелудочной, – сообщила мне Офелия с таким же прямым и стальным взглядом, как оправа ее очков. – Теодосиус поступил крайнее глупо.

У меня упало сердце:

– Он что…

– Нет-нет, он еще жив. Ваш друг Франклин прямо сейчас пробует на нем одну из наших экспериментальных разработок. Я лишь имела в виду, что ему давно нужно было обратиться за помощью. О чем он думал, отправляясь в таком состоянии в плавание с командой первокурсников?! – Нахмурившись, она уставилась на меня в ожидании ответов, которых я не знала.

Топ потрусил к дивану и понюхал пальцы ног Юпитера. Покосившись на песика, тот достал их кармана фартука печенье и дал Топу. Вот и еще одна крепкая дружба завязалась.

– Я… – мой голос оборвался на полуслове. Три дня я держала себя в руках и расклеиться сейчас не имела права – во всяком случае, на глазах у моей команды.

Джем встал с дивана, и они с Нелиньей подошли ко мне, будто почувствовав, что мне нужна поддержка.

– Давайте присядем и обо всем поговорим? – обратился Джем к хозяевам базы, указывая на обеденный стол. Его ровный тон напомнил мне, что акул учат быть не только солдатами, но и дипломатами.

– Отличная идея, – подхватила Нелинья. Уже второй раз за эту неделю она на людях соглашалась с Джемом, что явно указывало на скорый конец света. – А остальные пока займутся «Варуной», приведут себя в порядок. Да, Ана?

Я благодарно кивнула. Лучше так, чем пугать их моими истеричными рыданиями.

– Вам всем не помешает принять душ, – согласилась Офелия.

Ну да, после трех дней в море в режиме строгой экономии воды вряд ли мы благоухали как розы.

Офелия цокнула языком, будто подзывала лошадь, и в комнату влетели две механические стрекозы и зависли у нее над плечами.

– Дроны их проводят, – пояснила она. – И проследят, чтобы никому не пришло в голову совать нос куда не следует. Нам только трупов не хватает.

– А я принесу эспрессо и бискотти, – натянуто улыбнулся Лука, возможно предчувствуя, что после нашей истории ему еще долго будет не до улыбок. – Что-то мне подсказывает, что нам понадобится заесть стресс перед ужином.

Глава 28

Вряд ли мне когда-нибудь будет легко говорить